Николай Оганесов - Играем в Спринт

• Название: Играем в Спринт
• Автор: Николай Оганесов
• Жанр: Детектив

---

- Можно посмотреть? - спросил я.

- Конечно.

Я развернул сверток. В нем лежала пачка конвертов. Я раскрыл тот, что лежал сверху, и вытащил оттуда сложенный вдвое листок.

Глаза успели привыкнуть к темноте, и я без труда разобрал два слова, составленные из крупных, вырезанных из газетных заголовков и наклеенных на бумагу букв:

"ГДЕ ДЕНЬГИ"

Вопросительный знак отсутствовал, но было ясно, с каким вопросом обращались к Нине анонимные отправители.

- Остальные можно не читать, они все одинаковые. Только последнее отличается. Оно снизу.

Я вытащил нижний конверт.

"ЖДИ, МЫ ПРИДЕМ", - гласило послание, выполненное тем же, не блещущим оригинальностью способом. Правда, пунктуация на этот раз была соблюдена полностью: и запятая стояла на месте, и точка.

- Теперь ты понимаешь?

Теперь я понимал. Еще как понимал! Я догадывался, кто составлял эти письма, кто подбрасывал их в почтовый ящик, кто обещал прийти и выполнил свое обещание.

- Они следили за мной, - продолжала Нина. - Ночью я услышала, как они бродят по двору, возле дома. Несколько раз звонили на работу - возьму трубку, а там молчание или смех, злой, издевательский. После таких звонков домой идти боялась. Надо было, конечно, сообщить в милицию, но я испугалась, ведь они могли отомстить.

- Ты видела кого-нибудь из них в лицо?

- Нет. Просто ощущение, что за спиной все время кто-то стоит, дышит тебе в затылок.

Ощущение, хорошо мне известное.

- Вчера ты об этом хотела мне рассказать?

- Да.

- И побоялась, что я имею отношение к этим письмам?

Нина кивнула.

- Я подумала, что они выполнили угрозу... - Она не договорила, и я закончил вместо нее:

- И послали меня за деньгами?

Она закрыла лицо руками:

- Я не знаю, чего они хотят от меня, о каких деньгах пишут...

Только теперь я в полной мере осознал, какой ценой дался ей этот разговор. Три дня сомнений, колебаний, страха и неуверенности. Три дня рядом с человеком, в котором видела то друга, то заклятого врага. А разве раньше было легче? Одиночество, муж, ушедший в мир, где счастье определяется номером и серией лотерейного билета, его внезапная смерть, преследования, угрозы.

Хотелось сказать: "Потерпи, потерпи немного. Ты не одна. Сейчас десятки людей заняты тем, чтобы на твоем лице чаще появлялась улыбка, чтобы жизнь не казалась мрачной и опасной загадкой". Хотел, но не сказал это было бы равносильно признанию своей причастности к расследованию, которое ведется органами правосудия, а на такое признание я не имел права.

Вместе с тем перелом, который произошел в разговоре, давал мне кое-какие преимущества: я мог, не таясь, задавать вопросы и рассчитывать получить на них прямой и честный ответ.

- Ты сказала, что в последний год к нему зачастили друзья. Ты имела в виду Стаса?

- Да, он приходил чаще других.

- А ты не допускаешь, что письма - дело его рук?

- Не знаю, - сказала она.

- Ну хорошо, а остальные? Вадим, Стас, кто еще?

- Кроме Стаса, приходили еще двое. А Вадим, последний раз он приезжал, кажется, весной, в мае. С тех пор я его не видела.

- Какие они из себя?

- Кто?

- Ну эти двое?

- Один такой толстый, прыщавый и глаза крохотные, как пуговки.

- А другой?

- Другой худощавый. Одет всегда строго. Все время резинку жует.

- Витек?

- Имени я не знаю. Он часто приносил с собой спиртное. И всегда такие необычные бутылки с яркими этикетками. Они и сейчас в сарае стоят.

- А Тофик? Тофик Шахмамедов? Брюнет, среднего роста, прическа такая шаром, он бывал у вас?

- Приходил несколько раз. Я имя запомнила. Он, по-моему, на такси работает.

- Больше никто?

- Кажется, нет.

Итак: Стас, Витек, Герась и Тофик - "невидимки", друзья, которых мы искали.

Круг, кажется, установился.

- Нина, после пятнадцатого Сергей где-то скрывался почти двое суток. Как ты считаешь, он мог прятаться у кого-нибудь из своих приятелей?

- Конечно, мог. - Она подняла голову, улыбнулась устало: - Еще есть вопросы?

О вопросы! Я был напичкан ими, как задачник по математике. Но стрелки уже подбирались к трем, и пора было закругляться.

- А почему ты так уверена, что мы с Вадимом договорились встретиться?

- Как видишь, я тоже кое-что понимаю. Ты не мог пропустить возможности пообщаться с ним, верно? Ведь он знал Сергея как никто другой - они с детства дружили.

- А дача? С чего ты взяла, что он должен был позвать меня на дачу?

- Он любит похвастать своей аппаратурой, коллекцией пластинок. Он меломан.

- Между прочим, твой меломан вручил мне контрамарку на открытие фестиваля. На две персоны.

- Ты что, хочешь меня пригласить?

- А ты против?

- Я не против, Володя, - с каким-то особым выражением сказала она. Только боюсь загадывать на будущее, я каждую минуту жду, что что-нибудь случится и...

По Приморской, шурша шинами, проехала машина. Где-то в районе магазина "Канцтовары" она остановилась, и оба мы невольно замерли, вслушиваясь в наступившую тишину.

Машина отъехала. По асфальту застучали каблучки. Звук шагов постепенно стих, удаляясь.

Мне стало неловко, словно своим молчанием я лишний раз подтвердил, насколько реальна опасность, о которой только что говорила Нина. Глупо, конечно: молчи не молчи, а самые веские доказательства этой опасности находились сейчас у меня в руках.

Я вложил листок обратно в конверт и протянул пачку Нине.

- Оставь себе, - сказала она. - Мне они ни к чему, а тебе могут пригодиться.

Глава 5

1

Ночь я провел в сарае.

Это была кирпичная, примыкающая к дому постройка, сухая и теплая. Внутреннее ее убранство состояло из сваленной в углу пустой стеклотары, двух стульев, тумбочки и стола. Стену украшало старое, побитое оспой зеркало в тяжелой резной раме.

Пока я болел, Нина из жалости оставляла меня в доме, предоставив в мое распоряжение мягкие диванные пружины, но теперь, когда я выздоровел, она деликатно напомнила о поставленном с самого начала условии и переселила меня в сарай. Здесь было бы даже уютно, если б не тусклая, свисавшая с потолка лампочка и раскладушка, на которую и указала мне Нина, прежде чем пожелать спокойной ночи.

Погасив свет и забравшись в постель, я долго ворочался с боку на бок, а когда глаза наконец начали слипаться, заказал себе сон без сновидений.

Действительность превосходила самые смелые фантазии - добавлять к ней что-либо было лишним.

Разбудил меня солнечный луч, ненароком проникший сквозь узкую дверную щель.

Зажмурившись, я с минуту лежал неподвижно, витая где-то на грани между сном и реальностью. В памяти обрывками всплывали дождь и навес, беседка, залитая лунным светом, и точно камертон, отозвавшийся на верно взятую ноту, внутри возникло легкое, ни с чем не сравнимое чувство радости. Оно росло и ширилось, вытесняя последние остатки сна, и вскоре заполнило всего, с головы по самые пятки. Отбросив одеяло, я вскочил с раскладушки.

Было уже девять. На тумбочке, у изголовья, рядом с пачкой анонимных писем лежал ключ от входной двери, а под ним записка.

В помещении стоял полумрак. Лампу включать не хотелось. Я распахнул дверь и, как был, в одних трусах выбежал на яркий дневной свет.

На четвертушке вырванного из ученической тетрадки листа было написано:

"Позвони. Буду ждать. Н.".

Я перечитал записку несколько раз. Что-то в ней было не так. Я не сразу понял что. И только присмотревшись, обнаружил, что именно: буква Н стояла под чуть более острым углом, нежели остальные буквы в строке, а линия обрыва проходила слишком близко к тексту.

Курс криминалистики еще не окончательно выветрился у меня из головы: очевидно, это было не все, что написала Нина, а только часть - остальное она по каким-то соображениям уничтожила и уже после подставила Н, чтобы обозначить конец. Может, там было что-то важное? Ну конечно, было!

Я снова перечитал записку, осмотрел ее с обратной стороны и вернулся в сарай.

На столе лежала тетрадка. В ней не хватало как раз одной страницы.

Остальное было делом техники. В косых лучах лампы - для подобных операций искусственное освещение сподручней - я сравнительно легко прочел недостающие в записке строчки, они отпечатались на бумаге благодаря нажиму ручки и твердой поверхности стола.

"Какой длинный день впереди, - писала Нина. - И так не хочется уходить". Там было еще что-то, густо зачеркнутое, чего я, как ни старался, не разобрал.

Размахивая тетрадкой и насвистывая что-то из Оффенбаха, я взлетел по ступенькам, дернул дверную ручку, постучал в окно, потом сообразил, что в доме никого нет, и еще некоторое время бестолково крутился между сараем и домом в поисках ключа, зажатого в собственном кулаке...

Неизвестно, во что вылилось бы состояние, в котором пребывал, только не прошло и получаса, как судьба в лице самого Симакова позаботилась поумерить мои восторги.

Одетый (Нина высушила и выгладила мою рубашку и джинсы), сытый (на кухне меня ждал завтрак: яичница с поджаренным картофелем, сыр и крепчайший черный кофе, еще теплый), с сияющей физиономией, я вышел на Приморскую и бодро зашагал к ближайшему телефонному автомату, собираясь позвонить в библиотеку.