Михаил Одинцов - Преодоление

• Название: Преодоление
• Автор: Михаил Одинцов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Волнение заторопило его - Сохатый решил вылетать без промедления.

Послав на разведку погоды Гудимова в паре с Безугловым, он через пятнадцать минут взлетел вслед вместе с остальными. Семерка штурмовиков летела спокойно: слушали погоду за пятьдесят километров вперед. Иван же чувствовал себя все виноватей перед людьми, которых заставил волноваться целую ночь и целую половину нового дня.

На родном аэродроме эскадрилью не ждали. Ее появление и посадка были подобны грому в ясный день: после общей печали и вдруг - праздник. Заруливая на стоянку свой "Ил", Сохатый увидел около соседнего самолета Любу. Сцепив пальцы и прижимая руки к груди, она улыбалась, а глаза плакали. Сердце Ивана пронзила жалость.

...Командир полка доклад Сохатого о выполнении задания принял сдержанно - ни похвалы, ни осуждения. Только в конце как бы между прочим сделал замечание: "В любом, даже самом непредвиденном случае ты обязан был найти связь и доложить".

Иван не оправдывался. Конечно, он был виноват в том, что не прилетел домой и лег спать, не убедившись, что в родном полку узнали об их посадке. Но разве мог он подумать, что на каком-то узле связи сортировал телеграммы чинуша, которому безразличны чувства людей. Телеграмм сотни, а может быть, и тысячи. Ему же надо было распорядиться по телеграмме без литера, в которой значится всего девять самолетов, когда их на фронте тысячи. Самолеты на земле, ну и ладно... А волнения людей, их ответственность за жизнь других - все это, видать, прошло мимо, не затронуло его очерствевшую душу.

Иван сочувствовал командиру. Ченцов пробыл в напряженной неизвестности почти сутки. И это не прошло для него бесследно: лицо осунулось, красные глаза говорили о том, что он не спал.

- Товарищ командир, упрек ваш справедлив, за ошибку готов отвечать. А летчиков надо бы поощрить.

Все же они молодцы - гвардейцы высшей пробы.

Ченцов промолчал.

- Знаешь, майор, в чем-то ты прав, - сказал стоявший рядом Зенин. - Но не торопи события. Пусть вначале улягутся страсти. Может быть, прояснится результат вашего удара. А уж после этого посоветуемся с политотделом дивизии и доложим генералу Аганову. Сам понимаешь, "шороху" на весь фронт наделали.

Сохатый вышел с КП в хорошем настроении. За летчиков он ходатайствовал чистосердечно, себя при этом не имел в виду. Продолжая думать о последнем боевом вылете, он и сейчас восхищался выдержкой пилотов, их уменьем собрать волю в кулак и сделать сообща, казалось бы, невозможное.

Подумал: расскажи ему кто-нибудь вчера о таком вот полете - пожалуй, не поверил бы... Невероятное, ставшее явью, заставило заново осознать старую истину: человек чаще всего не знает и не использует своих возможностей. А они воистину безграничны.

Последние дни

Ивану Сохатому снилось жаркое мирное утро, Люба и большое поле ромашек. Цветы чуть заметно покачивались, отчего по полю перебегала бело-желтая рябь, делавшая его похожим на воду, расцвеченную бесчисленными солнечными искорками. За пенными волнами цветочных венчиков обрывистым берегом поднималась ярко-зеленая березовая роща. Очарованные дивной в своей простоте красотой, они стояли молча, наслаждаясь теплом и плывущей от леса зелено-голубой тишиной. Иван почувствовал, как Люба взяла его руку, осторожно прижалась к его плечу и что-то тихо сказала. Но тут загрохотало в небе, дрогнула под ногами земля.

Сохатый проснулся. Он действительно услышал за стеною нарастающий грохот. Вскочил, подхватил стоящий у изголовья автомат, не зажигая света, подошел к окну и осторожно из-за косяка выглянул на улицу как раз в тот момент, когда мимо дома на большой скорости проходил танк, за ним еще и еще.

"Вот черти полуночные. Сами не спят и другим не дают. Чьи только?.."

Быстро подошел к полевому телефону, крутанул сердито ручку вызова.

На командном пункте полка не спали. Ответили сразу.

- Товарищ майор, все у нас нормально. Идут наши танки. Похоже, с севера на юг двигаются. Так что спите.

- Уснешь тут, когда они в трех метрах от окна гремят. Пришлите "козла", к вам поеду. Может, на аэродроме потише.

Одеваясь, злился, что не выспался. "Рановато, видать, тосты подняли и праздничные танцы устроили. Капитуляция Берлина и соединение с американскими войсками, оказывается, еще не победа. Видимо, воевать еще придется за горы, за Чехословакию. А где война, там все может быть".

Он с нежностью стал вспоминать вечер, доверчивую ласковость Любы и опять похвалил себя за трудную сдержанность, за то, что не стал торопить события. И тут же нахмурился: в памяти всплыли не раз виденные им попытки новеньких юнцов ухаживать за Любой и мерзкий слушок, пущенный кем-то о его отношениях с ней.

Хотя вспоминать недавний инцидент было неприятно, он все же опять подумал о нем и пришел к выводу, что поступил правильно и время удачное выбрал - летчики все были.

После окончания разбора дневных полетов он попросил тогда у командира слова:

- Товарищи летчики, запомните и передайте другим, кого здесь нет: ухаживать за Любой Рысевой я вам запретить не могу, но кто ее обидит или всякую грязь будет языком трепать, берегитесь. Поимейте в виду - побить могу. Говорю это в присутствии командира и замполита.

Летчики, переглядываясь, молчали, пытаясь понять, кому адресована угроза. Выручил и разрядил обстановку Зенин. Он весело засмеялся:

- А что, командир? По-мужски и по-честному. Только ты, Иван Анисимович, кулаками зря собираешься махать: люди у нас никого в обиду не дадут. Ежели кто и ошибся - поправится!

Захватив автомат, Сохатый вышел на улицу, но автомобиль еще не подъехал, и он от нечего делать стал считать идущие мимо "тридцатьчетверки", пока мысль опять не вернулась к тихой ночи.

"Приснится же такое, - усмехнулся Иван, - Среди цветов загорать решил, да еще не один. Пляжились с ребятами последний раз в сорок втором, а женщин в купальниках видел на Днепре аж перед войной. Ведь сколько времени прошло, а не забыл, как они без сапог и прочей солдатской одежки выглядят..."

* * *

- Товарищи летчики, линия фронта нанесена на карте, которая вывешана перед вами. Потом на своих ее уточните. - Подполковник Ченцов замолчал, неторопливо оглядел офицеров, собравшихся на командном пункте, но, кроме внимания, ничего на лицах не увидел.

- Довожу обстановку. О смысле перегруппировки наших войск объяснять, видимо, не надо. Слепой и то бы за эти дни понял, что лавина танков и артиллерии идет мимо нас не для прогулки. В Чехии восстание. В Праге на баррикадах идут бои. Славяне просят срочной помощи. В Чехословакии находится фашистская группа армий "Центр", что-то около пятидесяти дивизий и до тысячи самолетов. Помимо врага перед нами еще высятся Рудные горы. Старичкам рассказать молодежи о том, с какими трудностями встречался полк при ведении боевых действий в Карпатах. Подготовить карты. Район предстоящих боев изучайте. Прошу обратить внимание, что через горы на юг идет примерно двадцать дорог. Вот по этим долинам и ущельям и развернется последняя баталия. - Ченцов опять замолчал, разглядывая людей, потом запустил пальцы в черные с проседью волосы и стал их лятерней расчесывать, как будто сейчас самое важное для него заключалось в шевелюре. Повернулся к Зенину. - Владимир Николаевич, у вас по политической части есть что-нибудь?

- Есть, Семен Кириллович, - майор подошел к столу, повернулся к офицерам. - Товарищи! Надо будет? провести в эскадрильях открытые партийные собрания, на которых объяснить людям предстоящую задачу. Не забыть ни одного человека, внимание к каждому сейчас, как никогда, важно по двум причинам. Первая - люди устали от войны. С падением Берлина ждали мира, а его нет; вторая - близость окончательной победы может породить самоуверенность и, как следствие, ошибки и ненужные жертвы. Их надо избежать во что бы то ни стало. Очень важно, чтобы мы все помнили одно обстоятельство, о котором особенно предупреждает политуправление фронта: война переносится на территорию дружественной нам страны. Еще в прошлом году рядом с нашим полком сражался чехословацкий корпус и его летчики. Не забывайте это. Мы идем на помощь своим братьям. При боевых операциях, если есть хоть малейшая возможность не разрушать город, деревню, дом, то не разрушать...

Как только командир сказал про горы, мысли Сохатого вернули его к событиям почти годичной давности, когда надо было прийти на помощь участникам Словацкого восстания. Восстанавливая в памяти вылеты тех дней и результаты наступательных действий войск фронта, он с горьким сожалением пришел к выводу, что понесенные полком потери не очень-то соответствовали достигнутым результатам...

Слушая майора Зенина и соглашаясь с ним, он пытался представить Судеты и Рудные горы, их многокилометровые подъемы-тягуны, на которых будут рваться танковые сцепления, перегреваться моторы. Он помнил по Дукле очумевших от бессонницы механиков-водителей танков и шоферов, засыпающих за рулем. Тогда на глазах у него погибли идущие на скорости "студебеккеры" с боеприпасами; один шофер проворонил поворот горной дороги, и машина улетела в пропасть, за ней еще три, и только четвертый парень сумел развернуть свой ковчег правильно... Он мысленным взором увидел медленно взбирающиеся на подъемы танки, услышал натужный вой их моторов и представил, как по ним сверху начнут бить из пушек.