Евгений Лотош - Несомненная реальность

• Название: Несомненная реальность
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

В этом мире больше нет Хранителей. Но его проблемы не исчезли вместе с таинственной организацией. Молодой и неопытный Народный Председатель отчаянно пытается бороться одновременно и с нарастающим кризисом в экономике, и с откровенным саботажем старой бюрократической гвардии. И, кажется, борьбу эту он проигрывает по всем фронтам. Его последний шанс – секретный план, который в тайне от всех разработала и запустила его канцелярия. Но на его реализацию требуется время. То самое время, которого ему отчаянно не хватает.

Но и это – лишь часть его проблем. Странные сны преследуют его ночами. Чужой мир, похожий и непохожий на его собственный, властно предъявляет на него права. Странно искаженная история его собственного мира развертывается перед его глазами. Но не было в его мире ни Российской империи, ни города по имени Москва, ни Охранного отделения, и невиданные устройства – самолеты – рассекают там воздух, и бурная осень 1905 года накатывает на страну подобно шторму…

Сон? Сумасшествие? Реальность? Неизвестно. И остается только барахтаться в окружающем молоке в надежде когда-нибудь сбить из него масло и выкарабкаться из проклятой ловушки. Две огромные империи трещат по всем швам, разваливаясь на части, и судьбы обеих во многом зависят от того, чего именно сумеет добиться один-единственный человек.

---

— Уж явимся, — буркнул Олег, и мажордом, важно поклонившись, вышел.

Пытаясь подавить раздражение, Олег решил еще раз подумать, что он может сказать графу. Отечество в опасности? Нужно срочно что-то делать? Ну да, если он хочет сходу вылететь отсюда, заодно напрочь испортив репутацию Зубатова, то можно начать и так. Он вдруг сообразил, что Зубатов, похоже, весьма ему доверяет, раз даже не попытался удержать от поездки. Или же полностью находится под его, Олега, влиянием. В любом варианте ситуация налагает на него определенную ответственность. Охо-хонюшки… На виске забился маленький, но чувствительный пульс.

— Давайте, действительно, Болеслав Пшемыслович, прогуляемся, — сердито сказал он. Времени еще куча… — Он достал из жилетного кармана фальшиво-золотые часы, щелкнул крышкой и вгляделся в циферблат. Они отставали от висящих на стене на четыре минуты. — Пойдемте. Заодно и местность посмотрим. Когда еще в Петербург выберемся, а?

Аллея действительно уходила в глубину небольшого, но густого и еще не до конца облетевшего парка. Вначале она шла вдоль бокового, очевидно хозяйственного, пристроя, где разгружались давешние телеги. Взгляд Олега зацепился за рябого малого лет двадцати с небольшим, который шустро таскал в подвал мешки с мукой. Его движения, несмотря на вес мешков, никак не меньший ста фунтов, казались плавными и грациозными, словно у танцора. За две минуты, которые Олег с филером неспешно шествовали мимо, он успел утащить не менее трех мешков, обогнав прочих грузчиков. Что-то в нем резало Олегу глаз, но совсем не так, как наружное наблюдение. Что-то привлекало его, не давая покоя. И уже когда они миновали стоящие телеги и ушли за пологий поворот, он внезапно встал как вкопанный, потом резко дернул спутника за рукав, спрыгнув с дорожки и укрываясь за деревьями.

— Что вы… — недоуменно начал филер, но осекся, когда Олег вскинул вверх руку с выставленным указательным пальцем.

— Ти-хо! — раздельно проговорил Олег. — Справочник, который давеча от Герасимова прислали, у вас с собой?

— Да, — озадаченно покрутил головой филер. — Я намеревался посмотреть его, пока вы с графом…

— Дайте сюда. Да быстрей же!

Выхватив из рук филера книжицу, Олег быстро перелистал ее.

— Вот, — он ткнул пальцем в фотографию, — то-то парень мне показался знакомым.

«Парецкий Иван Кузьмич», — гласила подпись под фотографией. — «Год рождения – 1880…»

Крупецкий вгляделся в фотографию.

— Какой-то новый, — проворчал он. — Не видел раньше. И что?

— Телеги, мешки, — нетерпеливо сказал Олег. — Только что прошли. Ну?

Филер задумался, потом его глаза сузились.

— Курва… — пробормотал он. — Действительно, он. Рябой. Ну и память у вас на лица, Олег Захарович! И что дальше? Если возьмем, ваша аудиенция сорвется.

— К черту аудиенцию! — зло огрызнулся Олег. — Что в мешках?

— Мука, видимо…

— Да хрена с два там мука! — почти в голос рявкнул Олег. — Они вымазаны мукой снаружи, а что внутри? Почему он их таскает, как хрустальные вазы? Так взрывчатку таскают, а не муку! У вас еще ни у кого дом не подрывали? Ну так похоже, что наш любезный граф станет первым. У вас оружие с собой?

— Браунинг, — коротко ответил филер. Его взгляд стал отсутствующим. — Надо подумать…

— Некогда думать, — отрезал Олег. — Сейчас медленно и неторопливо идем вдоль дома назад, не вызывая подозрений. Входим в дом, ставим на уши слуг, перехватываем его в погребе…

— А если он не один? — осведомился Крупецкий. — Пан осознает, что террористы могут подорвать адскую машину, даже если сами рискуют погибнуть?

— Неважно, — отмахнулся Олег. — В любом случае нам нужно в дом, предупредить людей. Только бы панику не подняли… За мной!

Он вышел обратно на дорожку, пару раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить тяжелое от волнения дыхание, и неторопливым прогулочным шагом двинулся назад, не обращая внимания, движется ли за ним филер. Через несколько шагов он вновь оказался в виду обоза. Телеги стояли уже почти пустыми и явно готовились отправиться восвояси. Тщательно избегая смотреть в ту сторону, Олег одну за другой переставлял негнущиеся ноги. Сердце бухало. Как там говорил Джао… или Робин, неважно? Случайно, значит, со мной ничего не произойдет? Интересно, а если я окажусь в заминированном доме, зная о его заминированности, это в категорию случайностей попадает?

Он уже почти миновал обоз, когда словно против своей воли повернул голову и уперся взглядом в террориста, снимавшего с телеги последний мешок. Тот замер, насторожившись, как кролик перед лисицей. Олег отчаянно приказал себе отвернуться, но его словно что-то удерживало. Террорист встретился с ним взглядом и, внезапно что-то выкрикнув во все горло и выпустив мешок, бросился бежать по дорожке к углу здания. За ним бросился еще один грузчик, здоровый угрюмый детина.

— Держи! — завопил Олег, бросаясь за ним. — Хватай бандитов!

Сзади глухо стукнул выстрел, потом еще один. Детина, словно за что-то запнувшись, с размаху рухнул на землю. Его грязно-серая, выпачканная в муке штанина быстро темнела над коленом. Перепрыгнув через него, Олег бросился за рябым, успевшим оторваться минимум на двадцать метров. Сзади стукнуло еще два выстрела, стороной свистнули пули.

— Уйдет, сволочь! — прорычал Олег, хватая ртом воздух. — Стой, скотина! Убью! — несколько нелогично гаркнул он во все горло.

Его словно окутал горячечный туман. Сейчас ему хотелось только одного – догнать, повалить, растоптать. Он через силу прибавил скорость, и спина рябого начала потихоньку приближаться. Мимо мелькнули чугунные ворота, где-то в стороне бежали две фигуры, размахивая в воздухе табельными браунингами, свистел городовой, а кучер-шпион внезапно вскочил на козлах, перегнулся в пассажирское отделение, выхватил из-под сиденья продолговатый цилиндр и, неловко размахнувшись, бросил его в сторону Олега. Тот уже вытянул руку вперед, чтобы вцепиться в почти пойманного рябого… и тут грубая рука огромного великана ухватила его за шиворот и бросила вперед, а великанья нога отвесила ему чудовищной силы пинок. Его бросило в воздух и закружило, и потом на удивленные дома по ту сторону мостовой опустилась кромешная тьма.

* * *

Сознание возвращалось медленно, как бы нехотя.

— Убили! — причитала неподалеку какая-то женщина. — Ой, убили, люди добрые!..

Вокруг, судя по голосам, собралась небольшая толпа, словно сгустившаяся из воздуха. Свистели городовые, кричали мальчишки, что-то грозно рычали суровые мужские голоса. Он лежал на чем-то жестком и страшно неудобном, хотя под головой чувствовалось мягкое.

Олег с трудом приоткрыл левый глаз, который оказался не таким упрямым, как его правый собрат. Вокруг метались неясные тени. Он попытался сфокусировать взгляд, и в поле зрения вплыло озабоченное лицо склонившегося Крупецкого.

— Очнулся барин, слава богу, — облегченно всхлипнул кто-то рядом сострадательным бабьим голосом. — Ой, слава те господи…

Олег закрыл глаз. Страшно захотелось спать.

— Пан Кислицын! — настойчиво потормошил его филер. — Пан Кислицын! Как вы себя чувствуете? Пан Кислицын! Пан…

Голос уплыл вдаль, и на Олега снова накатилась темнота.

Крупецкий все еще в отчаянии тормошил своего потерявшего сознание подопечного, когда рядом затих цокот копыт четверки запряженных в карету лошадей и строгий голос спросил:

— Что тут происходит? Городовой!

Крупецкий отпустил плечи Олега, удостоверившись, что окровавленная голова контуженного аккуратно покоится на свернутом пиджаке, и распрямился, оборачиваясь. Высокий представительный мужчина шел к нему через расступавшуюся толпу, а почтительно склонившийся к нему полицейский растолковывал быстрой скороговоркой:

— … и вот тут, значится, как шарахнет, как шарахнет, ажно стекла в доме вылетели!..

— Добрый день, выше высокопревосходительство. Я сотрудник Московского охранного отделения, — устало произнес филер. — Сегодня утром вы назначили нам встречу. Вы отсутствовали, и во время прогулки по парку мой товарищ заметил террористов и попытался их обезвредить. Один их них успел бросить бомбу, предназначавшуюся, по всей видимости, вам.

— Вот как? — удивленно поднял бровь Витте. — Вы, надо полагать, господин Кислицын?

— Он – Кислицын, прошу прощения, — филер мотнул головой на лежащего в беспамятстве Олега. — За него, ваша светлость, вам свечку в церкви ставить нужно. Только, видите, без сознания он. Доктора бы…

— Ах, да, что же я! — спохватился граф. — Егор! — махнул он рукой выглядывавшему с запяток кареты лакею. — Тотчас же беги в усадьбу и пошли слуг, чтобы перенесли пострадавшего в дом. Пусть приготовят постель и позвонят доктору Довлатову. И сразу же, не медля, вышлите за доктором коляску!