Евгений Лотош - Серый туман

• Название: Серый туман
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Бывает, что истории суждено повторяться отнюдь не в виде фарса…

Огромное грозное некогда государство Народной Справедливости переживает не лучшие времена. Экономика Ростании рушится под неподъемной тяжестью ВПК, неэффективное сельское хозяйство не в состоянии справиться с нарастающим дефицитом продовольствия, наркотики расползаются по улицам, проникая в респектабельные доселе семьи, а государство бессильно остановить всплеск воровства и бандитизма. Но пропагандистская государственная машина не сбавляет оборотов, не допуская самой мысли даже о незначительной смене курса.

Государство обречено. Глиняные ноги колосса давно должны были развалиться под тяжестью торса. И лишь благодаря Хранителям, веками тайно оберегавшим человечество, печальный исход на время откладывается. Но их мало, и они устали от безвестности, устали спасать мир, не получая за то никакой благодарности. Их Совет узурпирует все больше власти, организация разлагается изнутри, и иссякший приток свежих кадров лишь усугубляет дело.

И что остается кукловоду, отчаянно дергающему за ускользающие из рук ниточки? Все, чего он пытался достичь, гниет и распадается, а ответы на главные вопросы так и не найдены. Да и существуют ли они, эти ответы? Сейчас уже неважно. Главное – понять, можно ли снова, в самый последний раз, спасти этот мир…

---

— Так точно, понял, — повторил он. — Едем как ехали. Все нормально.

Командир группы сел прямо и уставился прямо перед собой, как и положено законопослушному седоку на переднем сиденье. Он точно останется жив, в чем еще недавно сомневался. А остальное не его ума дело.

На дальней окраине города, во дворе здания, обнесенного высоким бетонным забором с колючей проволокой, к машине подошли трое. Двое из них держали массивные электрошокеры со снятыми предохранителями, третий же что-то судорожно сжимал в кармане пиджака, вероятно, пистолет. Сочетание строгих деловых костюмов с уродливым оружием казалось до того несуразным, что задержанный, выбираясь из машины, растянул губы в улыбке.

— Вам бы, ребята, в «Солдате пустыни» сниматься, — сделав серьезное лицо, заявил он. — Или снимок сделать, а под ним подпись нарисовать… — он на секунду задумался. — «Орангутанги на тропе войны» назвать, например.

Один из «орангутангов», поймав едва заметный кивок командира, нажал на спуск шокера. Затем на его лице появилось озадаченное выражение, и он нажал на спуск еще раз. Он взглянул на предохранитель, двинув его вниз большим пальцем для пущей уверенности, но оружие упорно отказывалось срабатывать. Парень со снисходительной улыбкой наблюдал за его усилиями, затем повернулся к третьему костюмированному.

— Утихомирь своего вояку, — лениво процедил он. — Его пушка все равно не сработает. Вы меня сюда зачем привезли? Поговорить, что ли? Вот и пошли к твоему шефу, да побыстрей. У меня сегодня еще дел до крыши.

Растерянный костюмированный оглянулся на выбравшегося из машины майора. Тот пожал плечами и отвернулся. Я, мол, его привез, а дальше ваше дело.

— Иди… — командир поперхнулся. — Идите за мной… — он опять поперхнулся. — П… пожалуйста.

Орангутанги растерянно переглянулись между собой. За то время, что они здесь работали – а работали они давно – их шеф не снизошел до обращения на «вы» даже к замминистра, арестованному, разумеется. А уж слово «пожалуйста» от него вряд ли слышала даже родная мать в детстве.

Парень поощряюще улыбнулся орангутанговому начальству и хлопнул его по плечу.

— Веди давай, кнопарь, — язвительно хмыкнул он. — Пожалуйста…

Аверенко сидел в крутящемся кресле спиной к двери, рассматривая великолепный вид на осенний парк, открывавшийся у него из окна. Сейчас он намеревался прибегнуть к методу, изобретенному им еще в бытность сопливым лейтенантом. В соответствии с ним прежде всего допрашиваемого следовало подержать в напряженном ожидании несколько минут, чтобы у того начали сдавать нервы. Генерал-полковник наслаждался тем, как арестант переминается с ноги на ногу, покашливает, неуверенно озирает кабинет, в общем, киснет в томительном ожидании. Когда Аверенко минут через пять-десять все-таки разворачивался и начинал допрос, многие, что повпечатлительнее, уже созревали до стадии чистосердечного признания.

Но сегодня обычная процедура дала сбой.

Аверенко подозревал, что что-то неладно с нынешним делом. Привычный порядок пошел прахом. Ему приказали не пропускать задержанного через обычные для ареста процедуры – установление личности, обыск, определение в камеру и прочее – а привести на допрос сразу, как только доставят в изолятор. Или принести, если охране придется его нейтрализовать. Да и Шварцман крайне редко проявлял личный интерес к арестованным. Но генерал, не отличаясь сообразительностью, не любил размышлять на абстрактные темы. Ему приказали – и он выполняет, как бы ни толкали его под локоть посторонние, включая вконец оборзевших общаков.

Но уже через пару минут после того, как хлопнула пропустившая арестанта дверь, генералу начала действовать на нервы мертвая тишина в кабинете. Арестованный не издавал никаких звуков – ни кашля, ни переминания с ноги на ногу, ничего. Само по себе такое не выглядело необычным – за свою карьеру генералу приходилось работать и с весьма упрямыми субъектами с крепкими нервами. Крепкими – до того, как они попадали в его кабинет, любил подчеркивать Аверенко в приватных разговорах с коллегами. Но сейчас даже конвой, обычно жующий жвачку, сморкающийся, харкающий в плевательницу – в систему хозяина кабинета входила демонстрация всяческого пренебрежения к жертве – даже конвой сейчас вел себя необычно тихо.

Еще через две минуты – генерал в такие моменты держал в руке секундомер, который незаметно от допрашиваемого прятал в стол – он не выдержал и развернулся. Если бы он уже не сидел в мягком удобном кресле, то, наверное, сел бы от удивления на первое, что подвернулось под… предположим, руку. Задержанный, которому полагалось стоять под неусыпным наблюдением охраны около самой двери, сидел, развалившись и далеко вытянув ноги, даже не на стуле для подследственных, а в кресле для гостей сбоку от генеральского стола. Охрана же, самолично генералом вымуштрованная и выученная, жалась где-то в дальнем углу кабинета. Арестованный, сложив на животе руки, из-под полуприкрытых век насмешливо наблюдал за генералом.

— Что еще такое? — прошипел генерал, багровея от злости и в то же время чувствуя себя экспериментатором, неожиданно поменявшимся местами с лягушкой. Он с размаху ударил ладонью по столу и рявкнул: — Встать!

От пушечного удара и вопля «орангутанги» вздрогнули и попытались еще глубже забиться в угол, но даже не попытались помочь арестанту исполнить приказ.

— Встать немедленно, я сказал! Эй, конвой! Вы что, оглохли? Ну-ка, помогите ему!

Старший из конвоиров сделал неуверенное движение в сторону стола. Подследственный медленно повернул голову в его сторону.

— Не советую. Ох, не советую, — он широко улыбнулся зазывной волчьей улыбкой. Примат отпрянул обратно, а генералу вдруг показалось, что рот парня полон очень острыми зубами. Как у акулы или оборотня. По его спине пробежали мелкие мурашки. Гость же – Аверенко даже не удивился тому, что тот как-то внезапно преобразовался из арестантов в гости – так же медленно повернулся к столу и в упор посмотрел на хозяина.

— Не кричи, генерал, — процедил он скучающе. — Глотку застудишь, сипеть начнешь. Нехорошо получится, верно? — Он неуловимым движением поднялся из кресла и наклонился над столом. — Где твой хозяин?

Против своей воли генерал метнул быстрый взгляд на стену кабинета, где в массивной раме висело тусклое зеркало. Он тут же попытался взять себя в руки, но как-то сразу размяк под пронизывающим взглядом пришельца. Аверенко открыл рот, но задержанный опередил его.

— Можешь помалкивать, и так все ясно. Хозяин сидит в ложе и наблюдает спектакль…

Парень оттолкнулся от стола и не спеша переместился по комнате к стене.

— Ох, и надоело же мне иметь дело с шестерками, — вздохнул он в зеркало.

Как бы в ответ стекло рассыпалось мелкими брызгами, почти пылью. В соседнюю комнату хлынул прозрачно-искрящийся поток, радужно подсвеченный заходящим солнцем. Шварцман, сидящий в кресле за бывшим окном наблюдения, молча пялился на гостя, пока охрана начальника Канцелярии яростно давила на кнопки мертво бездействующих разрядников.

— Добрый вечер, Павел Семенович, — вежливо поздоровался чужак. — Наконец-то мы с вами встретились лично. Я полагаю, нам есть о чем поговорить. Хотя вы бы могли пригласить меня и повежливее. Вы всерьез думаете, что я случайно перед вами расшифровался?

Он мягко перепрыгнул через пустую раму. Куча стеклянной пыли резко хрустнула под его подошвами.

— Успокойте свою охрану, я не собираюсь причинять вам вред. Кроме того, все энергетическое оружие в здании нейтрализовано, а если кто попробует достать пороховое, оборву вместе с руками. Впрочем, и оно вам не поможет, я неуязвим для пуль.

Шварцман никогда не стал бы начальником Канцелярии Народного Председателя, если бы не умел железно владеть своими нервами. Он обернулся и махнул рукой телохранителям, мысленно похвалив себя за то, что старался подбирать в личную охрану более-менее сообразительных, насколько такое вообще возможно в оперативном отделе, людей. Ему совсем не хотелось раздражать человека, который одним плевком – или чем он там? — разбил вдребезги сантиметровое пуленепробиваемое стекло.

— Добрый вечер, — непринужденно произнес он, поднимаясь с кресла и прокашливаясь, — очень рад встретиться. Уж извините за… э-э, несколько напряженный прием, но мы просто не сообразили, как вести себя с вами. Уж больно ловко вы от нас раньше ускользали. Простите, мы не представлены…

— Вы, Павел Семенович, прекрасно знаете, что значится в моем паспорте, — оборвал его парень, — поскольку, как, наверное, заметили, я не сам пришел сюда. Впрочем, раз я сейчас вроде как на службе, можете пользоваться моим официальным именованием. Я Хранитель Скайтер. Вот доказательство моего статуса на случай, если вы все еще не убеждены.