Евгений Монах - Смотрю на мир глазами волка

• Название: Смотрю на мир глазами волка
• Автор: Евгений Монах
• Издательство: АОЗТ «Локид», АОЗТ «Осирис»,
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-87952-076-5

Автор остросюжетного романа в повестях «Смотрю на мир глазами волка» — человек известный в криминально-уголовной среде.

Имеет за плечами три судимости. Последняя — за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах — автоматически поставила его в разряд особо опасных преступников, в категорию людей, навсегда отверженных от нормального общества, представляющих интерес только для администрации лагерей, а когда они выходят на волю — для отделов по борьбе с организованной преступностью и МУРа.

Но Евгений Монах (псевдоним) сумел найти в себе силы изменить свою, казалось бы, навсегда загубленную судьбу. В немалой степени здесь сыграло роль то обстоятельство, что Указом Президента РФ ему гуманно сокращен последний срок — с 13 до 10 лет.

Монах не преследует в своей повести нравоучительных целей, он просто и правдиво дает картину сегодняшнего преступного мира, захлестнувшего Екатеринбург и всю страну, показывает малоизвестную еще волну отечественной мафии, легко идущей на контакт и партнерство как с правоохранительными органами, так и с коммерческими структурами.

Для этого автор избрал оригинальный литературный прием — повествование идет от первого лица — профессионального убийцы и главаря одной из екатеринбургских бандгрупп по кличке Монах.

---

Почему у такой женщины вырос такой сын — загадка природы. Может, верна теория, что внуки повторяют и наклонности, и судьбу своих дедов. Тогда все в елочку — мой дед был каторжником, его могила даже не известна: расстрелян где-то под Томском. Знаю только его лагерный номер — 1957. Довольно символично — год моего рождения. Наверно, в связи с этим, я такой поклонник нумерологии. Если бы сегодня не выпадала девятка, день триумфа и удачи, боюсь, несмотря на смертельный для себя риск, я Кису не послал бы на дело.

Как там у него, думать не хотелось. Нервные клетки надо беречь, хотя, по последним данным ученых, они и восстанавливаются. Медленно, правда.

Ассоциативное мышление

Утром я обычно поднимаюсь рано. Специфика — никуда не денешься. Ложиться приходится частенько с восходом солнца. Но, кстати, в этом я вижу некоторую прелесть. Приятно нежиться на пуховой перине, укрывшись огромным, как одеяло, турецким пледом из мягчайшей ангорской шерсти, а под окнами стада быков и овец спешат на свои родные заводы и фабрики, боясь опоздать, чтоб, не дай бог, не лишиться тринадцатой зарплаты — вожделенной голубой мечты плейбоя, которая, по сути, всего лишь слабая затычка в их дырявом бюджете. Но тут присутствует и позитивный момент — если все в одночасье превратятся в тигров и волков, они тут же вымрут от бескормицы. Не так все просто в подлунном мире, но и не так сложно, как представляется некоторым умникам.

Основные условия для серьезных деловых, ведущие к успеху: а) — отсутствие патологических пороков; б) — отвага; в) — надежно сколоченная боеспособная группа. Под надежностью, естественно, не подразумеваю, что за меня каждый из ребят пойдет под пытки, да еще и не расколется. Нет, до такой степени я не наивен. В наше беспредельное время самым преданным и своим считается уже тот, кто не выстрелит тебе в затылок. Например, по дурости решив, что целое значительнее и наваристее, чем часть. Был среди нас один такой, Контора погоняло, — мой прогляд, очень уж подкупала его шкафистая комплекция боевика и прошлая «ходка» по семьдесят седьмой статье — вооруженный бандитизм. И на первой же проверке он спалился.

Сварили мы с Кисой в кастрюльке шестьдесят патронов от Калашникова, приведя их в полную негодность. А утром я сказал, что сейчас на двенадцатом километре встреча с деловым, который привезет валюту. А так как «счетчик» ему был включен давно, то набежало уже около тридцати тысяч баксов, и со стороны делового могут быть предприняты нервные эксцессы. Вручил всем их оружие. Контора получил АК, он тут же выщелкнул магазин, убедился, что тот полон, и загоготал. Мне этот его лошадиный смех сразу не понравился, но из скромности я промолчал. У Кисы был пистолет Токарева, а Цыпа всегда предпочитал натуральную гаубицу — пистолет-пулемет системы Стечкина. Эта двадцатизарядная «волына», конечно, вещь экстракласса, не хуже «магнума», но слишком уж тяжеловата. Ну, а при мне был, как всегда, Марголин, только зарядил его не черными, а желтыми патронами, усиленными.

Прикатили на заветную поляну у водонапорной башни. Там уже с деловым видом тусовался возле бежевой «Волги» мой Петрович. Потрепанный дипломатик, якобы с «капустой», даже наручником к руке прищелкнут.

— Все баксы привез? — спросил я. Мы вплотную подошли к «деловому». Контора чуть приотстал, а когда я услышал за спиной, как противно щелкнул затвор его автомата, окончательно убедился, какая он дешевка и мразь.

— Крылышки на голову! — враз осевшим голосом приказал Контора, нервно водя стволом по нашей группе. Все подняли руки, и Контора облегченно выдохнул воздух, криво улыбнувшись.

— Что, лохи, не ждали такого оборота? Я, идиот, считал тебя, Монах, крутым, а ты такой же бык, как и все твои людишки. В дипломате у старикашки примерно девяносто лимонов по сегодняшнему курсу. Это моя доля. Возражения есть?

Я сделал вид, что хочу поторговаться.

— Контора, зачем тебе столько? Бери половину и рви когти. Мы даже искать тебя не будем.

— Я возьму все! — голос у подонка охрип, и одновременно проскальзывали визгливые нотки. Вороненый ствол поднялся на уровень моей груди. — Небось, бронежилетик носишь? Мой семь шестьдесят два продырявит его, как простую бумажку, навылет.

По его сузившимся зрачкам и по тому, как он сделал правой ногой шаг назад для упора, было очевидно, что сейчас эта сука нажмет гашетку.

— Погоди, Контора, вспомни, сколько я сделал для тебя в свое время. И здесь пристроил к себе, и в лагере. Оставь нам жизни, а дипломатик можешь забрать себе на память — раз там лежат твои личные вещи. Первой необходимости.

— Монах, ты же сам свидетелей и врагов за спиной никогда не оставишь. А что в прошлом кентовались? Отвечу так: кто старое помянет — тому глаз вон. Обещаю, что сейчас ты глазки свои потеряешь, твой черепок разнесет, как арбуз. Менты, если и найдут твои сердитые буркалы, то где-нибудь на деревьях. А ты, старый попугай, отстегивай короче наручники от моего чемодана! Если не желаешь, чтоб кисть тебе обрезал, хоть и с трупа.

Петрович махом отстегнул от чемодана браслеты и сел на пенек, закурив.

— Сейчас уже ваши разборки, я свою миссию выполнил, вправе отдохнуть, полюбоваться восходом солнца. Ты только прикинь, Контора, для кого-то ведь он самый что ни на есть последний…

— Вот это ты в точку попал, старик, — ощерился стальными коронками Контора и, вдавив курок, освободил боевую пружину автомата.

Но выстрелов не последовало. Решив, что это случайная осечка, он передернул затвор и вновь нажал на курок. Тот же результат.

— Косишь, что самый продуманный, да?! — сорвался на истеричный визг бывший член нашей группы. Он выдернул из-за спины запасной рожок и молниеносно заменил негодный — сразу видна афганская выучка. Второй рожок набивал Киса, и я суетиться не стал, только цынканул ребятам, чтобы блокировали на всякий случай пути отхода изменника.

Наконец, врубившись, что Калашников бесполезен, Контора хлобыстнул его о дерево, разбив на две части — металлическую и деревянную.

— Педерасты! Что вы со мной сделаете? — Он чуть не выл от злости и явно намеревался пасть перед нами на колени. Слюнтяй.

Я щелкнул замком чемоданчика и пинком туфли вытряхнул его содержимое на землю. Там оказались плетеный нейлоновый шнур с петлей на конце, саперная лопатка и тряпка, похожая на мокрое полотенце.

— Предупреждаю, — я вынул из плечевой кобуры Братишку, — начнешь сопротивляться, я разобью обе твои коленные чашечки, а затем посадим на кол. Благо мелких сосенок тут навалом.

Контора сидел на земле, безвольно обхватив голову руками.

— Душегубы! — услышал я его шепот.

— Контора, помнишь, когда ты пытал или убивал, то любил приговаривать: «Мне чувство жалости неизвестно»? Будь логичным до конца — и себя не жалей. Прими, как должное. Прокололся — плати. А в таких случаях плата одна — очком на кол. Но мой гуманизм известен…

Я подал Цыпе условный знак, и он, подобрав мокрое полотенце, подошел к Конторе.

— На, вытрись, смотреть на такую размазню противно.

Контора отнял подрагивающие ладони от мокрого лица, что и требовалось. Цыпа профессионально захлестнул полотенце вокруг шеи клиента и чуток потянул концы в разные стороны. Эффект многократно испытан — Контора на какое-то время отключился, так как была пережата сонная артерия. Главное же — мокрое полотенце следов на шее не оставляет.

Киса тоже времени не терял. Он уже закинул веревку на осиновый сук и закрепил ее, спустив петлю вниз.

— Цыпа, ну-ка раздень этого козла и вдень башкой в петлю. — Поясняю для желторотых — голый повешенный в девяноста девяти случаях для ментов железное доказательство самоубийства на сексуальной почве. Криминалистику и судебную медицину надо хоть изредка почитывать — в нашей работе это необходимо. — Одежду аккуратно сложите под деревом. Киса, за твоим «ТТ» уже, кажись, четыре клиента?

— Пять.

— Кинь его УГРО, как кость собаке. Сваргань на нем отпечатки Конторы, пока не остыл, и сунь к нему в куртку. Без патронов, а то какой-нибудь въедливый мент начнет удивляться, почему это он просто не застрелился. Вечером другой получишь.

Когда шли к машинам, Киса подобрал сломанный Калашников.

— Смотри, Монах, он из него просто десантный вариант сделал, обломив приклад.

— Ишь ты, оказывается, в Конторе явно погиб великий изобретатель…

Петрович все так же сидел на пыльном пеньке и философски сосал сигаретку за сигареткой.

— Евгений Михалыч, ослобонил бы ты меня от таких представлений. Нервишки уже давно не те. Сегодня, нутром чувствую, в запой уйду, чтоб смыть из мозгов этот маятник, — он ткнул крючковатым прокуренным пальцем на мерно покачивающееся между осин голое тело в одних желтых носках.

— Ладно, — разрешил я. — Даю отгул на три дня. Только не забудь вернуть «волжанку» в прокатный пункт.