Крис Мэнби - Тайная жизнь Лиззи Джордан

• Название: Тайная жизнь Лиззи Джордан
• Автор: Крис Мэнби
• Издательство: Ред Фиш, Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-66-7

Ложь порождает ложь. Нарастая, как снежный ком, она, в конце концов, подминает под себя главную героиню книги, Лиззи Джордан, построившую свою жизнь на лжи. Не в состоянии иначе справиться со своими трудностями, она надеется, что в один прекрасный день появится кто-то и решит за нее все проблемы. Дождется ли она своего принца на белом коне?..

---

— Телешоу? И мы можем туда пойти?

— Мэри достала два билета. Передачу ведет одна ее клиентка.

— Ого! Очень хочу. Скажи ей спасибо от меня.

Я убрала руку, прикрывающую микрофон.

— Брайан говорит, что с удовольствием посмотрит шоу, и благодарит тебя за то, что ты это устроила. От меня тоже спасибо.

— О, поверь, мне это тоже очень приятно, — промурлыкала она. — Очень приятно. Пожалуйста, надень что-нибудь красивое. Во время титров они будут показывать зрителей, и я не хочу, чтобы моя лучшая подруга появилась на шоу моей новой клиентки в потертых джинсах. Надень костюм, который я тебе дала! Кремовый. Кремовый всегда хорошо смотрится по телевизору.

— Хорошо, хотя я хочу сесть как можно дальше. Я не хочу попасть в потасовку, если какой-нибудь несчастный выяснит, что его подружка на самом деле — мужчина.

Мэри рассмеялась.

— О, Лиззи, — сказала она. — Потасовка — самое интересное в телешоу.

Мы с Брайаном в оставшееся время решили посмотреть достопримечательности. Брайан по этому случаю надел бейсбольную шапочку, а когда я поморщилась, сказал, что должен ее надеть, иначе люди не поймут, что он американец. Мне не хотелось говорить ему, что серая шелковая рубашка уже достаточно выделяет его. Я поклялась, что в один прекрасный день выброшу ее и куплю ему что-нибудь красивое — по его карточке, разумеется.

Сначала мы пошли в галерею Тейт. Брайан читал в газете о номинации на приз Тернера и особенно хотел посмотреть две работы. Одна представляла собой гигантское скульптурное изображение вагины, в которой размещалась (только не спрашивайте меня, как именно) две тонны жидкого шоколада, а другая представляла собой триптих распятия, выполненного целиком из навоза.

— Я думаю, что там все будет дерьмо, — сказал Брайан, когда мы поднимались по ступеням главного входа в галерею Тейт.

В холле галереи под великолепным сводчатым потолком гудели туристы и любители искусства. Я заметила, когда мы проходили первый зал, что в магазине народу было больше, чем в музее. Ряд великолепных скульптур, стоящих в прохладном белом зале, кончался гигантским подсвеченным крестом. Он был такой же, как и крест, устанавливаемый в баптистской церкви в Балхэме на Рождество, но этот находился в галерее Тейт и, очевидно, представлял собой произведение искусства.

Мы с Брайаном медленно шли по залу, задерживаясь на мгновение у каждой скульптуры. Брайан даже погладил округлости скульптуры Генри Мура, что заставило одну из служительниц галереи вскочить в негодовании со стула.

— У вас руки влажные, а это может повредить скульптуру, — объяснила женщина в музейной униформе.

— Не думаю, что это сильно повредит большей части того, что здесь выставлено, — усмехнулся Брайан, когда служительница удалилась на безопасное расстояние. — А где настоящая живопись? Все здесь напоминает мне шедевры, которые лепит мой племянник в классе для отстающих.

Мы перешли к постоянной экспозиции, к картинам Тернера. Брайану нравились морские пейзажи, но он сказал, что Тернер не умел рисовать людей. Ему больше нравились прерафаэлиты, и я даже приревновала его к бедной утопленнице Офелии, лежавшей в цветах, когда Брайан сказал, что, по его мнению, это — самая красивая женщина, когда-либо изображенная на картине. Но даже она не задержала надолго внимание Брайана, и мы скоро опять вернулись в гулкий зал, с которого и начали свой краткий экскурс в мир искусства.

— Это не твоя секретарша? — неожиданно спросил меня Брайан.

Я сначала не могла понять, о чем он говорит. Только через некоторое время я сообразила, что Брайан считает, что у меня на самом деле есть секретарша.

— Где? — взволнованно спросила я.

— Вон там, у картины, с двумя типами семидесятых годов.

Два типа семидесятых годов были Осси Кларк и Селия Биртвелл, увековеченные со своей кошкой Дэвидом Хокни на картине «Мистер Кларк, миссис Кларк и Перси». Секретарша, про которую говорил Брайан, была, очевидно, моя соседка по прежней квартире Сима, но, когда я посмотрела в полуосвещенную нишу, я ее не увидела. Но зато я увидела Ричарда. Ричарда — моего ухажера. Он стоял прямо перед Хокни и задумчиво постукивал себя по губе, рассматривая картину.

Я потянула Брайана за скульптуру Генри Мура, которую он трогал рукой.

— Это она? — невинно спросил он.

— Я ее не видела, — пожала я плечами. — Не хочешь пойти сейчас в Музей естественной истории? Я слышала, у них замечательная выставка личинок.

— Мы же еще не были на выставке номинаций на приз Тернера, — возразил он.

— Но ты сам сказал, что это все дерьмо. Что тратить зря время.

— Конечно, — сказал Брайан, сдаваясь. — Но надо поздороваться с твоей секретаршей, прежде чем мы уйдем…

— Я не видела ее. Ты, должно быть, ошибся.

— Нет. Я точно не ошибся. Видишь! Вот она.

На этот раз я посмотрела на нишу, из которой холодно взирали мистер и миссис Кларк, я действительно увидела Симу. Видимо, когда я смотрела на нее до этого, ее заслонила толпа людей, тайком фотографирующих картины. И Ричард тоже был там. Мой парень. И Сима держала его под руку!

Я пыталась ничем не выразить свое удивление и нырнула назад за Генри Мура, чтобы взять себя в руки и найти путь к отступлению. Неожиданно дыра в диафрагме обнаженной женской фигуры перестала казаться мне великолепным приемом.

— Я был прав? — спросил Брайан.

— Да, ты был прав. Это Сима. Но она с кем-то. Я его никогда не видела, — добавила я торопливо. — У нее, наверно, свидание. Мне кажется, что не надо подходить и мешать ей. Ей вполне хватает меня в офисе.

— Да просто поздороваться, — возразил Брайан. — Мы ж не собираемся играть в жениха и невесту.

— Не думаю, что она сильно расстроиться, если узнает, что я оставила ее в покое.

— Конечно, но разве тебе не интересно узнать, с кем находится твоя собака, пока она на свидании?

— Я уверена, что с собакой все в порядке, — сказала я, беря Брайана под руку, словно в ответ на Симин захват моего мужчины. — Пойдем.

— Мы не можем уйти. Они идут к нам.

К моему полному ужасу, они действительно направлялись к нам. Сима и Ричард кончили разглядывать картину и двигались в нашем направлении, хотя, по-видимому, они еще не заметили нас с Брайаном.

— Посмотри на это, — сказала я, падая на колени за скульптурой Генри Мура и увлекая за собой Брайана. — Ты когда-нибудь рассматривал близко кусок гранита?

— Лиззи? Ты что? — спросил он раздраженно, отряхивая колени и пытаясь выпрямиться.

— Брайан, я не хочу испортить свидание своей секретарши, — прошипела я, притягивая его поближе к полу.

Я стала внимательно исследовать пятна слюды в основании скульптуры обнаженной женщины. Все будет в порядке, если Ричард не остановится, чтобы рассмотреть эту скульптуру. Через отверстие в диафрагме я видела, что он проходит мимо, явно заинтересованный экспонатом в другом конце зала. Но они прошли так близко, что мы с Брайаном отчетливо слышали их разговор, то есть мы слышали, как Сима хихикает, словно безмозглая барышня восемнадцатого века, в то время как Ричард объяснял ей основы искусства.

— Композиция «Мистер и миссис Кларк» особенно интересна, — говорил он ей. — Обычно сидит женщина, но на картине Хокни сидит мужчина. И его прямой, вызывающий взгляд становится ясен, когда понимаешь, что он, вероятно, знает о том, что художник спит с его женой.

— Неужели? — ахнула Сима.

— Да. Селия Биртвелл была, наверно, единственной женщиной, которая спала с Хокни. И это разбило сердце бедного Осси Кларка.

— Измена — страшная вещь, — заметила Сима, и, хотя из-за Генри Мура я ничего не видела, я легко могла себе представить, как она для пущего эффекта хлопает ресницами.

— Похоже, ее парень кое-что понимает в искусстве, — сказал Брайан, когда мы выпрямились, а Сима с Ричардом исчезли в зале, где была выставка работ на приз Тернера. Они все еще шли под ручку.

Конечно, понимает. А как же получилось, что Ричард никогда не ходил со мной в художественную галерею и не демонстрировал свои способности в толковании культуры?

— Ты ведь тоже разбираешься в искусстве, да Брайан? — спросила я. Неожиданно мне захотелось убедиться в том, что все, что может делать Ричард, Брайан делает лучше.

— Не вижу в этом особого смысла. Особенно в современном искусстве. Разве что в качестве вклада. Один раз мой друг купил в Париже неподписанный набросок. Оказалось, что это Моне. Заработал на этом только так, — сказал он, щелкнув пальцами.

— А что была за работа?

— Не знаю. Да какая, к черту, разница, если это Моне. — Он произносил его как Манье. — Конечно, когда он узнал, кто это, он пожалел, что не купил еще пару. Моне — это money — деньги. Это все, что мне надо знать об искусстве.

— Ужасная история, — сказала я. — Пойдем обедать.