M. Nemo - Песнь Люмена

• Название: Песнь Люмена
• Автор: M. Nemo
• Жанр: Фэнтези

Люмен, любимейший сын Императора. И именно он восстанет против Отца, когда узнает правду о ледяном мире, где никогда не восходит солнце, а главным источником жизни служит кристалл.

---

— Себя.

— Я…

— Свободы. Свободы воли.

— Что нам делать с легендами?

— Они нам не важны. Ведь именно с этой целью мы забираем их, избавить от вгрызшегося в этот мир влияния.

— Но насколько целесообразно рассылать их… Ко всем ним. Я хочу сказать, мы не можем доверять благородным родам.

— Здесь не доверие решает всё, а выгода. Им так же выгодно сдвинуть гору. Мы же дали им точку опоры.

— Ты.

— Самое главное в каждом начале — побороть страх. Это всё равно, что убить себя и снова родиться.

Енор услышал, как ветер играет на костях, как подымается снежная стена в пустыне и трещит костёр между ними. Один ребёнок протянул руку и взял маленькую полую косточку и тут же принялся дуть в неё, подражая тому, что видел от взрослых. Когда-нибудь ему дадут настоящий музыкальный инструмент и тогда он будет играть. Большие собаки на длинных лапах свободно ходили между домов не трогая щенков. Самая крупная задрала морду и уставилась в беспросветно чёрное небо. Молочные туманности приглушали все звуки.

Он когда-то написал картину. И пока писал её, не мог делать ничего и не видел ничего, и иссушался с каждым днём. А когда закончил и увидел своё творение, целиком возликовал и преисполнился сил, которых ещё никогда не знал.

Тогда пришли люди и увидели картину, и нарекли ее не имеющей права на существование. Тогда была такая же чёрная ночь, такие же мутные следы на небе и ему дали всего один час, чтобы уничтожить полотно.

И Енор сбежал, оставив картину на месте. Не имея дерзости забрать её, не имея силы уничтожить.

Что с ней случилось после, Енор так и не узнал. Хотя, сомнений у него оставалось мало.

— Я тогда не понимал, почему они хотят сжечь её, — проговорил он. — Но благодаря тебе мне стало понятно. Контроль. Но разве мы не добиваемся того же контроля? И всё же ты хочешь добыть это. Да, мне не нужен ответ на первый вопрос. Но почему они помешали нам? Разве отверженные могут ходить, разве им доступна мотивация?

— Я узнаю это, — в словах прозвучал потаённый вызов и угроза. — Не стоит опасаться меня, Енор, тебе я не причиню вреда.

— И всё же я боюсь.

— Разве мой создатель не всеблаг?

Его молчание вызвало опасную тишину.

— То, что мы делаем, нас проклянут.

— Пускай.

— Часть будет предавать наши имена тьме.

— Часть будет восхищаться. Не важно, что будут думать миллионы из родившихся и миллионы из тех, кому ещё предстоит родиться. Идя к цели, будь готов к ненависти. Такова цена убийства.

— Ты говорила через смерть приходит жизнь. Но я так и не понимаю, что такое смерть.

— То же, что и сон.

— Странное обозначение. Тебе известно, что оно значило изначально?

— Будет известно.

Голубые глаза горели диким светом в свете костра. Сколько злости и неукротимого стремления можно носить в себе?

— Что делать с новыми?

— Отправь их к иовам. Девочку оставь здесь.

Енор кивнул, принимая приказ.

Три собаки пробежали к краю поселения и уставились в ночную темноту.

— Совсем скоро.

— Госпожа?

Её улыбка всегда пугала и заставляла сердце биться сильнее.

— Когда тебя создают, творец должен быть готов к тому, что творение так же пожелает созидать. В конце концов, когда достигаешь нужного уровня, другого выхода у тебя нет.

Фигура, закутанная в куртку, поднялась, капюшон всё так же закрывал лицо, но две пряди выбились, разрезая белизну одежды двумя огненными линиями. И тогда костёр вспыхнул ещё ячее, и только когда она отошла, художник ощутил ярый жар на лице.

11

«Одинокая птица не осядет»

Народная мудрость.

Думая о сёстрах, Аривана видела перед собой темноту покинутого зала и настороженное лицо Нувомуса Хольца.

— Это крайне смелое предположение, — попытался заметить тот, подбирая слова со всей возможной осторожностью. — Можно надеяться на привлечение посторонних ресурсов…

— Но прямое скрещивание обеспечит куда лучший результат, — закончила за него Аривана, так и не взглянув на генетика. В конце концов, тот тоже отвернулся и сжал губы. В последнее время контроль давался ему не столь хорошо, как прежде. Он старел, но вместо того, чтобы успокоиться, начинал беспокоиться. — Это далекоглядные планы. — Подтвердила наследная дочь ивовов. — И осуществятся в лучшем случае через три-четыре поколения.

— Но Легион…

— Не так уж и недоступен. Как и в каждом отдельном деле, нужна только точка опоры. Твои изучения подтвердили это.

Нувомус ужаснулся, когда понял, что испытывает тоску. «Я слишком стар», — размышлял он, смотря впереди через разгоняемый масляными лампами морок. Всё началось слишком давно, ещё за столетия до его собственного рождения. Шаг за шагом, помыслами устилалась дорога к происходящему сейчас. Возможно, и Аривану род воспитывал только так, чтобы она стала тем, кем является.

То же относится и к каждой из оставшихся пяти сестёр. Он вспомнил время, когда к нему пришли с указом вживить механизм в горло девочке, чтобы та пела и люди преклонялись перед её пением. И он отказался, потому что та и так будет петь прекраснее всего, что было до сих пор. Да, в тот день он так и сказал, уходя от Ашарии. А ведь до того она никогда не пела и все смотрели только на старшую сестру. Слушали её песни.

А я… нет, он слишком сильно устал, но всё же, я… такой, какой есть или создан?

Устал и это видно. Так скоро ли конец? В облике стоящей перед ним статной женщины было нечто печальное, хоть печальной та не выглядела. Лицо полное строгой красоты и прямая осанка. Она слишком умна, чтобы не задумываться.

— Ты думаешь, я не любила свою сестру.

Нувомус вздрогнул. Больше здесь никого не было, и отзвеневшие слова тяжело дались его сознанию. Как будто никто не мог повредить их реальность в пустом, освещённом тысячью ламп помещении.

— Но перед любовью всегда идёт долг. Ты стар и потому не хочешь свободы. Ты не знаешь, что с ней делать. Это случится только когда уйдут все. Кто помнил прежнее, только тогда она возможна.

Он знал, сейчас дочь иовов замолчит и словно ничего не было сказано. И всё же в её словах прозвучало жестокое обвинение, хоть голос остался ровным и беспристрастным.

— Начинайте проводить эксперименты с участием человеческого материала.

Напоминать ей, что ближайший результат будет достигнут не ранее как пройдёт сорок лет, генетик не стал. Как давно это было… когда выбрали Альтера, а не его. И зная, что это приговор на сон, он ждал в комнате первой утренней звезды, когда пришёл Йон, отец Ариваны и Ашарии, и предложил ему жизнь. Тогда сожгли другое тело, кто знает чьё. И чужая агора рассеялась… Нувомус ничего этого не видел. К тому времени он уже плыл на корабле к другому материку.

Два генетика, слишком много. Альтер. И был ли ты на самом деле лучше, Нувомус? Я думал, я смогу доказать обратное, но и ты, и я, — мы слишком стары. Нувомус не хотел перемен. А может, Альтера давно нет, и на его место взяли другого генетика, и тот теперь проектирует и растит легионеров в инкубаторах. Не всё вечно, чтобы не говорили в Обители, вечен только Чертог и небо над головой.

«Создайте хотя бы одного». Но если этот план провалится, придётся прибегать к другому.

— И всё же, как вы намереваетесь добиться скрещиванием с легионерами?

— Насколько мне известно, пол у них определён. Что же может помешать? — Это не было вопросом, и Нувомус не стал отвечать. — К тому же их слишком много, и Чертог не сможет уследить за каждым.

Ведь изучение проводилось задолго до тебя. И продолжалось бы веками, если бы не голос из темноты. Голос нашёптывает каждому роду не приказывая прямо, но искушая.

Он не хотел знать, кто это был. Династии опасаются этого голоса, но следует намеченному пути. Всегда нужен тот, кто первым столкнёт ком.

Двери распахнулись.

— Прости, сестра, я не смогла их сдержать.

Одна из девушек остановилась в проходе, в то время как другие в красных одеждах струились мимо неё и весело подбежали к старшей сестре. Самая младшая, Иша, весело остановилась, сцепив руки за спиной. Нувомус только и наблюдал, как стайка наследных дочерей иовов мигом оживила притихший зал. Он только и сделал пару шагов назад, и пошёл прочь, не обращая внимания на крадущийся к глазам свет от ламп и угрюмые тени в углах.

Та из сестёр, что осталась позади, присоединилась к остальным, но улыбки себе так и не позволила.

— Вам стоит вести себя серьёзнее. Вы же не девицы из города.

Кто-то хихикнул. Кто-то дёрнул одну из сестёр за платье.

— Знаешь, о чём мы говорили? — успела вынырнуть впереди всех Иша и с восхищением в газах посмотрела на старшую сестру. — Знаешь, я…

— Иша.

— Ну послушай!

— Иша, что за «ну»?

— Пусть говорит, Айра.