M. Nemo - Песнь Люмена

• Название: Песнь Люмена
• Автор: M. Nemo
• Жанр: Фэнтези

Люмен, любимейший сын Императора. И именно он восстанет против Отца, когда узнает правду о ледяном мире, где никогда не восходит солнце, а главным источником жизни служит кристалл.

---

Хоть и доказано, что размер агоры людской и степень иллюминации у неё превышает все остальные, тем не менее, и у прочих тварей она наличествует.

Агора — суть человека. Само его естество. После сна полагается уничтожать плоть, дабы с ней уничтожить и агору. Размельчить на мельчайшие её составляющие, чтобы обеспечить переход. Будет то новое живое существо или камень, нам не ведомо.

Если тело не подвергается уничтожению. (Наиболее распространенной формой считается сожжение), и агора не распадается, то в своей полноте вырывается на свободу и отталкивает слияние с миром. Сохраняет индивидуальную суть при одновременном лишении направляющего разума.

В то же время, лишённая тела, может стремиться овладеть им. Нам известны случаи таких попыток лишь со стороны человеческих агор. Все животные или же растительные рассеиваются сразу после сна.

В большинстве случаев тот, в кого попытается проникнуть агора — засыпает. В редких случаях, при положительной попытке, такого человека называют одержимым. (Нестабильность психических состояний). Узнать одержимого можно зачастую не по поведению — так как они учатся скрывать свои истинные порывы — а по внешним признакам: белым линиям по телу. Согласно закону Небесного Чертога одержимые подлежат немедленной изоляции. В повседневной практике в большинстве случаев одержимых уничтожают ввиду исконного влияния распространённых на местности суеверий.

Что же до драгор — это сказки.

Суть от сути всего. Агоры. Описание.

«Стоять. Стоять смирно и не шевелиться».

— Стой и не шевелись!

Уважаемая… нет. Многоуважаемая Анела застыла, уперев руки в бока, точно с досады наблюдала самую зауряднейшую картину. А руки у неё были большие и мускулистые, хоть это и скрывала накинутая поверх многочисленных рубашек куртка. Редкие волосы стянуты в тугой пучок.

Анела, на самом деле, была не многоуважаемой. А только уважаемой, и то только для самых малых сестёр. Как все отобранные и воспитанные для грубой роботы, она отличалась крепким телосложением и предпочтительно простым высказыванием мыслей. Таким как…

— Стой. Кому говорю?! А ну стоять.

В этот раз девочкам не повезло: их застукали как раза за недозволенным занятием. Небольшая группка из шести воспитанниц прокралась после объявления ночного часа за пределы Обители, в попытке добраться до горячих источников, коими Обитель и владела. Только вот они не учли, что якобы превращающиеся ночью в камень белые обезьяны на самом-то деле очень себе и не каменные. Глядят чёрными глазищами зло и подкрадываются мстительно всё ближе.

Анела смотрела не менее дружелюбно, отчего одна из девочек задалась вопросом, так уж худо угодить в лапы обезьян?

Старшая смотрительница стояла посреди руин Обители более древней, чем нынешняя и так уж красноречиво молчала, что кое-кто пискнул.

Все знают, когда встретишься с белой обезьяной, нужно стоять на месте и не дай Император тебе пошевелиться — обезьяны тут же заметят и всей сворой как кинутся. Схватят за руки за волосы и потащат в племя. Анела знала ещё и другое, разорвут и всех делов. Как только заметят движение, тут же подбегут, а там почуют тепло и растащат добычу на свежее мясо и горячую кровь.

В Обители с первого года объясняют девчонкам, какая тех ждёт участь в случае подобной оказии. Однако вот находятся же такие дурёхи. «Если у них не хватает ума следовать указам старших, зачем нам такие сёстры?»- говорила Нола-Мэй. Анела была с ней полностью согласна и всё же по долгу службы обязана была следить и за руинами, и за источниками — извечным место обитания беломордых.

Тут главное стоять пока на тебя смотрят десятки подозрительных блестящих глазок. Только отвернутся они — и шаг назад. Снова посмотрят на тебя, а ты стоишь как ни в чём не бывало. Обычно у любопытных хватало разума не заходить слишком далеко в руины. Эта же мелочь умудрилась прокрасться почти к самым источниками, горячим. Тёплым, если говорить начистоту.

По прямому указу Императора залежи кристалла вокруг Обители не разрабатывались. Вот воду и грели.

Не многим доводилось заглянуть в воду. Но и в темноте с расстояния старшая смотрительница различала слабое ровное сияние.

Пускай теперь страху наберутся — не станут соваться куда не положено. Все беды откуда? Кто не следует заповеданному, ввязывается не в своё занятие. Не своё дело делают. Стало быть, неразбериха начинается.

Когда она закричала на девчонок, обезьяны повернулись большинство в её сторону. Анела стояла в пределах их территории. Но не кинулись, так как движения не обнаружили. Три не сильно крупных особи на самом низу развалин, подальше от источников, так и не поворотились на шум. Молодняк он сообразительный — не то, что людские отпрыски! — знают, есть там, в темноте кто-то. Наглый и не сидится ему на месте. Вылезли, соплюхи, на ночь приключений искать. А ведь по шесть лет уже, и что из таких вырасти может? Этим и видно что сразу в плясуньи — те вечно закидываются да перечить пытаются. И на месте не сидится. Ничего, теперь терпению научатся.

— Прекрасные. Прекрасные. Любимейшие обезьяны. Белы шерстью и добры, все от каждой вы умны.

А это что такое?

— Бела шерсть и чёрный глаз — всех прогоните за раз. Хранители истоков и горячих потоков.

Готовая в любой миг одарить не то певшего, не то кричавшего потоком не совсем принятой бранной речи, Анела резко поворотилась на звук и со злостью скрипнула зубами. Не иначе как сама жрица стояла у края обезьяньих территорий и голосила что есть мочи. Да та славненько, что просто тьфу зла не хватало. Только не на жрицу — Император упаси! — на всё вместе взятое.

Старшие жрицы могли запросто ходить промеж беломордых — те их и на коготь не возьмут. А это стало быть… Мийя-Мэй. Приноровив зрачки и всмотревшись, определила Анела. Эта ещё не из старших, но так же запросто может расхаживать среди обезьян. Ан не идёт, стоит у самой невидимой границы и призывно затягивает трели мягким голоском.

Что это ей в голову взбрело?

— Мягкие пушистые.

Одна из малявок прыснула. Ага, знала Анела как среди низов Обители этот стишок заканчивали. Знамо где они душистые.

Жрица явно заметила смешок одной из учениц и нарочно громче проговорила:

— Всем обезьянам обезьяны.

Ах вон оно что! Так не положено. Не должно так поступать. Жрица явно удумала приманить к себе обезьян и те в самом деле двинулись с мест в противоположную от мелюзги сторону. Но границ не пересекали так и застывали у самого её края. Чёрные блестящие как драгоценности глаза светились в ночной темноте. Большие морды все как одна устремлены на жрицу, что отсюда казалось разодетой в одно чёрное и таким же чёрным пятном казались окружающий её ореол не подвязанных волос.

Это работницам следовало собирать волосы в пучок. Прислуживающим — собирать под повязкой. Молодым ученицам — в косу. Танцовщицы всегда ходили не заплетённые, а жрицы делали с волосами что хотели. Только все они были дочерьми огня в не зависимости от статуса, а потому носили одежды красных цветов с вкраплениями оранжевого и жёлтого.

Однако сейчас жрица выглядела одним тёмным силуэтом. Анела не стала подстраивать зрение. Мийя-Мэй тем временем продолжала взмахивать руками, привлекая внимание столпившихся поблизости обезьян. Незамысловатые напевы продолжали разливаться в ночной тиши среди устлавших снежную землю руин. Те покрошившимися обломками клонились одна к другой, кое-где упершись одно об другое и образовав невысокие арки. Пахло паром и снегом.

Ученицы поняв, что от них требуется, принялись медленно продвигаться к тому краю, где заканчивалась обезьянья территория. Одна кивнула двум ещё робевшим своим подругам.

Нет. Не годится так. И совсем неправильно. Согласно правилам поведения, при встрече с белыми обезьянами следует стоять на месте и не шевелиться, пока те не отойдут подальше и не потеряют к человеку всяческий интерес. То же самое касалось и источников. Днём обезьяны перемещались по кругу от одного его края к другому. Нужно просто стоять. И если уже сюда сунулась мелочь, недоросль какой — так пусть терпению учатся и стоит, шмыгает носом на морозе. Пока ума разума не наберётся. А так их вызволять — какое же с того воспитание?

Разводя руками и продолжая привлекать внимание, жрица убедилась, что ученицы продвигаются к краю. Видела она и стоящую в стороне Анелу с опущенными вдоль туловища руками и упрямым взглядом. Мийя ей кивнула и улыбнулась, Анела улыбку разглядела и сама не заметила как улыбнулась в ответ. Совсем не зло уже, по-доброму. Управы на них нет, честное слово, вот эта, Мийя. Анела себя поправила. Мийя-Мэй которая, вроде и жрица уже, причём жрица ритуалов, а ведёт себя как назначенная для рождения. Даже больше на няньку походит. Вечно кого-то приголубит, нос утрёт.