Святослав Сахарнов - Бухта командора

• Название: Бухта командора
• Автор: Святослав Сахарнов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1983

В книге собраны повести, написанные после многих лет плавания и путешествий в дальние края, где еще распахана не вся земля, а звери бродят стадами, не боясь встретить человека.

---

Пули. Свинцовые пули свистели над этим морем.

КЕМ ТЫ БУДЕШЬ, ПАКО?

Подбирая с трудом слова, я спросил Пако, кем он собирается стать.

Мы сидели на красных клыкастых камнях, подложив под себя ласты, и смотрели, как возвращаются с моря рыбаки.

Паруса, покачиваясь, двигались вдоль рифа.

Пако задумался.

— Врачом или учителем, — сказал он.

— Твой отец врач?

Он покачал головой.

— Механик. Он дает деревне свет. У него в сарае мотор и машина, из которой выходит электричество.

— А почему ты не хочешь стать механиком, как отец?

Пако долго искал ответа.

— У нас в деревне есть еще один механик… — наконец сказал он. — А врача нет. Мы ездим к врачу далеко, вон за тот мыс.

— А учитель?

— Один. Но он старый. Он скоро умрет.

— Ты еще в начальной школе?

— Кончаю. Осенью меня увезут в город. В секундарию…

Секундария — школа второй степени. Я сказал:

— Ладно, как учит учитель, ты знаешь. А вот врач. Как он живет? Трудно ему или легко — что ты можешь сказать?

— Он лечит. Потому что люди болеют и их надо лечить.

Коричневые паруса обогнули риф и направились к деревне. Они шли теперь прямо на нас. Ветер дул им в борт, и лодки сильно кренились.

— А рыбаком ты не хочешь стать?

Пако покачал головой.

— Нет. В прошлом году у нас утонули двое. Они пошли в хорошую погоду, а потом разыгрался ветер. Из города приходил моторный катер. Он ничего не нашел.

— Но ты же храбрый.

— Ну и что ж? Рыбаков много.

Первая лодка достигла берега. Не доходя метров десять, она уронила парус, нос лодки приподнялся и со скрипом вылез на песок. За ней косяком подошли другие.

— Эй, Пако! — крикнули с первой лодки. — Сбегай к председателю, скажи: у нас много рыбы. Нужна машина — в город везти.

Пако вскочил, поднял ласты и трусцой побежал к домам. Перебегая дорогу, он остановился и, приложив руку дощечкой ко лбу, посмотрел вдаль. Вдоль берега по дороге, приближаясь к деревне, катилась белая точка.

ВТОРАЯ ВСТРЕЧА

Точка росла, приближалась и наконец превратилась в белый автомобиль.

Я ахнул: это был тот самый лимузин, который повстречался нам около старой крепости.

Машина, скрипнув тормозами, качнулась и стала. Из нее выскочил переводчик.

— Привет! — сказал я. — Какими судьбами?

Парень сначала обрадовался мне, потом махнул рукой.

— Ездим, — мрачно сказал он. — Вторую неделю ездим. Из машины не выходим.

Он вздохнул.

— Турист все молчит?

— Молчит.

В автомобиле опустилось боковое стекло и показалась красная физиономия с сигарой. Толстяк повертел головой, поднял было фотоаппарат, опустил его и исчез.

— Все снимает?

— Бензоколонки. Остальное — мимо. Кактусы — мимо. Замок времен Колумба — мимо. Праздник урожая в деревне — мимо.

Теперь вздохнул я.

— Трудно вам. Но вы-то на высоте? Объясняете ему все, рассказываете?

— Объясняю.

— По-итальянски?

— По-итальянски.

— И то хорошо, хоть один не молчит. Да, — вспомнил я, — а шофер?

— Глухонемой. Он с нами жестами разговаривает.

— Н-да… Поездочка!

Из машины высунулся шофер и вопросительно посмотрел на переводчика. Тот с тоской оглядел деревню, дома, лодки.

— Хорошо тут у вас, — сказал он. — Люди. Говорят. Шутят. — Он влез в автомобиль и закрыл дверцу. — Кстати, по радио обещают шторм. Прощайте!

— Пока!

Они умчались.

УРАГАН «КЛАРА»

В деревне было три радиоприемника. Их почти никогда не включали днем и редко — вечером.

Теперь работали все три.

Они были включены на полную громкость, и среди дощатых хижин неслось: «Клара! Клара!»

К острову приближался ураган. Какой-то весельчак много лет назад придумал давать ураганам женские имена. Сейчас вслед за радио все жители поселка повторяли шепотом: «Клара!»

Сначала в небе появились изогнутые облачные нити. Они, как коготки, царапали голубой свод и медленно смещались к северу. Потом наползла хмарь — серые слоистые тучи заслонили солнце, протянулись до горизонта. Тонко завыл ветер.

В деревне закрыли окна и двери.

Торопливые женщины волоком тащили под навесы снятые с веревок связки белья.

Небо потемнело. Ниже темных, насыщенных влагой туч появились обрывки тумана. Они неслись уже над самой землей.

Тонкий свист ветра превратился сначала в завывание, а потом в рев. Хлынул дождь.

Потоки воды не успевали достичь земли — их подхватывал вихрь. Белые струи изогнулись и помчались параллельно земле. Дождь лил не на крышу — сноп водяных брызг обрушивался на стену дома. Дождевые капли неслись над лужами, ударяясь о воду, подпрыгивая и улетая прочь. Лужи слились в одно большое болото. Дома очутились в воде. Там, где недавно была дорога, бушевал коричневый мутный поток.

Ветер отжал от берега воду, и море, тусклое, кофейного цвета, все в ореоле брызг, отступило, обнажив каменные клыки рифа…

Наш берег «Клара» задела крылом. Отбушевав, к вечеру она ушла. Притихшая, почерневшая от воды деревня молча встретила ночь.

Вызвездило. Небо очистилось от туч, и замысловатые, похожие на старинные испанские гербы созвездия яркими огнями вспыхнули над островом.

Море вернулось. Невидимые в темноте водяные валы равномерно, как удары часов, обрушились на берег.

Даже редкие в этих местах москиты исчезли, но сна не было. Я лежал на влажной постели и широко открытыми глазами смотрел в окно на огромные разноцветные звезды.

Утром, чуть свет, мы с Родольфо отправились на берег. Там уже собралось чуть ли не все население деревни. Люди кричали что-то друг другу и показывали на море.

Среди коричневых водяных валов к берегу двигалось блестящее черное пятно.

— Кит! — крикнул Родольфо. — Кит идет.

БУТЫЛКОНОС

Животное было обречено. Каким-то чудом ему удалось миновать рифовый барьер, и теперь кит, находясь на мелководье, двигался вместе с волнами к берегу. Он то останавливался, то ударял по воде хвостом. Временами кит оказывался на камнях и замирал до тех пор, пока очередной вал не снимал его.

Волны несли животное к тому месту, где песок подходил к самым хижинам и где были вытащены на берег лодки.

— Готов! — сказал Родольфо, когда синяя туша оказалась в полосе прибоя. — Бежим? Люди наперегонки мчались к киту.

Еще несколько ударов волн, и он очутился у самого берега.

Это было не очень большое животное, иссиня-черного цвета, с высоким спинным плавником и выпуклым большим лбом.

Нижняя челюсть кита выдавалась вперед, и на ней белели два больших зуба.

— Бутылконос! — сказал Родольфо и побежал к рыбакам просить, не стащат ли они животное назад в воду…

Песок под бутылконосом медленно окрашивался в алый цвет.

— Он ранен, Родольфо! Ранен! — крикнул я.

Рыбаки, которые уж начали было суетиться около лодок и принесли канат, чтобы накинуть на хвост животного петлю, вернулись.

Светлое брюхо кита было разорвано об острые края кораллов в то время, когда волны перебрасывали его через риф.

Животное истекало кровью.

Помочь ему уже было никак нельзя…

Пако было жалко кита.

Он зашел в воду по пояс и, стоя в пене и брызгах около огромного животного, гладил скользкий складчатый иссиня-черный бок.

Вода то окатывала их с китом, то отступала, обнажая серый песок с розовыми, идущими от бутылконоса пятнами.

ТЕНИ В МОРЕ

Шторм только что отгрохотал. Но плыть на риф было рано.

Вода за ровной линией песчаного пляжа была мутная, серая. Горбатая зыбь лезла на берег.

И все-таки я поплыл.

Ничего глупее предпринять я не мог. То поднимаясь, то опускаясь на пологих водяных холмах, я удалялся все дальше и дальше в море, ничего не видя под собой, не зная, как далеко от рифа.

Я рассчитывал, что место его выдадут буруны. Но, отплыв, понял, что сейчас среди коралловых глыб — водовороты, толчея и плавать там невозможно.

Правда, чем дальше я удалялся от берега, тем вода становилась менее мутной. Несколько раз подо мной мелькнуло черное дно, поросшее травой.

Я нырнул. Тысячи пузырьков, мельчайшие песчинки и обрывки водорослей — все это приближалось, проходило у самого стекла маски, уносилось прочь. Глубже, глубже… Вода стала прозрачнее, прояснились, словно выступили на проявляемой фотопластинке, ряды черепашьей травы, проплешины на подводном лугу.

Надо мной волновалось серое облако. Оно клубилось, опускалось, поднималось снова. Оно смещалось, удалялось от дна, и казалось, что это ветер гонит над полем осеннюю, полную дождя тучу.