Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

• Название: Че Гевара. Последний романтик революции
• Автор: Юрий Гавриков
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9533-0361-0

Эрнесто Гевара де ла Серна, или просто Че, — легендарная личность, соратник Фиделя Кастро, человек, ставший для нескольких поколений идеалом борца за свободу и справедливость. Он погиб около 40 лет назад в маленькой боливийской деревушке, так и не успев осуществить свой грандиозный план всеамериканской партизанской войны против господства США в Южной Америке. За эти годы интерес к Че Геваре нисколько не ослабевает, напротив — даже растет. Кроме его прямых наследников — революционных партизан различных политических направлений, воюющих в разных точках планеты, — о нем помнят его бывшие и нынешние противники. О нем слагают песни, ему посвящают стихи, его портреты можно увидеть и в витринах фешенебельных магазинов Парижа, и на облупившихся стенах домов беднейших латиноамериканских деревень. Многие боливийские крестьяне сегодня почитают Че Гевару как святого. Но, несмотря на живейший интерес к Че Геваре и возрастающую популярность революционера-романтика, вызывает удивление почти полное безмолвие российских исследователей и журналистов.

Книга Ю.П. Гаврикова, написанная с большой любовью, станет заметным вкладом в изучение личности Че Гевары. Особенно важно отметить, что автор был лично знаком с легендарным героем, не раз встречался с ним на Кубе.

---

— И какими будут основные шаги «Движения 26 июля» после взятия власти?

— Многое из того, что мы сделали бы, придя к власти, уже осуществляется здесь, в горах. Пожалуй, первое — это конкретизировать и распространить на всю страну аграрную реформу. Но на Кубе, несмотря на ее богатства, почти все еще предстоит сделать. Гавана — это современный город, с огромными зданиями и чрезвычайной роскошью. Но вы посмотрите, что представляет собой остальная часть страны. Что означает эта протяженная горная местность, на которой практически нет дорог, где крестьяне не могут реализовывать свою продукцию, ибо не знают, как доставить ее на рынки. Огромны запасы нефти и минерального сырья. Однако они не эксплуатируются. А те, что разрабатываются, то только на потребу иностранному капиталу, не оставляя никакой прибыли кубинцам.

— Вы считаете решающей военную помощь США Батисте для продления его пребывания у власти?

— Естественно, да. Батиста получает постоянно помощь из Соединенных Штатов, как прямо от них, так и через Трухильо и Сомосу (соответственно диктаторы Доминиканской республики и Никарагуа в те годы. — Ю.Г.) ...Недавно на американскую базу в Гуантанамо (на кубинской территории в провинции Ориенте, на основе долгосрочного соглашения с США. — Ю.Г.) должны были быть доставлены триста ракет для передачи батистовским летчикам... Я уверен, что эти ракеты будут пущены против кубинцев, даже если и поступят из портов Трухильо и Сомосы. Самым абсурдным и жестоким является в этой войне ежедневное убийство десятков крестьян с воздуха...

— Когда, по вашему мнению, окончится эта война?

— Это невозможно предсказать. Может длиться дни, месяцы или годы. Единственно могу сказать, что она окончится лишь с полным разгромом тирании или со смертью последнего повстанца. У нас нет достаточного оружия, как вы сами могли заметить, и мы вынуждены отказывать тысячам людей, потому что не можем их вооружить. Но еще меньше у нас было оружия раньше, когда нас было двенадцать голодных бородачей с семью винтовками, шагающих по горам. Но мы обладали зато тем, чего не было никогда у солдат Батисты: идеалом, за который мы сражались.

Этот репортаж был передан почти немедленно. Десятки радиолюбителей в разных странах уже были готовы с магнитофонами для его ретрансляции. И вся Куба впервые услышала голос Главнокомандующего Повстанческой армией, прямо с гор Орьенте...

Мы пожали с Фиделем друг другу руки, а с Че сказали «чао»... Наш проводник — парень, хорошо знавший местность, — звался библейским именем Исаиас.

— Как апостол, — сказал он мне, знакомясь.

Я напряг память, но коль скоро у Святого Петра было много друзей, решил, что, может быть, паренек и прав...

До этого Хорхе Масетти много беседовал и с Че Геварой. Интервью с ним тоже было передано на Латинскую Америку, в том числе и на Аргентину (с ретрансляцией через Венесуэлу и Колумбию):

«Моим первым конкретным вопросом ему было:

— Почему ты здесь?

— Я здесь просто потому, что полагаю в качестве единственного способа освобождения Америки от диктаторов их свержение. Способствуя этому в любой форме. И чем непосредственнее, тем лучше.

— И не боишься, что могут квалифицировать твое участие в этом как вмешательство во внутренние дела не твоего государства?

— Во-первых, я считаю своей родиной не только Аргентину, а всю Америку. В этом отношении у меня есть предшественник, Марти (национальный герой Кубы, боровшийся за ее свободу в XIX в. — Ю.Г.) и именно на его родине я придерживаюсь его постулата. Кроме того, не укладывается в голове, что человека, отдающего себя целиком, свою кровь за дело, которое он считает справедливым и всенародным, можно обвинить во вмешательстве, при том, что принимается вмешательство иностранной державы, которая помогает оружием, самолетами, деньгами и предоставляет офицеров-инструкторов. Ни одна страна... ни одна газета не обвинили янки за их помощь Батисте, истребляющему свой народ. Зато все заняты мной.

Гевара воспользовался паузой и снова зажег свою трубку.

— И что можно сказать о коммунизме Фиделя Кастро?

— Фидель не коммунист. Если бы был, имел бы, по крайней мере, больше оружия. Эта революция исключительно кубинская, а точнее — латиноамериканская. В политическом плане можно было бы квалифицировать Фиделя и его Движение революционно-националистическими... Мы против Соединенных Штатов, потому что Штаты — против наших народов»[92].

В Соединенных Штатах знали о такой постановке вопроса. Трезво мыслящие деятели этой страны понимали, что со временем могут потерять Кубу. Поэтому Вашингтон, как отмечал аргентинский исследователь А. Латендорф в своей книге «Наша загадочная Америка», начал «проявлять некоторую благосклонность к Ф. Кастро»[93]. Появились подтверждающие это примеры.

Был отснят и показан по американскому телевидению фильм о повстанцах. Журнал «Висион» вышел с фото Фиделя на первой обложке. А газета «Нью-Йорк таймс» писала о приближающейся кубинской «развязке». Но наиболее симптоматичным было публичное осуждение послом США в Гаване своего друга президента Батисты за развязанные репрессии[94]. Еще бы! Во время похорон убитого в Сантьяго батистовцами Франка Паиса этот второй по значению город страны буквально весь участвовал в траурной процессии и требовал отставки правительства.

Естественно, упомянутая «благосклонность» базировалась на уверенности правящих кругов США в том, что при правильной тактике с руководством повстанцев можно договориться. Фидель, рассуждали они, ничем не лучше руководителей остальных 80 «революций», имевших место в Латинской Америке только в XX веке и от которых влияние капитала США не только не уменьшилось в регионе, а даже увеличилось. Что касается провозглашавшихся фиделистами лозунгов о радикальных реформах — о ликвидации латифундий, национализации транспорта, электрокомпаний и некоторых других предприятий, они тоже особого страха не вызывали: сколько раз их обещали, а придя к власти, не выполняли буржуазные политики, в том числе и Батиста.

Предъявляя высокую требовательность к себе, Гевара был требовательным командиром и по отношению к подчиненным.

При этом он абсолютно не воспринимал никакого заискивания и подхалимажа. Однажды он шутливо заметил: «После назначения командиром колонны у меня от важности, по-моему, стало выпячиваться пузо, ибо я все время только и слышу: «Командир, идите сюда, сядьте здесь, выпейте — это для вас, а раньше такого не было...»[95]. Единственную поблажку он разрешил себе после ранения: лег в гамак днем и стал читать.

Он терпеть не мог трусости, эгоизма. Бойцам Че всегда повторял, что партизан никогда не должен бросать раненого товарища, так как в стане врага партизана всегда ждет смерть. Он был противником бравады, показной храбрости. Об этом можно судить по такому случаю.

Довольно бахвалистый младший командир Лало Сардиньяс, требуя от бойца дисциплины, в споре стал угрожать товарищу пистолетом и случайным выстрелом убил его. Многие в отряде были настроены против нагловатого Лало и требовали приговорить его к расстрелу, тем более что он частенько применял физическое насилие к новичкам («дедовщина», как сказали бы мы сегодня). Че не только резко осудил Сардиньяса сам, но и пригласил на обсуждение в отряд Фиделя. Последний заявил, что отвратительный сам по себе поступок Лало был совершен в конечном счете в интересах укрепления дисциплины и что это тоже надо учитывать. И хотя Че запишет в дневнике, что в ту ночь «еще раз подтвердилась огромная способность Фиделя убеждать людей, но не всех убедила его темпераментная речь»[96]. Вопрос был поставлен на голосование: немедленная казнь через расстрел или разжалование в рядовые. Из 146 присутствовавших 76 человек высказались против вынесения смертного приговора, 70 — за. На следующий день группа бойцов из голосовавших «за» решила уйти из отряда. Не защищая Сардиньяса, Гевара отмечает в своем дневнике противодействие «ряда элементов, которые примкнули к нашей борьбе в поисках приключений, а скорее, ради своих узкокорыстных целей»[97]. После победы революции такой вывод «подтвердят», например, ушедшие тогда братья Канисарес. Они окажутся на службе у контрреволюционеров и высадятся как предатели на Плайя-Хирон[98], чтобы бороться против своего народа.

Че никогда не рисковал напрасно жизнью товарищей и «не стеснялся», если того требовала обстановка, уходить или отступать, не ввязываясь в бой. Правда, и здесь его не покидал природный юмор.

Однажды он пил кофе в брошенной крестьянской хижине, ему доложили о приближении большого воинского подразделения. Гевара приказал товарищам быстро уходить в ближайший лес, а сам не преминул оставить записку около недопитого кофе: «Скоро вернусь и допью. Че».

И, конечно, больше всего он ценил в людях убежденность, преданность идеям освобождения страны. О таком подходе при оценке качеств партизан он писал: