Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

• Название: Че Гевара. Последний романтик революции
• Автор: Юрий Гавриков
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9533-0361-0

Эрнесто Гевара де ла Серна, или просто Че, — легендарная личность, соратник Фиделя Кастро, человек, ставший для нескольких поколений идеалом борца за свободу и справедливость. Он погиб около 40 лет назад в маленькой боливийской деревушке, так и не успев осуществить свой грандиозный план всеамериканской партизанской войны против господства США в Южной Америке. За эти годы интерес к Че Геваре нисколько не ослабевает, напротив — даже растет. Кроме его прямых наследников — революционных партизан различных политических направлений, воюющих в разных точках планеты, — о нем помнят его бывшие и нынешние противники. О нем слагают песни, ему посвящают стихи, его портреты можно увидеть и в витринах фешенебельных магазинов Парижа, и на облупившихся стенах домов беднейших латиноамериканских деревень. Многие боливийские крестьяне сегодня почитают Че Гевару как святого. Но, несмотря на живейший интерес к Че Геваре и возрастающую популярность революционера-романтика, вызывает удивление почти полное безмолвие российских исследователей и журналистов.

Книга Ю.П. Гаврикова, написанная с большой любовью, станет заметным вкладом в изучение личности Че Гевары. Особенно важно отметить, что автор был лично знаком с легендарным героем, не раз встречался с ним на Кубе.

---

Помимо боевых, командирских, у Гевары-медика было много и чисто врачебных забот. В этот период войны он уже лечит не только партизан, но и окрестных крестьян. Многие гуахиро до этого никогда не видели белого халата. Почитаем, что писал об этом сам доктор:

«В каждом маленьком селении или любом другом месте, куда мы прибывали, я открывал свою консультацию... Выбор лекарств был ограничен, клинические случаи в Сьерре не блистали разнообразием: рано состарившиеся, беззубые женщины, дети с огромными животами (от паразитов. — Ю.Г.), рахит, общий авитаминоз, паразиты — так беспросветно-печальна была жизнь в Сьерра-Маэстре... где люди появляются на свет и растут без ухода, быстро истрачивают свои жизненные силы в работе без отдыха. Именно там, в этих встречах, родилось понимание нами необходимости решительной перемены в жизни народа»[80].

Гевара не отказывает никому, даже тем, у кого болят зубы, хотя никогда не обучался стоматологии. Вот как, с присущим ему юмором, вспоминает он сам эту работу:

«Впервые мне пришлось выполнять обязанности стоматолога, хотя это, возможно, слишком громко сказано. В Сьерра-Маэстре меня окрестили более точным именем — зубодер. Одной из моих жертв был Жоэль Иглесиас, у которого, несмотря на все мои старания, я не мог вытащить больной зуб — разве что оставалось установить для этого заряд динамита... Во время своих врачеваний я восполнял довольно часто недостаток опыта, а заодно и отсутствие обезболивающих средств, тем, что прибегал к «психологической анестезии», употребляя крепкие словечки, если мои пациенты начинали вести себя слишком беспокойно, когда я возился у них во рту»[81].

Но, если говорить серьезно, Че не мог отказать никому, даже когда его жестоко донимала астма. Чтобы никто не видел его страданий, он верхом уезжал куда-нибудь за пределы расположения отряда или курил сухой клевер — лекарство крестьян. Если недуг прихватывал на марше колонны, Эрнесто продолжал идти в общем темпе, иногда позволяя кому-нибудь подхватить его рюкзак. А на первых порах, когда не все бойцы еще знали о недуге врача, ситуации были пожестче. Однажды, когда в паре с крестьянином Креспо Че, у которого кончился адреналин, и наступило удушье, карабкался на холм и на мгновение присел, тот закричал: «Сраный аргентинец, ты пойдешь дальше или я буду подталкивать тебя прикладом?!»[82].

Работавшая связной пожилая крестьянка Чана вспоминала:

«Ай, Мадонна, было жалко видеть его (Гевару. — Ю.Г.), этого сильного и симпатичного мужчину-шутника во время приступа болезни... Бедный Че!»[83].

Это была не единственная женщина, которая помогала партизанам. Среди них были и такие, кто в качестве бойцов принимал участие в боевых сражениях. О двух из них Че очень тепло рассказывает в небольшой заметке, которую он назвал их именами — «Лидия и Клодомира»[84].

«С Лидией я познакомился спустя всего полгода после начала нашей партизанской борьбы. Я был только что произведен в майоры и командовал колонной. В одну из проведенных нами молниеносных операций мы спустились в поисках продовольствия в деревушку недалеко от Байямо, что на отрогах Съерра-Маэстры. Там жила одна семья, занимавшаяся выпечкой хлеба в небольшой хлебопекарне. Лидия, которой было тогда сорок пять лет, являлась ее совладелицей. С первого же знакомства с нами Лидия, единственный сын которой находился в нашей колонне, с удивительной страстностью и энтузиазмом стала служить делу революции.

Когда я вспоминаю ее имя, я испытываю нечто большее, чем только признательность и понимание значения деятельности незапятнанной революционерки, так как она питала ко мне какое-то особое чувство расположения и предпочитала работать под моим началом, в какое бы место меня ни посылали. Лидия была нашей связной, выполнявшей специальные задания. Можно сбиться со счета, перечисляя все случаи, когда я или руководство «Движения 26 июля» направляли ее в этом опасном качестве на различные задания. Она доставляла в города Сантьяго-де-Куба и Гавану наши наиболее важные документы, обеспечивала связь для моей колонны, переправляя номера газеты «Эль Кубано либре», доставляла бумагу, лекарства — одним словом, все, что было нужно и когда нужно.

Из-за ее отчаянной смелости с ней боялись идти на задание связные-мужчины. Вспоминаю, как один из них рассказывал мне о ней словами, в которых чувство восхищения перемежалось со страхом: «Эта женщина дала бы фору самому Антонио Масео (один из руководителей в войне Кубы за свою независимость в конце XIX века. — Ю.Г.). Она нас всех погубит. Бывают моменты, когда не до шуток. А то, что она делает, просто сумасшествие». Лидия же, несмотря ни на что, вновь и вновь уходила на связь, преодолевая все вражеские заслоны.

После того как наш отряд передислоцировался в зону Мина-дель-Фрио в районе Вегас-де-Хибакоа, туда же отправилась и Лидия, покинув наш вспомогательный лагерь... начальницей которого она была некоторое время. Там она энергично и даже несколько деспотически командовала мужчинами, вызывая этим определенную горячность кубинцев, не привыкших к тому, чтобы ими командовали женщины.

Место, где находился этот вспомогательный лагерь, было довольно опасным, а после того как его обнаружили правительственные войска, нашим бойцам не раз приходилось отбиваться от наседавших солдат. Поэтому я попытался перевести Лидию с этой должности, но сделать это мне удалось лишь тогда, когда наш отряд перебазировался в другой район.

Среди случаев, раскрывавших характер Лидии, особенно мне запомнился один. Это было в тот день, когда погиб наш славный товарищ, совсем еще молодой человек по фамилии Хейлин... Этот боец входил в состав группы охранения лагеря, когда Лидия была еще там. Возвращаясь однажды в лагерь после выполнения очередного задания, Лидия заметила осторожно подкрадывающуюся к расположению повстанцев группу солдат противника, которую, без сомнения, навел какой-нибудь шпик. Реакция женщины была незамедлительной: она вытащила свой маленький пистолет и хотела тут же выстрелами в воздух поднять тревогу. Но руки оказавшегося рядом с ней товарища помешали ей выстрелить, потому что это могло стоить жизни и ей, и всем находившимся рядом с ней. Солдаты продвинулись вперед и внезапно напали на часового Гильермо Хейлина. Он храбро защищался, пока не был дважды ранен. Зная, что его ожидало, если бы он попал в руки батистовцев, Хейлин застрелился. Остальным бойцам удалось спастись. Солдаты сожгли все, что можно было сжечь, и ушли.

На следующий день я встретил Лидию. Весь ее вид говорил об огромной скорби и отчаянии по поводу смерти Гильермо Хейлина, и в то же время она негодовала на того, кто помешал ей поднять тревогу. «Пусть убили бы меня, — говорила Лидия, — я уже немолода, зато был бы спасен парень, которому не было еще и двадцати лет». Она вспоминала об этом не раз. Иногда казалось, что в ее постоянно повторявшихся словах презрения к смерти звучали нотки хвастовства, но, несмотря на все это, задания Лидия выполняла превосходно.

Ей было хорошо известно, что моей слабостью были маленькие щенята, и она постоянно обещала привезти одного из Гаваны, но выполнить ей свое обещание никак не удавалось.

В период генерального наступления правительственных войск против Повстанческой армии Лидия бесстрашно выполняла свои обязанности связной. Она уходила и возвращалась в горы, унося и доставляя важнейшие документы, обеспечивала для нас связь с внешним миром. В этой опасной работе ее сопровождала другая женщина, под стать самой Лидии...

Звали ее Клодомира. Так, впрочем, ее называли все, кому она была известна по Повстанческой армии. Лидия и Клодомира стали неразлучными боевыми подругами, вместе выполнявшими самые опасные поручения.

После проведенного нами вторжения в провинцию Лас-Вильяс я приказал Лидии, чтобы она прибыла ко мне с целью использования ее для установления связи с Гаваной и главным командованием Повстанческой армии в Сьерра-Маэстре. Спустя некоторое время мы получили письмо Лидии, в котором она сообщала, что достала мне щенка и что в очередной раз она обязательно привезет его мне в подарок. Но этой последней поездки Лидии и Клодомире совершить не пришлось. Вскоре я узнал, что из-за трусости одного человека, опозорившего высокое звание бойца революционной армии, была обнаружена группа наших людей, среди которых находились Лидия и Клодомира. Все они защищались до последней капли крови. Раненую Лидию захватили в плен и куда-то увезли. Тела Лидии и Клодомиры обнаружить не удалось. Они спят вечным сном где-нибудь, несомненно, рядом, как и сражались рядом в последние дни великой битвы за свободу.

Возможно, когда-нибудь будут найдены их останки на этом огромном кладбище, в которое был превращен тогда весь наш остров. Что касается Повстанческой армии, то среди тех, кто сражался и жертвовал собой в те тяжелые времена, всегда будет жить память о двух бесстрашных женщинах... Для каждого из нас... и лично для меня имя Лидии имеет особое значение. Поэтому сегодня я посвящаю эти строки воспоминаний ей, отдавая тем самым скромную дань памяти о тысячах революционеров, погибших за то, чтобы свобода пришла на наш остров»...