Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

• Название: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I
• Автор: Алексей Величко
• Издательство: ООО «Издательство «Вече»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-63-2

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Пятитомное сочинение А.М. Величко «История Византийских императоров» раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи — от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времён Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Кафолической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.

Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.

Настоящий том охватывает эпоху от Константина Великого до Анастасия I.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Древние свидетельствуют, что св. Иоанн Златоуст не имел никакого намерения оскорбить царицу и направлял свои обличения против людских пороков, носителями которых, увы, часто являлись представители женского пола[531]. Собственно говоря, из текста проповеди св. Иоанна едва ли следует, что она обращена против царицы или что эти пороки присущи ей одной. Обличая женщин, чрезмерно занятых своей внешностью и любящих украшения, святитель сказал: «Сатанинскими киваниями они поражают взоры невоздержанных, грудь их украшена золотом, им же унизаны пальцы на руках их, а уши обременены жемчугами и гиацинтами. Да и природную красоту они заставляют лгать, натирая себе щеки белилами и другими красками, выпрямляя шею, как у бездушной статуи, ежедневно переплетая волосы и раскладывая их по лбу, как это и прилично их злонравным делам»[532]. Конечно, эти слова вряд ли можно отнести к царице, молодость которой не нуждалась в сильных косметических средствах для поддержания красоты, но дело было сделано.

Феофил привёз с собой 29 египетских епископов (всего судей было 36 — свидетельство явного перевеса александрийца) и громадные средства для подкупа придворных, денно и нощно работавших среди царской семьи против св. Иоанна Златоуста. К этому времени из двух египетских монахов, обвинявших Феофила в неправедном суде, один отказался от обвинения, и как-то само собой получилось, что на Соборе в качестве обвиняемого в нарушении церковной дисциплины был привлечён сам св. Иоанн. Ему вменялось рассмотрение судебных дел о нарушении принципов церковного управления и вмешательство в компетенцию Александрийского епископа. Феофил как организатор Собора сделал всё, чтобы там не было ни одного епископа, благоволившего Златоусту. Как видим, при всём старании враги св. Иоанна так и не смогли найти обвинения против него в сфере государственных преступлений и сделать «потерпевшей» царскую чету; это был суд священников над священником. Не случайно впоследствии св. Иоанн напишет, что никого так не боится на свете, как епископов. Заседания Собора проходили в Халкидоне, в бывшем имении Руфина «Дуб», вследствие чего сам Собор стал называться «Собором у Дуба».

Собор имел тринадцать заседаний, из которых двенадцать были посвящены «делу» св. Иоанна Златоуста, против которого составили обвинение из 29 пунктов. Зачитывал обвинение Константинопольский архимандрит Иоанн — личность злобная, с худым нравом; другим обвинителем выступил сирийский монах Исаак, получивший на этом соборе статус епископа. Златоуста обвиняли в том, что он много ест, не умерен в питье вина, чуждался гостеприимства, в отсутствии целомудрия, что он, выходя из дома, не молится, нарушает церковные правила и правила христианского благочестия, снисходителен к язычникам. Особое внимание уделили превышению св. Иоанном своих полномочий по управлению посторонними епархиями, передаче двух священников в руки светского суда и нарушению правил посвящения в священство и хиротонии епископов[533]. Далее св. Иоанна Златоуста обвинили в неправильном управлении церковным имуществом и оскорблениях клириков[534]. В связи с отсутствием каких-либо оснований для признания Златоуста государственным преступником, судьи обвинили его в подстрекательстве народных волнений — максимум, что удалось выжать.

Феофил трижды, как это повелось с древних времен, приглашал св. Иоанна на суд, но Златоуст игнорировал приглашение, справедливо ссылаясь на заранее очевидную необъективность судей. «Доныне, — писал Златоуст своим судьям, — не знаю я никого, кто мог бы с каким-нибудь видом законности жаловаться на меня. Тем не менее, если вы хотите, чтобы я предстал перед вашим собранием, прежде исключите из него моих явных врагов, тех, кто не скрывал своей ненависти ко мне и умыслов против меня. Исполните это, и я не буду оспаривать место суда надо мной, хотя этим местом, по всем правилам, должен был бы быть Константинополь. Первый из вас, отводимый мной, как лицо подозрительное — Феофил»[535].

Его осудили заочно, а император Аркадий утвердил приговор. Можно внести предположение, не лишенное оснований, что согласие императора на привлечение св. Иоанна Златоуста к ответственности имело свою объективную подоплёку. Во-первых, ещё со времён св. Константина Великого и Констанция в общественном сознании закрепилось сомнительное мнение, будто любой церковный собор выражает собой истину. Чем же «Собор у Дуба» был хуже? Во-вторых, Златоуст действительно нарушал принципы церковной юрисдикции, то есть канонические правила, как они содержательно понимались в то время. Другое дело, что собор изначально не желал рассмотреть эту ситуацию объективно, заранее настраиваясь на виновность Константинопольского архиепископа. Наконец, против св. Иоанна ополчились такие могущественные силы из числа епископата, как св. Епифаний Кипрский.

Небезосновательно полагают, что судьи во главе с Феофилом подготовили — пусть и с использованием подлогов — основания для утверждения императором смертного приговора в отношении него. В своём послании к Аркадию они отдельно, хотя и бездоказательно, отмечают якобы имевшие место преступления Златоуста против императорского достоинства. Не имея возможности идти против мнения многочисленного клира, царь утвердил приговор, но в виде наказания предусмотрел не казнь, а всего лишь ссылку св. Иоанна, чем немало огорчил судей[536].

Решение царя по утверждению приговора никак нельзя классифицировать как сведение счетов императоров со св. Иоанном. По свидетельству самого св. Иоанна Златоуста, царь и царица имели самое отдалённое отношение к тем бесчинствам, которые творились Феофилом и его сторонниками. В своём письме к Римскому папе Иннокентию (401–417) он детально описывает ход событий, последовавших до и после Собора. «В наше отсутствие, — говорит Златоуст, — они (то есть сторонники Феофила. — А.В.) ворвались в церковь, и потом благочестивейший император с позором изгнал наших врагов, а мы снова были призваны в церковь; более тридцати епископов вводили нас, и боголюбезнейший император со своей стороны прислал для этого нотария»[537]. Огромная толпа горожан, возмущённая неправедным судом, пыталась спасти своего архипастыря, но его силой вывезли кораблём в ссылку в поселок Пренет в Вифинии[538].

Рассказывая далее папе о своих мытарствах, Златоуст напрямую обвиняет Феофила в невыполнении царских приказов (!), во что легко верится, зная характер александрийца и состояние государственного управления в то время. Очевидно, Феофил и остальные клирики, недовольные святителем, заметно превысили полномочия, данные им императором. «Это было сделано без ведома благочестивейшего императора (выделено мной. — А.В.), под покровом ночи, по распоряжению, а во многих случаях и под предводительством епископов, которые не постыдились идти, имея впереди себя отрядных командиров вместо диаконов»[539]. То обстоятельство, что Александрийский епископ использовал мощь государственного аппарата и армии для высылки св. Иоанна, также легко объяснимо. На деньги, заблаговременно привезённые им из Египта, он легко подкупил командиров воинских соединений и сановников, которым эти части подчинялись. Александриец прекрасно понимал, что главное — сделать дело, а объясниться у императора ему помогут друзья из клира и придворные: царь не пошёл бы на конфронтацию со своим ближайшим окружением.

Как только о высылке святителя стало известно, в городе наступили настоящие волнения. Сама императрица ночью видела страшное знамение и немедленно написала письмо Златоусту, в котором оправдывалась в совершенном преступлении и доказывала свою непричастность к его осуждению. Она немедленно бросилась к царю и убедила его принять решительные меры по восстановлению справедливости. Приказом императора Златоуст был возвращён, и огромная толпа горожан ликующе встречала его на берегах Босфора.

Златоуст был введён в храм, где выступил с очередной проповедью, в которой, между прочим, сказал в адрес Евдоксии такие слова: «Матерь церквей, питательница монахов, покровительница святых, опора бедных». Видимо, понимая, что народная молва, усиленно формируемая Феофилом в собственных целях, приписывает царице неправедный суд над ним, св. Иоанн отмечает её невиновность и высокий нравственный облик Евдоксии: «Не из лести царице говорю это, но из уважения к её благочестию»[540]. Желая полностью оправдаться в возводимых на него обвинениях, понимая, что Феофил всё ещё очень силён, Златоуст просил собрать новый собор для изучения его дела. Но царь воспротивился этому (видимо, опять же не без советов «со стороны»), сославшись на явную фальсификацию предыдущего приговора[541].