Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

• Название: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I
• Автор: Алексей Величко
• Издательство: ООО «Издательство «Вече»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-63-2

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Пятитомное сочинение А.М. Величко «История Византийских императоров» раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи — от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времён Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Кафолической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.

Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.

Настоящий том охватывает эпоху от Константина Великого до Анастасия I.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

А после победы над Евгением, который в короткое своё царствование опирался на язычников, св. Феодосий вообще запретил отпускать из государственной казны деньги на публичные жертвоприношения. Сенаторы тут же напомнили ему, что в этом случае исчезает сам смысл жертвоприношения, поскольку оно не будет совершаться от имени всего народа, но император был неумолим. Царь был уверен, что одной этой меры вполне достаточно для того, чтобы через одно-два десятилетия от язычества на Западе ничего не останется. Так оно и получилось: ещё воскурялся фимиам над языческими храмами, но само язычество перестало быть народной религией, и его век вскоре заканчивается[499].

В 391 г. издаётся знаменитый Миланский эдикт, в соответствии с которым все языческие жертвоприношения объявлены преступлениями против императора, за которое полагались конфискация имущества и крупные денежные штрафы. В 392 г. были усилены меры наказания для гадателей; помимо прочего, закон предусматривал крупные штрафы для нерадивых чиновников, плохо исполнявших веление царя по борьбе с остатками язычества. В 393 г. были окончательно отменены Олимпийские игры, а статуя Зевса Олимпийского — знаменитое творение Фидия, перевезена в Константинополь[500].

Но подорванное в корне язычество, лишённое государственной поддержки и последних сторонников, ещё долго тенью старой славы напоминало о себе. Направляясь к могилам мучеников и чудесным базиликам, христиане были вынуждены проходить мимо старых храмов, где ещё в V в. служили специально назначенные жрецы (sacerdotes). В городских кварталах Рима ещё стояли капеллы Лар (Lares compitales), а христианский поэт Пруденций печалился о том, что «вечный город» знает не одного Бога, а тысячи. Блаженный Иероним так же негодовал на римлян, ставивших свечи и фонари перед древними богами-покровителями, утверждая, что это делается только для охранения их домов. Тот факт, что раз за разом император повторял свои эдикты об уничтожении язычества — лучшее свидетельство того, что на самом деле никакого нетерпения к ним со стороны верховной власти не было. При всей строгости римского закона практика отношения к язычникам была сверхтолерантна[501]. По крайней мере, эдикты против язычников появляются ещё в середине V в., что показывает ещё и то, что никакой необходимости в острых административных мерах по отношению к язычникам со стороны власти уже не требовалось. Язычество медленно, но верно умирало.

Веротерпимость св. Феодосия вполне характеризует и история с синагогами на Востоке. В 388 г. начальник одной из отдалённых провинций Востока доложил императору, что христиане, возмущённые иудеями и гностиками, чинившими им препятствия в отправлении богослужений, разрушили одну иудейскую синагогу. Докладывалось также, что, вроде бы, к этому преступлению были причастны местный епископ и монахи. Вспыльчивый император тут же приказал наказать монахов, а епископа обязал восстановить синагогу на средства Церкви. Лишь благодаря вмешательству св. Амвросия Медиоланского, в очередной раз продемонстрировавшего своё влияние на царя, приказ был отменён[502].

Напротив, духовенство во время правления святого царя достигло невиданного ранее положения и общественного уважения. Он запретил рассматривать в гражданских судах дела с участием клириков, опасаясь унизить их статус, и постоянно испрашивал советов от св. Амвросия Медиоланского и других епископов, наглядно демонстрируя, кому он доверяет судьбу государства. Христианские начала при нём постепенно проникают в содержание римского законодательства, которое становится естественной базой для становления и развития церковного, канонического права. Например, император запретил браки между двоюродньми братьями и сёстрами, племянницами и дядями, предавал казням любителей противоестественных пороков и, во избежание соблазнов, не разрешал рукополагать женщину в диаконисы до достижения возраста 60 лет[503].

Святой Феодосий, справедливо названный «Великим», не прожил и 50 лет и умер в пике своей славы, едва вступив в наиболее плодотворный для мужчины и государя возраст. Он расставался с жизнью с чувством выполненного долга, сделав всё, зависящее от него, и как император, и как глава Вселенской Церкви. Вместо развалин римской государственности, которые достались ему в начале царствования, он оставил после себя восстановленную Империю; преодолев раскол, воссоздал единство Церкви, а вместо разномыслия помог сотворить и дал силу государственного закона истинному чуду — Символу Веры, до сих пор являющемуся главным критерием для определения православия любого христианина.

Далеко не все самодержцы Европы и Византии могли бы похвастаться такими успехами, и ещё меньшее число из них сохранили необыкновенный запас любви, веры, честности и преданности Богу и отечеству, какие демонстрировал святой император во все дни своей жизни. И не будет преувеличением, если, подытоживая, заметим, что о личности святого Феодосия Великого все можно сказать одним словом, некогда действительно произнесённым св. Амвросием Медиоланским: «Любил я этого мужа…».

VII. ИМПЕРАТОРЫ АРКАДИЙ (394—408) И СВ. ГОНОРИЙ (395–423)

Спасши Римскую империю от развала, фактически заново отвоевав её у готов, св. Феодосий Великий всё же не смог решить главную задачу — восстановления того привычного портрета Империи, который она имела в последние века. Да, внешне Империя являлась всё ещё единым государством, но лишь потому, что никто из врагов и не пытался создать на захваченных или фактически оккупированных территориях свой политический союз. Она не распалась, поскольку это было тогда ещё физически невозможно, исходя из специфики политических понятий того времени и уровня сознания варваров. Для римских граждан Империя представляла собой всю Вселенную, окруженную редкими по численности государствами, цивилизованными варварами, к которым римский надменный ум без сомнения относил даже могучую Персию с её древней историей. К IV в. все известные современные государства были захвачены Римом или находились под римским протекторатом; вокруг его границ оставались лишь кочующие племена и орды варваров, не обладающих никакой государственностью.

Поэтому провинции, захваченные готами, продолжали оставаться под властью римской администрации, хотя бы сам император и не имел никакой практической возможности управлять ими. Их вожди, хотя и присягали василевсу и даже нередко получали высокие и почётные римские титулы, составлявшие ранее исключительную прерогативу римской аристократии, но в действительности действовали, руководствуясь своими довольно обыденными желаниями пограбить и явить примеры воинской доблести. Они могли в некоторых случаях защитить захваченную территорию от других варваров, в других — соединиться с ними и заселить без всяких разрешений другие римские земли, а когда и просто возвратиться к родным землям, откуда ранее пришли. Власть императора носила для них характер личной договоренности и основывалась на его личном авторитете, если, конечно, тот не имел возможности наказать их за нарушение прежде заключённых соглашений.

Но это было характерно только до тех пор, пока не появился народ, у которого постепенно проснулся политический инстинкт — готы. В отличие от прочих захватчиков, готы были очень многочисленны и активны: со времени начала правления св. Феодосия они захватили важнейшие посты в армии и уже не удовлетворялись обычной судьбой варварских племён. При Аларихе произошло невиданное ранее событие — готы захватили Рим, а затем они свершили невозможное вдвойне — создали свою государственность на территории Империи. Причём этот процесс происходил постепенно — готы перманентно передвигались по землям Римской империи, объявляя об образовании королевств то там, то здесь, пока, наконец, это им не удалось. Вслед за ними аналогичную попытку предприняли вандалы, захватившие Северную Африку и подчинившие её народы своему царю.

В провинциях, где римская культура и её носители находились в явном меньшинстве, сепаратистские попытки обосновать собственное государство также могли на время увенчаться успехом. Характерный пример в этом отношении представляет Британия, которая при Грациане выдвинула фигуру узурпатора Максима, а при св. Гонории, как мы увидим вскоре, — Константина. Правда, сами узурпаторы, плоть от плоти римского политического сознания, всё же думали не об отдельном государстве — они пытались использовать взбунтовавшуюся территорию как плацдарм для завоевания власти во всей Империи. Но, как представляется, британцы не вполне разделяли их намерения, по крайней мере, при Константине. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что, в случае выделения территорий из Империи в качестве самостоятельных государств, последнее автоматически оказывалось в культурной, правовой, политической и — главное — экономической изоляции, что неизбежно (это был лишь вопрос времени) предрекало бы его крах. Тем не менее процессы выделения из целостного тела Римской империи никогда не затухали и были особенно активны в период политической анархии.