Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

• Название: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I
• Автор: Алексей Величко
• Издательство: ООО «Издательство «Вече»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-63-2

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Пятитомное сочинение А.М. Величко «История Византийских императоров» раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи — от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времён Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Кафолической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.

Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.

Настоящий том охватывает эпоху от Константина Великого до Анастасия I.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Нетрудно догадаться, что император желал поставить точку в этой истории, что и сделал по-солдатски просто и незамысловато. Надо сказать, что этот шаг имел свой успех: македониане решительно отказались признать Никейский Символ и были удалены с Собора. Этого было достаточно, чтобы Отцы объявили их в 7 правиле Собора еретиками и определили им чин принятия в Церковь (через миропомазание).

Наконец, последним обсуждался вопрос о новой редакции самого Символа. Нет, он не был изменён в своём существе, но Отцы верно рассудили, что в 325 г. тема Святого Духа ещё не была актуальна, и потому решили расширить определение о Нём. Новый Символ, который отныне и навечно будет называться «Никео-Цареградским», был утверждён Отцами и направлен для ознакомления всем церквам. После этого император утвердил новый Символ своим законом и строжайше постановил, чтобы все епископы, отступающие от него, были лишены епископства, удалены из церквей и вообще от сообщества христиан[490]. Из этого эпизода ясно следует, что догматическая сторона не была безразлична св. Феодосию. Он имел способности и образование для того, чтобы выбрать лучшую формулу Символа и вдохнуть её в жизнь, придав общенародные, обязательные черты.

Нетрудно догадаться, что почти все каноны, принятые Собором, также были известны св. Феодосию Великому ещё в проекте — настолько они солидаризируются с его представлениями о церковном устройстве и оценками текущей ситуации. В 1 каноне Собор подтвердил неизменность Никейского Символа Веры — очевидное свидетельство того, что арианство уже закончилось окончательно и публично признано ересью. Но 2, 3, и 4 правила Собора касались уже сугубо вопросов церковных полномочий епископов и определяли судьбу злосчастного Максима Киника. Вторым каноном областным епископам запрещено вторгаться в дела других епархий — прозрачный намёк на вмешательство Александрийского архиерея в дело поставления св. Григория Богослова на Константинопольскую кафедру. И 4 канон тут же подтверждает это правило, хотя бы и «задним числом» — Максим Киник не признаётся епископом, и «все, для него сделанное, и им сделанное, уничтожено, как недействительное». Это был сильнейший удар по амбициям Александрийского клира, публичное и тяжелое (первое) поражение зарождавшегося «восточного папизма». А 3 канон довершает победу Константинополя, определив, что «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, так как Константинополь есть новый Рим».

Мотив принятия Собором и этого канона также понятен: с одной стороны, император лишил Римского папу возможности влиять на судьбу выборов Константинопольского архиерея, поскольку по статусу они отныне являлись равными фигурами. С другой стороны, св. Феодосию едва ли мог понравиться вариант, при котором он вынуждался постоянно сноситься по догматическим и каноническим вопросам с Римским папой. Являясь равноправным императором, он хотел полной симметрии полномочий: если у Грациана есть Римский епископ, главенствующий в западных провинциях, то у восточного императора должен быть свой Константинопольский архиерей с аналогичными правами на восточных территориях.

Не очень явно, но 3 и 4 правила приоткрывают сферу церковных полномочий самого императора. Собор признал «настоящим» епископом того, на кого указал св. Феодосий — св. Григория Богослова, и отказал в этом чине тому, кого пытались навязать царю. То обстоятельство, что данные попытки получили категоричную негативную оценку Собора, должно было надолго успокоить амбициозные умы на Западе и Востоке — цель, которая в действительности в целом была достигнута.

Помимо этого акты Второго Собора интересны теми славословиями, которые его Отцы высказывали в адрес императора («Благочестивейшему императору Феодосию»), подчёркивая роль царя в преодолении смуты и установления истинной веры. «В начале нашего послания к твоему благочестию, — писали епископы, — благодарим Бога, который ознаменовал твоё благочестивое царствование общим миром Церквей и утверждением истинной веры; и, воздавая Богу должное благодарение, нужным считаем довести твоему благочестию о том, что происходило на Святом Соборе. Собравшись по твоему распоряжению в Константинополе, мы, во-первых, возобновили взаимное согласие между собой; потом изрекли краткие определения, в которых утвердили веру отцов, собиравшихся в Никее, и осудили возникшие против них ереси; кроме того, постановили точные правила о благоустройстве Церкви.

Всё это мы прилагаем к настоящему посланию. Итак, просим твоё благочестие — утвердить постановления Собора, дабы, как ты почтил Церковь своим посланием, которым созывал нас, так ты же, своим утверждением, положил и конец нашим совещаниям»[491].

Эти фразы не нуждаются в комментариях — очевидно, что Отцы Собора все заслуги по возобновлению церковного мира и восстановления общения связывают исключительно с именем св. Феодосия. Мало того, они надеются, что и в дальнейшем он своим утверждением постановлений Собора, то есть приданием ему силы государственного закона, не позволит разрушить церковное единство Империи. Если кто-то из исследователей ищет время возникновения так называемого «византийского цезаропапизма», то далеко ходить не надо — перед нами хрестоматийный и блестящий пример того, как Церковь без обиняков признаёт императора своим главой.

Понятно, что Римский папа и св. Амвросий были крайне недовольны тем, что Вселенский Собор прошёл без участия западных епископов и легатов понтифика. Святитель даже направил императору письмо с протестом, но оно осталось без ответа. Тогда, в пику Второму Вселенскому Собору, в 382 г. в Аквилее собирается собор из одних западных епископов, где обсуждались вопросы Восточной Церкви. Но и он не изменил мнения царя о месте Римского епископа в управлении Церковью — очевидно, при всём уважении к священству для царя вопрос о главе церковного управления не стоял: им мог быть и есть только сам император.

Тогда западные епископы написали императору письмо, в котором резко выговаривали ему за те «ошибки», которые он допустил. Римский папа уже не вспоминает, что ещё недавно он отверг Максима Киника, и теперь откровенно заявляет, что тот принят в общение Римской церковью. Они требуют освободить Нектария (381–397) от Константинопольской кафедры и весьма сомневаются в православии Тимофея Александрийского. Относительно канонов и Символа западные епископы не склонны высказывать догматические возражения, но тут же заявляют, что рассмотрение их без участия Западной церкви совершенно невозможно, что это — прямой путь к разрыву отношений с Востоком. Они в принципе готовы даже принять их, но при одном условии — чтобы был созван новый собор, «настоящий вселенский», и не где-нибудь, а обязательно в Риме: «Наша просьба о созвании собора в Риме для обсуждения восточных дел не есть что-то новое и неожиданное для Востока», — обосновывают они свои требования. Для примера они вспоминают соборы, где рассматривались дела св. Афанасия Великого[492].

Конечно, св. Феодосия не могло удовлетворить такое письмо, но ввиду того, что на Западе царствовал Грациан, именем которого наверняка прикрывались авторы этого послания, и который мог бы обидеться на резкий ответ, он решил поступить иначе. Его приказом в 382 г. все восточные епископы, за исключением египетских, были вновь собраны в Константинополе, вследствие чего Второй Вселенский Собор получал как-бы некоторое продолжение. В первую очередь император повелел всем арианам, македонианам и евномианам, которые также были приглашены на Собор, дать обоснование своей вере на основе учения Святых Отцов. Когда еретики передали ему свои списки, он легко и наглядно продемонстрировал им их разночтения и вольности в толковании Св. Писания, после чего разорвал приготовленные ими бумаги и выгнал из зала заседаний[493]. Правда, иногда полагают, будто эта история имела место на Соборе 383 г., также собранном св. Феодосием Великим в Константинополе, но «Деяния» относят этот эпизод всё же к 382 г.

Этим нехитрым ходом император решил одновременно две задачи: ещё раз дал наглядное доказательство Западу и Риму, в частности, в православии Востока, открыто порвавшему с арианами и македонианами, и, во-вторых, окончательно поставил арианство вне закона. После этого по инициативе императора восточные епископы подготовили пространное письмо Римскому папе, в котором много благодарили его за теплоту и участие в деле утверждения истинной веры. Но они решительно отказывались выехать к нему на собор в Рим, поскольку, как писали они, такое путешествие должно быть согласовано с их епархиями, да и вообще чрезвычайно трудно из-за дальности дороги. Вместо этого они предлагали принять послов «восточных» архиереев — епископов Кириака, Евсевия и Прискиона, которые могли бы засвидетельствовать папе их братскую любовь и единоверие. Восточные епископы также изъявили готовность передать папе документы Константинопольского Собора, чтобы он мог ознакомиться с ними. Этот момент также весьма важен: в будущем папы не раз будут заявлять, что соборные постановления имеют силу исключительно после их утверждения понтификом, но, как видим, Второй Вселенский Собор, равно как и Первый, такой практики не знает.