Иосиф Кобзон - Как перед Богом

• Название: Как перед Богом
• Автор: Иосиф Кобзон
• Издательство: ФГУП Издательсво "Известия" Управления делами Президента Российской Федерации
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-206-00670-Х

---

- Я? Я — на рынок (мне нравилось тогда ходить на рынок за фруктами да разными южными яствами).

- Тогда ягод купи, а я уж к вечеру, касатик, тебе любимую настоечку приготовлю…

Возвращаюсь с рынка, звонок: "Вот вы поселили в свой номер Русланову, а ведь у нас действительно больше номеров нет…"

Я говорю: "Ну что ж… Нет так нет. Значит, поселюсь с кем-нибудь из моих музыкантов. Ничё страшного". Они туда-сюда Видно, это затронуло их престиж. В конце концов, нашли мне номер…

Но потом произошло самое интересное: "А что нам делать с Руслановой? Она нам — как снег на голову…"

- Неужели вы думаете, — возмутился я, — что она просто так взяла и приехала в Грозный с концертом? Наверняка ее кто-то пригласил. И… забыл про это. Так что надо что-то придумать!

Они руками разводят — не знают, что делать. Тогда я позвонил Татаеву, их министру культуры: "Ваха Ахметыч, как же так? Кто-то из ваших пригласил в Грозный такую великую артистку, но не встретил, не обеспечил ее ни жильем, ни работой…" Татаев говорит: "Сейчас готовится концертный выезд… Это километров 70 от Грозного. Давай отправим ее туда".

Я говорю: "Ну что Вы! Как с нею так можно — посылать ее куда-то к черту на кулички? И потом у нее такие больные ноги. Еле ходит. Подагра ее замучила. После этого переезда она будет никакая и вряд ли сможет выступать. Нельзя ее по горам таскать!"

- Ну, тогда я не знаю, что делать, — задумался Татаев. — Кроме Вашего выступления сегодня в Грозном концертов нет.

- Пусть выступает в моем концерте, — предложил я.

…Прихожу к Руслановой. Приношу фрукты, ягоды, прочую снедь и говорю: "Лидия Андреевна, в пять часов у Вас выезд на концерт.

- Вместе поедем? — спрашивает Русланова.

- Конечно, вместе, — говорю я.

Садимся в машину, приезжаем на концерт. Увидев мой оркестр, Русланова задает вопрос: "А кто еще будет с нами в концерте?"

- Никого.

- Как никого?

- Да так. Будем выступать только Вы и я. Так что сами решайте, когда Вам удобнее выходить: хотите в конце, хотите в начале, хотите в середине…

- А ты, сколько петь будешь? — озадачилась Русланова.

- Не знаю. Песен 25–28.

- Сколь-ка?

А я даже не подумал, когда машинально называл эти цифры, которые соответствовали моему сольному концерту…

- А-а-а… Значит, я у тебя в антураже…

- Да не-е-ет. Что Вы, Лидия Андреевна? Вы — как подарок слушателям!

И вправду любовь к ней была, что называется, народная. Как-то, гастролируя в Омске, я, еще очень молодой артист, ехал с концерта на такси. Разговорились. И вдруг таксист спрашивает: "А Вы Русланову живьем видели?" "Не только видел, но и выступал много раз в одном концерте", — сказал я. И тогда растроганный таксист неожиданно признался: "А вот если бы мне сказали: за то, что увидишь Русланову, придется умереть. Знаете, я бы, не задумываясь, в гроб согласился…"

Лидия Андреевна жила у метро "Аэропорт".

И мы в 1973 году с моей еще совсем молодой женой, с Нелей, пришли как-то к ней в гости почаевничать. Жила она уже одна. Была, правда, у нее приходящая домработница, но жила она одна Воображение гостей всегда поражали развешанные на стенах картины знаменитых художников. Моя Неля восхищалась: "Какая у Вас красота, Лидия Андреевна!"

- Тоже мне скажешь, красота. Это все, что осталось от красоты, — вздыхала Русланова — Все забрали.

Я поправил ее: "Лидия Андреевна, не все забрали. Многое ведь и вернули".

- Называется "вернули". Если бы ты видел, сколько забрали!

Для нее эти картины были поистине духовной пищей, а не тем, чем бывают для очень богатых, но малоинтеллектуальных людей, которые, ничего не смысля, заводят собрания книг, фарфора, живописи и т. д. Русланова во всем, что собирала, разбиралась. Подводила к картине и, как настоящий ценитель, давала пояснения и делала тонкие замечания. Собирательство было у нее не ради моды, а для души. Антиквариат, живопись, драгоценности и ювелирные украшения — все это было плодами ее профессиональных увлечений.

Она до последнего со знанием дела надевала на себя те или иные богатые украшения.

В связи с этим запомнились картинки ее подготовки к выходу на сцену. Она говорила: "Пора засупониваться. (Значит, одеваться.) Давай, касатик, иди к себе, потому что я сейчас в сейф полезу". И показывает себе на грудь. "Сейф" был у нее на груди. Я уходил. Она доставала из этого своего "сейфа" мешочки с драгоценностями и начинала наряжаться. По окончании концерта все происходило в обратом порядке. Я стучал к ней в гримерку: "Лидия Андреевна, Вы готовы?"

- Ой, какой ты скорый! Подожди-подожди, касатик, я еще не рассупонилась. (Это означало, что она еще не переоделась и не отправила свои драгоценности в… "сейф".) А матерщинница была какая! Заслушаешься…

Последние ее дни и похороны были очень печальны. Кстати, это участь большинства знаменитых людей. На этот счет у Беранже есть точные стихи (известные у нас в переводе Маршака "Нищие" — о судьбе когда-то популярной актрисы):

Кто ж провожает ее на кладбище?

Нет у нее ни друзей, ни родных.

Несколько только оборванных нищих,

Да пара гнедых, пара гнедых…

Я не могу сказать, что и Лидию Андреевну в последний путь на Новодевичье провожало мало народу, но, конечно, несопоставимо меньше, чем было бы, если бы ее не стало в те годы, когда ехали на ее концерты за тридевять земель.

Похоронили ее в одной могиле с генералом Крюковым — одним из ее любимых мужей.

Дожив до почтенных лет, ни с одним мужем Русланова детей не завела. Наследницей ее богатейшего наследства оказалась приемная дочь, дочь генерала Крюкова. У них были хорошие отношения, но, знаете, могилка Руслановой почему- то не ухожена… Конечно, это могло бы сделать, скажем, государство, но даже у него нет юридического права на владение могилой, и никто, кроме имеющих такое право, не может предпринимать никаких действий к месту захоронения…

Короче, умерла Русланова Лидия Андреевна от второго инфаркта в возрасте 73-х лет. Тяжело ей было жить, потому что была она очень болезненная, очень одинокая и забытая, хотя в годы известности мужей, друзей и поклонников было не сосчитать.

ЛЕОНИД УТЕСОВ (1895–1982)

Впервые с Леонидом Осиповичем Утесовым я встретился в Летнем театре парка "Эрмитаж". Я выступал на открытой эстраде в "раковине", а Леонид Осипович выступал в Летнем театре. Закончив выступление, я побежал к нему на концерт. Это был примерно 1961 год. Мне, как артисту, позволили наблюдать за Утесовым из- за кулис. Когда он завершил концерт со своим джаз-оркестром, сразу выстроилась целая очередь поздравлять его с очередным успехом. Ну и… я тоже встал. Когда я выстоял очередь и смог подойти к Леониду Осиповичу, мне было так интересно смотреть на его припомаженное лицо, а говорить с ним напрямую тем более. От избытка чувств я выдохнул: "Это фантастика — то, что Вы делаете. Спасибо Вам огромное. Мне не просто интересно наблюдать, но и — учиться у Вас…".

- А зачем это Вам? — удивился Утесов.

- Ну, я же тоже артист! — отрекомендовался я.

- Да-а-а? И чем же Вы занимаетесь?

Я пою, Леонид Осипович. Может быть, Вы когда-нибудь меня услышите…

- Может быть, и услышу, — вежливо закончил разговор Утесов.

…Следующая встреча состоялась в 1964 году. В Москве проводился конкурс на лучшую советскую песню и на лучшего исполнителя. Я выступал с композитором Аркадием Ильичем Островским и пел песню "Атомный век". Председателем жюри был Утесов. Нам присудили вторую премию. Первую премию получили Лученок и Вуячич. Я, естественно, был счастлив…

Прошло какое-то время, и я оказался в гостях у Бориса Брунова, с которым дружил всю жизнь. Брунов жил с Утесовым через стенку. Сидим, болтаем. Заходит Леонид Осипович. "О- о-о! Садитесь, Леонид Осипович", — пригласили хозяева Борис Сергеевич и Марья Васильевна. Утесов сел и неожиданно говорит: "А я видел Ваше выступление по телевидению, Иосиф. Молодец! Вы мне понравились". "Большое спасибо, Леонид Осипович. Если бы Вы знали, как мне приятно это слышать!" — с волнением произнес я. Это сейчас Сталин не Сталин, Гагарин не Гагарин, Утесов не Утесов… А тогда все, не только я, никогда не теряли понимания: кто есть кто!

Утесов зашел к Брунову прямо в домашнем халате. Быстро было организовано застолье с выпивкой и чай. Пили, надо сказать, немного. Да это и не нужно было, как бывает нужно, когда хотят поднять собравшимся настроение. И так было жутко весело. Утесов, если его компания располагала, мог выдавать такое, что от смеха становилось не по себе. И вот в тот раз, помню, шепчет мне Маша Брунова: "Иосиф, попроси Леонида Осиповича, чтобы он "рассказал" песню "Из-за острова на стрежень". Я говорю: "Что значит — рассказал?" Она: "Именно рассказал…" Я попросил. "Э-э-э, ладно, Маша, прекрати", — попытался отбиться Леонид Осипович. Однако мы так дружно стали упрашивать, что деваться ему было некуда, и он согласился…