Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о сущности

• Название: Учение о сущности
• Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1916

К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812 – 2012)

Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842 – 1918). Этот перевод издавался дважды:

1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах – по числу книг в произведении);

1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах – по числу частей в произведении).

Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация – своя на каждую книгу). Единственным содержательным отличием двух изданий является текст предисловий в первом томе:

1916 г.: Предисловие к русскому переводу, стр. VII – XXII;

1929 г.: От издательства, стр. VII – XI.

В переводе Н.Г. Дебольского встречаются устаревшие на сегодня слова, формы слов и обороты речи.

Особенности электронного издания:

1. Состоит из трех файлов – по числу книг в произведении. В первом файле приводятся предисловия обоих изданий. В третьем файле не приводится алфавитный указатель ко всему произведению (стр. 219 – 222 бумажного издания).

2. Текст печатается с пагинацией, номер страницы указывается в ее начале нижним индексом в фигурных скобках.

3. Весь текст приводится в современной орфографии (например, в отличие от издания 1929 г. используется твердый знак «ъ» вместо апострофа «’»). Слово «Бог» и относящиеся к нему местоимения (напр., «Он») пишутся с большой буквы. Ударение над русской буквой о передается с помощью буквы европейского алфавита ó.

4. Немецкие слова и выражения приводятся в старой орфографии печатных изданий (напр., «Seyn»).

5. Разрядка текста заменена курсивом (курсив, используемый в бумажных изданиях крайне редко, сохранен).

6. Формулы с дробями приведены к линейному виду. В качестве знака умножения используется звездочка (*).

7. Греческие слова и выражения приводятся без диакритических знаков.

8. Проверка выбранного шрифта: греческая альфа (α), буквы немецкого алфавита (äöüß).

---

Предисловие издателя

{VII}Автору Науки Логики не было даровано закончить предпринятую им с бодрым рвением переработку этого сочинения. Едва были им написаны последние слова предисловия к первому тому нового издания, как он был схвачен болезнью, печальный исход которой положил неожиданный конец его дальнейшей деятельности на пользу столь мощно подвинутой им вперед науки. Хотя из сравнения прежнего с новым изданием первого тома этой Логики видно, в какой степени и оба другие тома (перепечатываемые ныне с вышедшего в свет в 1813 и 1816 годах первого их издания) еще выиграли бы под рукою их автора в строгости диалектического построения, в определенности выражений и во внешней доступности, тем не менее нам служит немалым утешением возможность сказать, что почившему великому учителю, предпринявшему эту работу не без многолетней подготовки к ней и уже во вполне зрелом возрасте, уже в первоначальном ее выполнении удалось создать сочинение, за которым как уже и ныне, так еще более следующими поколениями будет признана слава покоящегося на прочном основании и во всех главных своих частях приведенного рукою мастера органа мыслящего познания. Если, однако, не оказывается недостатка и в таких друзьях истины, которые с полным признанием того, что совершено здесь, считают необходимым несколько воздержаться и вообще не желают ничего знать о готовой системе истины, так как по их мнению после такой системы для них и для их последователей нечего больше делать (причем они пытаются сослаться на известное изречение Лессинга), то для их успокоения достаточно узнать из предпринятой новой обработки этого сочинения, как обстоит дело с этою внушающею опасение законченностью науки, и почему вследствие того нисколько не исключаются новые ее исследования и успехи. В каких границах наш покойный друг в учениях о сущности и о понятии, составляющих содержание второй и третьей части настоящего сочинения, предпринял бы новую их переработку, и какие новые развитие и определения получило бы оно, это в общих чертах можно усмотреть из сравнения с соответствующими отделами вышедшей в 1830 г. {VIII}в третьем издании Энциклопедии философских наук. Из этого сравнения видно, что автор, строго удерживая великие основные мысли своего сочинения, на которые по его собственному скромному заявлению следует смотреть, как на общий результат работ его предшественников в области философского познания, и последовательно проводя справедливо признанный им за единственно правильный метод, нашел возможным сохранить в себе потребные для живого прогресса науки свежесть и подвижность духа. Пусть тем, которые призваны к дальнейшей разработке нашей науки, служит постоянным образцом эта способность самоотречения, это мужество разума и неудержимо стремившееся вперед рвение дорогого учителя; и тогда не может возникнуть никакой основательной жалобы на оцепенелость науки и на стеснение ее прогрессивного развития.

Задача издателя при перепечатке предлежащего сочинения по самому существу дела могла состоять лишь в тщательной корректуре найденных опечаток и описок, и в этом отношении он в сомнительных местах допускал исключительно лишь такие изменения, относительно которых он позволял себе быть вполне уверенным в согласии автора, если бы была дарована возможность получить это согласие.

Берлин, 3-го мая 1834.{1}

ВТОРАЯ КНИГА. СУЩНОСТЬ

Истина бытия есть сущность. Бытие есть непосредственное. Так как познание хочет познать истину того, что такое бытие в себе и для себя, то познание не останавливается на непосредственном и его определениях, но проникает через них в предположении, что за этим бытием есть еще нечто иное, чем самое бытие, что эта основа составляет истину бытия. Это познание есть познание опосредованное, так как оно не находится непосредственно при сущности и в сущности, но начинает с другого, с бытия, и должно пройти предварительный путь, путь выхода за бытие или правильнее вхождения в оное. Лишь поскольку знание углубляется из непосредственного бытия во внутрь (sich erinnert), лишь через это опосредование находит оно сущность. Немецкий язык в глаголе быть (seyn) удерживает сущность (das Wesen) в прошедшем времени – gewesen, так как сущность есть прошедшее, но безвременно прошедшее бытие.

При представлении этого движения, как хода познания, это начинание с бытия и процесс, снимающий его и достигающий сущности, как чего-то опосредованного, является деятельностью познания, внешнею относительно бытия и не соответствующею собственной природе последнего.

Но этот ход есть движение самого бытия. Он показал на бытии, что он по своей природе углубляется во внутрь и становится сущностью через это вхождение в себя.

Поэтому, если абсолютное было определено прежде всего, как бытие, то теперь оно определено, как сущность. Познание не может вообще остановиться ни на многообразном существовании, ни также на бытии, чистом бытии; в него непосредственно проникает рефлексия о том, что это чистое бытие, отрицание всего конечного, предполагает углубление во внутрь и движение, очищающее непосредственное существование в чистое бытие. Тем самым бытие определяется, как сущность, как такое бытие, в котором {2}отрицается все определенное и конечное. Таким образом оно есть чуждое определению простое единство, от которого определенное отнято внешним способом; определенное было относительно этого единства само чем-то внешним и сохраняется в противоположность ему после такого отнятия; ибо оно снято не в себе, а относительно, лишь по отношению к этому единству. Выше уже было указано, что, когда чистая сущность определена, как совокупность всех реальностей, то эти реальности причастны как природе определенности, так и отвлекающей рефлексии, и эта совокупность сводится к пустой простоте. При таком понимании сущность есть лишь продукт, произведенное. Внешнее отрицание, которое есть отвлечение, снимает определенности бытия прочь с того, что сохраняется, как сущность; она лишь поставляет их как бы в другом месте и оставляет их сущими, как прежде. Но сущность не есть таким образом ни в себе, ни для самой себя; она есть через другое, через внешнюю, отвлекающую рефлексию; и она есть для другого, именно для отвлечения и вообще для остающегося вне ее сущего. В своем определении она есть поэтому мертвое внутри себя, пустое отсутствие определения.

Но сущность, каковою она здесь стала, есть то, что она есть, не через внешнюю для нее отрицательность, а через свое собственное бесконечное движение бытия. Она есть бытие в себе и для себя, абсолютное бытие в себе, поскольку она безразлична к определенности бытия, поскольку инобытие и отношение к другому просто сняты. Но она есть не только это бытие в себе; как простое бытие в себе она была бы лишь отвлеченностью чистой сущности; она есть также по существу бытие для себя; она сама есть эта отрицательность, снятие инобытия и определенности.

Сущность, как совершенный возврат бытия внутрь себя, есть таким образом прежде всего неопределенная сущность; определенности бытия сняты в ней; она содержит их в себе, но не так, как они положены в ней. Но она должна перейти в существование, ибо она есть бытие в себе и для себя, т.е. она различает определения, которые содержит в себе; так как она есть отталкивание себя от себя самой или безразличие к себе, отрицательное отношение к себе, она тем самым противополагает себя себе и есть лишь постольку бесконечное бытие для себя, поскольку она есть единство с собою в этом своем различении от себя. Это определение имеет другую природу, чем определение в области бытия, и определения сущности имеют другой характер, чем определенности бытия. Сущность есть абсолютное единство бытия в себе и для себя; поэтому ее определение остается внутри этого единства, оно не есть ни становление, ни переход, равно как самые определения не суть другое, как другое, ни отношения к другому; они самостоятельны, но тем самым лишь такие, которые суть в своем взаимном единстве. Так как сущность есть прежде всего простая отрицательность, то ей надлежит положить в свою область ту определенность, которую она содержит лишь в себе, чтобы сообщить себе существование и затем свое бытие для себя.{3}

В целом своем сущность есть то же, что количество в сфере бытия: абсолютное безразличие к границе. Но количество есть это безразличие в непосредственном определении, и граница есть в ней непосредственно внешняя определенность, оно переходит в определенное количество; внешняя граница необходима для него и есть в нем сущая. Напротив, в сущности определенности нет; последняя лишь положена самою сущностью, не свободно, но только в отношении к ее единству. Отрицательность сущности есть рефлексия, и ее определения суть рефлектированные, положенные самою сущностью и сохраняющиеся в ней, как снятые.