Станислав Зарницкий - Чичерин

• Название: Чичерин
• Автор: Станислав Зарницкий
• Издательство: Издательство "Молодая гвардия"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Имя Георгия Васильевича Чичерина, возглавлявшего советскую дипломатию в трудные годы становления Советской власти, известно и за пределами нашей страны. Принадлежа к старинной дворянской семье, Чичерин еще в молодости порвал со своим классом и с 1904 года встал на путь профессионального революционера. Вынужденный эмигрировать, он активно участвовал в международном социалистическом движении. После победы Великой Октябрьской социалистической революции партия поставила Чичерина во главе Наркомата иностранных дел. С его именем связаны первые крупные победы советской дипломатии.

---

Клемперер протестовал против пренебрежительного отношения пациента к лечению, рекомендовал ему переехать в Висбаден на минеральные источники. Но Висбаден — в зоне французского контроля, поэтому пришлось запросить Париж. Через несколько дней поступил ответ, что французские власти берут на себя все заботы о безопасности советского наркома.

16 октября нарком выехал в скучный Висбаден. Деятельному, энергичному человеку было здесь очень тягостно. «Только попав в здешнее стоячее болото, без обычных стимулов извне, я вижу, до какой степени я разбит и утомлен…» — писал он.

И все-таки снова политика! Без нее жизнь пуста и утомительна. Политика давно захватила его целиком, вытеснив все стремления и помыслы. От нее нельзя отказаться, даже будучи больным.

В висбаденском «стоячем болоте» продолжалась его деятельность. Он не мог пожаловаться на отсутствие внимания к себе. Особенно одолевали журналисты. Они без приглашения лезли в номер гостиницы «Четыре времени года», где он остановился, дежурили у подъезда, подкарауливали во время прогулок. В газетах то и дело появлялись вымышленные интервью. Часто, прочитав такое интервью, Чичерин хватался за голову и брался за перо, чтобы писать сердитое опровержение. Он жаловался Крестинскому: «Когда принимаешь журналистов, они врут, а когда не принимаешь журналистов, они… тоже врут. Не знаю, что хуже».

Его не покидала мысль, как бы поскорее наладить отношения с Польшей.

Вытерпеть курс лечения оказалось невозможным.

23 октября Чичерин в записке Крестинскому умолял похлопотать перед Москвой, чтобы ему разрешили прервать лечение и хотя бы на ноябрьские праздники приехать в Берлин. Не дождавшись согласия, после недолгих колебаний он решил самовольно выехать из Висбадена. И тотчас же болезнь забыта, настроение бодрое, почти веселое.

7 ноября Чичерин уже у ответственного чиновника германского МИД Криге. Они долго беседовали о Локарнских соглашениях. Георгия Васильевича особенно интересовала связь этих соглашений со статьей 18-й устава Лиги наций. Криге не скупился на объяснения.

— Если происходит спор между Германией и Польшей, этот спор разбирается советом Лиги наций, причем Германия и Польша не голосуют. Если остальной состав совета Лиги наций примет единогласное решение, таковому приходится подчиниться. Но если Германия оттянет от остальных хоть один голос, обязательного решения нет и могут быть начаты военные действия. В таком случае вступает в силу франко-польский союз; в силу статьи второй пакта Франция в таком случае имеет право помочь Польше и напасть на Германию. Англия же не обязана в таком случае вступаться за Германию против Франции, статут Лиги наций перестает применяться, и каждое государство поступает как хочет. Наша надежда заключается в том, что в таком случае СССР выступит на стороне Германии, и на этом именно казусе основаны пожелания некоторых националистов относительно создания германо-советского союза, равносильного по своему содержанию франко-польскому.

Шарады западных политических интриганов отлично подтвердили ленинскую характеристику Версальского мира, заложившего непримиримые противоречия в Европе. Теперь империалистические группировки готовы вцепиться друг другу в горло, если нельзя разрешить свои противоречия за счет Советского Союза, — отметил нарком.

В тот же день Георгий Васильевич был на приеме в советском полпредстве. Гостей собралось около 800 человек, среди них рейхсканцлер Лютер, министр иностранных дел Штреземан, генерал фон Сект, германский посол в Москве Брокдорф-Ранцау, представители финансовых и торговых кругов, журналисты, весь дипломатический корпус, за исключением американского посла. «Прием, — писала на следующий день одна из немецких газет, — оставил впечатление огромного общественного события, которое так редко можно увидеть в послевоенные годы даже в таком имеющем мировое значение городе, как Берлин».

Но Чичерин отнюдь не в восторге, ему не удалось выполнить задуманных планов. Суматоха и толчея при большом стечении гостей мешали беседовать откровенно.

Все же из доверительных бесед с некоторыми знакомыми он узнал, что германское правительство усиленно распространяет слухи, будто Советский Союз примирился с Локарно, хотя всем было ясно видно, что соглашения, заключенные в этом городе, своим острием направлены против Советского Союза. Беспочвенные утверждения немцев были похожи на провокацию. На следующий же день в письме в Москву нарком предложил усилить разоблачительную кампанию против локарнского сговора империалистических держав.

В Висбаден Георгий Васильевич уехал лишь 9 ноября. Утром в день отъезда ему показали только что поступившее анонимное письмо, в котором говорилось, что на наркома готовится покушение. Георгий Васильевич прочитал его и преспокойно уехал на вокзал.

В Висбадене ничего не изменилось. Потянулись дни со строгим режимом и надоедливыми, унылыми процедурами. Жизнь скрашивалась лишь неотнятой возможностью читать и писать. Скоро он закончил изучение Локарнских соглашений и написал подробные письма с их детальным анализом. А тут подоспело согласие Москвы на поездку во Францию с заездом в Париж. Был установлен также и обратный маршрут через Берлин и Ригу, а через неделю было сообщено, что можно заехать и в Ковно.

Во Францию Чичерин выехал тайно. Предосторожность была отнюдь не лишней. Слухи о готовящемся покушении становились все более упорными, казалось, угроза, о которой говорилось в анонимном письме, могла оказаться не пустой. Позже, когда на территории Советского Союза был арестован один из белогвардейских агентов, выяснилось, что в течение всего времени пребывания наркома во Франции ему угрожала серьезная опасность.

В год дипломатического признания Советского Союза многими странами усилилась террористическая деятельность эмигрантской контрреволюции, пытавшейся ухудшить отношение капиталистических стран с Советским Союзом. Был совершен ряд покушений на советских дипломатических работников. Очередной жертвой белоэмигрантов был намечен Чичерин.

Под предводительством бывшего великого князя Андрея Владимировича на юге Франции рыскали террористы-белогвардейцы из «Активной группы по борьбе с большевистским движением во Франции». Группа, как и парижская организация, имела задание обнаружить местожительство советского наркома и уничтожить его. Первую часть своего заговора террористы решили без затруднения, тем более что это легко было установить из газет. Вторая часть их кровавой затеи, к счастью, не удалась: Эльвенгрен, Вяземский и Волошин, на которых возлагалось это преступное задание, прозевали отъезд наркома в Париж.

Столица Франции, оправившаяся от военного времени, поражала посетителей множеством автомобилей и разнообразием обильных ночных реклам. Но за этой блестящей вывеской скрывалась трудная жизнь. От Чичерина все это не ускользнуло, он заметил обеднение населения.

Чичерин несколько раз встретился с Брианом. Французский министр упорно убеждал наркома в необходимости для Советского Союза вступить в Лигу наций. Разговоры на эту тему были скучно однообразны.

— Войдя в Лигу наций, — говорил Чичерин, — мы должны по всем вопросам занимать известную позицию… Мы не отказываемся участвовать в экономической конференции и конференции по разоружению, сохраняя все-таки нашу отрицательную позицию к самой Лиге наций.

Бриан не исключал отдаленной возможности более тесных отношений между Францией и Советским Союзом на основе, как он говорил, союза двух демократий. Но дальше отвлеченных рассуждений дело не шло.

5 декабря берлинское полпредство сообщило приятную новость: Чичерин избран на XIV съезд партии делегатом от партийной организации НКИД. Не откладывая дела в долгий ящик, Георгий Васильевич начинает готовиться к выступлению на этом съезде, усиливает переписку с полпредством в Берлине, откуда ему направляется международная и другая информация, а также необходимые материалы. Между прочим, Крестинский сообщил, что Штреземан выражает большое недовольство по поводу встречи Чичерина с министром иностранных дел Брианом.

В Париже состоялась еще одна более важная для советской дипломатии встреча. Сюда прибыл турецкий министр иностранных дел Тевфик Рюштю-бей, чтобы подписать советско-турецкий договор, переговоры о котором велись в течение всего 1925 года. Он говорил о желательности еще большего улучшения советско-турецких отношений, о чувстве личной симпатии турок к советскому наркому, который так много сделал для укрепления этих отношений.

— Новая Турция, — сказал он, — в настоящее время стремится по образцу СССР активно участвовать в борьбе азиатских народов против угрожающего им всем империализма.

В ответ Чичерин выразил твердое убеждение в ценности договора для советского и турецкого народов, готовность Советского правительства сделать все для улучшения добрососедских отношений между обеими странами.