Ат-Тайиб Салих - Свадьба Зейна. Сезон паломничества на Север. Бендер-шах

• Название: Свадьба Зейна. Сезон паломничества на Север. Бендер-шах
• Автор: Ат-Тайиб Салих
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1982

Талантливый суданский прозаик всесторонне исследует в этих произведениях жизнь деревни. Если мир, изображенный в «Свадьбе Зейна», может быть назван гармоничным, то действительность «Бендер-шаха» — трагическое столкновение патриархального общества с современной цивилизацией.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Аль-Кяшиф Вад Рахматулла явился, несмотря на ранний час, одетым с иголочки, словно был зван на пир. Ат-Турейфи, сын Бакри, новый городской заправила, пришел, возможно, чтобы попросить благословения по случаю своей победы над Махджубом. Махджуб, который до этого ни разу в жизни не переступал порога мечети, пришел, вероятно, для того, чтобы аллах помог ему достойным образом перенести поражение. В левом углу под окном сидел незнакомый человек. Михаймид не мог его как следует разглядеть. Он спросил о нем Абдель-Хафиза. Тот ответил, что тоже не знает его.

Когда Михаймид всматривался в человека, сидящего под окном, у него вдруг возникло знакомое чувство — смесь страха, ожидания и готовности. В его воображении ясно всплыли картины того дня, когда ему было сделано обрезание. Ему тогда исполнилось шесть лет. Он вспомнил суматоху и шум, лица мужчин и женщин, входивших и выходивших друг за другом, вспомнил принесенных в жертву баранов, радостные крики «И-и-и-йю-йя!». Он увидел деда, который крепко держал его и нож. Дело свершилось моментально, он не успел и опомниться. Было чувство горькой обиды, будто кто-то внезапно ударил его, а потом — жестокая боль.

Сейчас у него тоже было необычное чувство. Будто этим ранним утром появился на свет пророк, или свершилось чудо, или произошла вселенская катастрофа. Рядом с ним сидел Абдель-Хафиз. Он обратился к нему, но тот не ответил. Михаймид обернулся и увидел, что Абдель-Хафиз молится, совершая поклоны дольше, чем положено. Потом он услышал его сдавленные рыдания. Когда Михаймид опустился на колени, он увидел в бледном свете его лицо, залитое слезами.

Имам прочитал суру «Свет» звонким, пронзительным голосом, словно черпая силу в людях, которые без всякой видимой причины, сами по себе собрались в этот ранний час. Сначала Абдель-Хафиз плакал один, затем к нему присоединился Сейф ад-Дин, потом — Саид Накормивший Женщин, за ним — Махджуб. От всего этого душа Михаймида как бы раздвоилась: он не знал, сомневаться ему или верить. Совершая поясные поклоны, он ощущал, что «достиг», а когда падал ниц, обнаруживал, что его сердце пусто. Потом он разразился плачем. Но что это? Стихи Корана, которые читал имам, вдруг понеслись на воздушных волнах, развеваясь и трепеща, как флаги.

Михаймид почувствовал, что тонет. Далеко на горизонте он увидел человека, который до этого сидел под окном мечети. Теперь он, как в ту памятную ночь, восседал в центре зала. У него было черное лицо и голубые глаза. В руках он держал нити хаоса и был подобен сверкающему, испепеляющему лучу. Потом показались цветущие города, похожие на дворцы дома, поля со спелыми плодами, тенистые деревья и поющие в их ветвях сладкоголосые птицы. И были там реки, текущие молоком и медом, и молодые красавицы с острыми, торчащими грудями, разного цвета кожи и разного обличья, которые плясали и пели. Потом завыли ветры, неся огонь и гибель, явились женщины, оплакивающие своих детей, мужчины, закованные в кандалы, и раздались удары бичей по живой плоти. Бендер-шах сидел в центре зала, все слыша и видя. Его призывали чьи-то голоса: «О, отец, прости нас и помилуй!» Это были одиннадцать братьев, одиннадцать рабов того, что минуло, и того, что не наступило. Однажды они восстали и разрушили прошлое и будущее. И опустели города, и стерлись следы. Но пришли стражники и бросили братьев в тюрьму.

Михаймид пробудился от голоса Абдель-Хафиза: «Сохрани господь! Сохрани господь!» Он увидел, что лежит ничком, и почувствовал боль во лбу. Лицо его было залито слезами. Он поднялся на колени и сказал испуганно: «Мир вам». Люди уже кончили молиться, только он один стоял на коленях. Все смотрели на него удивленно. Он обернулся в сторону окна, где стоял неизвестный, но никого там не увидел. Он побежал к окну: никого не было. Он громко закричал: «Вы видели человека, который здесь был?» Одни сказали «да», другие — «нет». Никто, однако, не видел, как незнакомец вышел.

8

В ту ночь казалось, будто время повернуло вспять.

Ночь была теплой, светила полная луна. Михаймид ощущал в себе небывалую бодрость, как когда-то в минувшие дни. Пришел Махджуб, пришел Абдель-Хафиз, пришли Ахмад, Ат-Тахир и оба Саида — Саид Сова и Саид Законник. Гвоздем вечеринки был Саид Сова. Михаймид знал, что, прежде чем разойтись в эту ночь, они зададут ему вопросы, и он расскажет им всю историю без горечи и обиды, как будто она приключилась с другим человеком. Саид Сова, засмеявшись, сказал:

— Правоверные, я хочу уйти в отставку из комитета. От этого казначейства никакого проку, только голова трещит.

Махджуб, всем на удивление, тоже засмеялся и возразил Саиду:

— Вы с Сейф ад-Дином и сыновьями Бакри думали, что это вам детские игрушки. Теперь сами выпутывайтесь.

Ат-Тахир сказал Саиду:

— Разве ты, несчастный Кормилец Женщин, не выступал вместе с другими краснобаями в тот день, когда было собрание кооператива? Не вы ли говорили о Махджубе, что его компания — шайка жуликов, что они ограбили город? Ну что ж, теперь ваш черед, грабьте нас, разоряйте.

Другой Саид произнес, засмеявшись почти так же, как он смеялся когда-то:

— Красноречие Накормившего Голодных Женщин — от аллаха. С тех пор как меня сотворил господь, я не слышал ничего подобного. В тот день у меня было так горько на сердце, что оно едва не разорвалось от обиды, по, как только стал выступать Накормивший Женщин, я, клянусь всевышним, несмотря на весь этот ужас, чуть не покатился со смеху. Ты помнишь, несчастный, какие слова ты сказал в тот день?

Саид Накормивший Женщин только ухмыльнулся в ответ. Махджуб сказал:

— Я, клянусь аллахом, не был подготовлен ко всем этим обвинениям. Вначале я хотел осрамить сына Бакри перед всеми людьми, разнести его в пух и прах. Но как только я услышал, что говорит Накормивший Женщин, я сказал себе: «Эх, человек! Придержи язык. Все это дело — комедия и детские игры». После этого, клянусь господом, я ни за что не соглашусь на прежнюю должность, хотя бы мне дали миллион.

Саид возразил:

— Ты, Махджуб, говоришь ерунду. Всем известно, это собрание тебе как нож в сердце. Вот сейчас, сегодня, если за тобой прибегут звать тебя снова в комитет, ты разве не пойдешь? Эх, братья, разве кто-нибудь от такого откажется? Но теперь вы уже взяли свое. Дайте нам тоже попытать счастья годика два или три.

Ахмад спросил:

— Разве ты только что не сказал, что хочешь уйти в отставку?

— Михаймид, ты видел этого жалкого лицемера? — произнес Ат-Тахир. — Видит господь, ему часто нечем было накормить своих детей. Спроси его, пусть он скажет, кто за него стоял, кроме Махджуба и «шайки жуликов»?

Абдель-Хафиз сказал:

— Комитет был ему нужен только, когда он разводился и женился.

Саид Накормивший Голодных Женщин засмеялся:

— Разве я вас укорял? Перед всем народом я говорил о ваших заслугах. Тут дело выбора и согласия. Люди сказали: «Махджуба и его компанию — долой! Ат-Турейфи и Накормившего Женщин — на их место!» Чего вы еще хотите?

Махджуб проговорил:

— Посмотрим, как тебя завтра отблагодарят сыновья Бакри.

Саид Накормивший Голодных Женщин, смеясь, обратился к Махджубу:

— Махджуб, побойся бога! Ты хочешь стать в городе вторым Бендер-шахом.

Михаймид подумал, что Саид, конечно, не знает, что говорит, но грозное имя снова всплыло и будет повторяться, пока не выяснится истина, если только она существует. Лишь тогда оно исчезнет, как и появилось, уйдет из тьмы во тьму… Ат-Тахир произнес, обращаясь к Саиду:

— Хватит об этом. Ты повтори нам лучше слова, которые сказал на собрании.

Саид Накормивший Голодных Женщин, довольный, что стал центром всеобщего внимания в эту необыкновенную ночь, воскликнул:

— Михаймид, вот твои друзья смеются над людьми, а сами не знают всей правды. Говорят: «Саид Сова — он и есть Саид Сова, хоть Фатума и назвала его Саидом Накормившим Голодных Женщин и Могучим Крокодилом». Укоряют меня, что я стал муэдзином. А я, клянусь верой, читаю азан только ради милосердного аллаха. Работа же в комитете — это одни пересуды и неприятности, нет в ней ни пользы, пи радости. Клянусь святой верой, с сегодняшней ночи я ни о чем больше не попрошу ни комитет, ни дирекцию фирмы, ни даже начальника полиции мудирийи[55].

Михаймид вспомнил свой прежний разговор с Саидом и сказал:

— Может быть, ты нашел клад?

Ахмад подхватил:

— Верно говорят, Саид нашел клад. Иначе, с чего бы ты стал так задирать нос, несчастный?

— О аллах! Пошли всех благ нашему шейху Аль-Хунейну, — сказал Саид.

— Клянусь всевышним, — воскликнул Махджуб, — здесь дело не в кладе и не в сокровищах. Ему вскружили голову деньги инспектора.

Саид засмеялся, но ничего не ответил.

Ахмад проговорил:

— Говорят, Саид хочет развестись с дочерью инспектора.

— Нет, — возразил Саид, — с дочерью инспектора я разводиться не буду. Но, если устроите мне еще одну свадьбу, я не откажусь…