Сергей Мосияш - Александр Невский

• Название: Александр Невский
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-87994-049-7

Историческая трилогия С. Мосияша посвящена выдающемуся государственному деятелю Древней Руси — князю Александру Невскому. Одержанные им победы приумножали славу Руси в нелегкой борьбе с иноземными захватчиками.

---

Обиженный и обозленный Азарий, дождавшись ночи, стащил у монахов топор. «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Потому и напугался он и взмолился, когда выскочивший со двора князь схватил его и потащил за собой.

— Господи, счастье-то какое…

— А вот теперь за счастье, — сказал князь, наливая по второй чаше.

Он был почти трезв, и ему весело было видеть опьяневшего смерда, слушать его бессвязные речи. Князя распирало счастье, хотелось видеть и этого забитого смерда счастливым. Он встал, прошел к полке, где лежал его пояс. Снял с пояса тяжелую калиту, бросил на стол перед Азарием.

Азарий увидел калиту, вначале испугался, замахал перед лицом руками.

— Нет, нет, что ты, князь. Боже упаси.

— Бери. Это тебе, дабы помнил о рождении сына моего.

Азарий схватил калиту, по тяжести определил: не менее двадцати гривен! Боже мой, счастье-то какое! Заплакал Азарий растроганно. Столько кун никогда в руках не держал. Сколько коней можно купить, какую избу построить! Да что там конь, изба. Сам Азарий того не стоит. Таких, как он, можно трехчетырех купить. Боже мой, боже мой!

От третьей чаши и от счастья раскис Азарий. То засмеется, то заплачет.

Видит князь, худой ему собеседник опьяневший смерд, пошел провожать его со двора. Вел, поддерживая под руку. Азария хмель водил из стороны в сторону. Правда, на морозе голова лучше соображать стала. Оказавшись у саней, решил, сняв шапку, на прощанье поклониться князю до земли. Не удержался на ногах, головой в снег угодил.

Александр Ярославич, смеясь, вытащил смерда, напялил шапку, толкнул в сани.

— Доберешься до дому-то, Азарий?

— Доберусь, светлый князь, доберусь.

Отъехав от княжеского двора, Азарий вспомнил про топор монастырский, ворованный. Одной рукой за пазуху полез: ага, калита здесь, другой — под солому, топор достал. «Эх, негоже при таком-то богатстве татьбой займаться».

Азарий размахнулся и закинул топор далеко в сугроб. На душе сразу стало легко и весело. А конь бежал скоро: домой торопился сенца пожевать.

XXII «С ВЕЧЕ СПОРИТЬ НЕЧА»

Вечевой колокол бил долго и тревожно: звал, требовал новгородцев на площадь. Не всякому была охота по морозу бежать. Оттого толпа была злая и хмурая.

— Ну, чего раззвякались!

— Будя трезвонить. Дело давай.

На степени, кутаясь в шубы, стояло несколько бояр и Степан Твердиславич. С ними трое, судя по одежде — воины.

— Господа новгородцы! — закричал наконец Степан Твердиславич. — Немцы только что Тесов взяли. Вот люди оттуда прорвались…

Такое сообщение взволновало народ, сразу жарко стало. До Тесова-то рукой подать.

— А чего ж вы чешетесь? — кричали из толпы.

— Пошто дружину не сбираете?

— Тысяцкие по-за печки попрятались!

— Али предать нас решили-и?

— Вояки-и-и!

Надрывая глотку, Степан Твердиславич тишины требовал:

— Тихо-о-о! Тихо-о-о!..

Да где там, разве вече просто унять? Расходилось, что море в ненастье:

— Зовите князя-я, коли кишка тонка!

— Выжили, иуды, Ярославича, а теперь в портки наделали!

— Зовите князя-я-я!

Притихли бояре на степени, присмирели — эдак ведь и до греха недалеко. Не дай бог, крикнет кто: бей толстосумых! Дергают бояре за рукав Степана Твердиславича, кивают ему испуганно: соглашайся, мол, на послов к великому князю. Дождался Степан Твердиславич, когда немножко прооралась толпа, поутихла.

— Так что, господа новгородцы? Приговариваем послов к великому князю? — крикнул он.

— Люба-а! Приговариваем! — грянули сотни глоток.

— Кого ж пошлем во Владимир?

— Сбыслава Якуновича-а! — орали одни.

— Паисия! — кричали с другого конца.

— Гремислава Добрынича! — вопили третьи.

— Мишу-у… Мишу-у! — хором голосили со стороны колокольни.

И еще много имен слышалось. Попробуй угодить всем. Но посадник знает, как здесь поступить, — надо брать того, за кого голосят больше и кто князю по душе. Конечно же, подойдет Сбыслав Якунович. Ярославич знает его, даже калитой одаривал…

— Так! — кричал посадник. — Сбыслав Якунович подойдет?

— Подойдет! — кричит толпа возбужденно.

— Миша Стояныч ладен ли? — спрашивает Степан Твердиславич.

— Ла-аден! — вопят господа новгородцы.

Помнит посадник — именно Мишу хвалил князь после боя со шведами. Разве пред такими послами устоит он?

Но на боярском совете решено было послов слать не к Александру Невскому, а к великому князю Ярославу Всеволодичу. Оно и понятно, явись новгородцы к Александру, он попросту выставит послов за ворота и прав будет. Вот если ему великий князь повелит ехать в Новгород, — это совсем другое дело. Волю отца он не посмеет нарушить — явится. И все довольны будут: новгородцы тем, что Александр Ярославич приехал, бояре — что кланялись не ему, а отцу его, да и для самолюбия князя полегче будет — не по зову бояр явился, а по велению батюшки.

Вот как хорошо придумали на боярском совете, вручая послам грамоту и благословляя в долгий путь. На следующий же день в сопровождении дюжины отроков поскакали Миша со Сбыславом во Владимир. Помня Ярослава Всеволодича еще по Новгороду, побаивались послы встречи с ним, чего уж греха таить. Знали — крут Ярослав, вспыльчив, во гневе на руку скор. И были послы приятно удивлены, когда встретил их великий князь ласково и доброжелательно.

Сидя на стольце, улыбался Ярослав Всеволодич, слушая Мишу и Сбыслава, согласно кивал головой. Долго и подробно расспрашивал о Новгороде, о делах, творящихся там. Вздыхал, сочувствовал.

Миша ликовал в душе, предвкушая успешное окончание посольских хлопот. «Эхе, видно, укатали сивку крутые горки, — думал он о великом князе. — Пообломали зубы ему татаре. Тих, добросердечен, ровно святой».

Миша красочно, с веселыми подробностями описал Ярославу битву на Неве. Слушая его, и впрямь подумать можно было, что была там не битва, а потеха на масленой.

И, когда приступили к главному, великий князь выслушал слезницу новгородскую с большим вниманием и сочувствием.

— Стало быть, в князе нуждаетесь? — переспросил послов.

— Великая нужда, Ярослав Всеволодич, уж терпению край пришел, — признался откровенно Миша.

— Ну что ж, — вздохнул Ярослав, — чай, земля наша, русская. Чай, надо по-христиански, по справедливости. А? — Из-под косматых бровей, прошитых сединой, сверкнул на послов великокняжеским оком.

— Истину молвишь, Ярослав Всеволодич, — дружно отвечали, радуясь, послы. — Великую истину.

Князь посмотрел на любимого гридина Мишу Звонца, стоявшего у двери, кивнул ему:

— Приведи князя.

Миша Звонец вышел. Послы удивились: неужто Александр Ярославич здесь, во Владимире? Вот повезло им!

Посыльного долго не было, а когда вошел — привел с собой княжича Андрея, одетого в бахтерец, с мечом на боку.

— Сынок, — обратился к Андрею великий князь. — Вот новгородцы тебя в князья зовут. Хочешь?

У мальчика щеки зарделись от волнения: еще бы — сегодня княжич, а завтра — князь!

— Хочу, батюшка, — отвечал с готовностью.

— Ну и слава богу, — обрадовался Ярослав. — Благословляю тебя, сынок, на стол Новгородский.

Ярослав Всеволодич перекрестил издали сына, краем глаза увидел послов, онемевших от смятения. В душе почувствовал от того злое веселье, но по-прежнему вел себя благостно и доброжелательно. Думал: «Это вам, стервецы, за Александра». А вслух говорил, тщательно пряча ехидство:

— Чтой-то вы, господа послы, вроде и недовольны моим решением. А?

— Так мы… это… — мялись те.

— Может, вы сомневаетесь в храбрости нового князя? Андрей, — обратился Ярослав к сыну, — покажи господам новгородцам, как ты умеешь поганых рубить.

— Вот так, батюшка, я их! Вот так! — замахал мечом мальчик.

— Молодец! — похвалил великий князь. — Ступай. Пришли Зосиму, завтра в путь побежите.

Когда княжич вышел, Миша, набравшись духу, сказал:

— Великий князь, нам бы Александра Ярославича.

— Что вы, что вы, господа послы, — возразил кротко Ярослав. — Как же ему на ваш стол идти, коли его там Прокл Гостята облаял, аки пса какого? Принародно. — Князь, сделав постное выражение лица, перекрестился, вздохнул: — Какое уж княжение после такого поношения? Ни тебе послушания, ни тебе чести.

Послы поняли, что обхитрил их великий князь, объехал на вороных, да так, что и сказать им нечего. А возражать тем более нельзя. Ведь это воля великого князя, поди попробуй поспорь.

И уж провожая послов из сеней, он окликнул Мишу Стояныча и сказал ему с плохо скрытой насмешкой:

— Да и рати у вас там стали, как я погляжу, не рати, а потехи. Для князя Андрея — это в самый раз будет. Дите, что взять с него, пусть повеселится.