Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Альтернативная история

---

В отличие от Екатерины, эти монархи тягались с Георгом за свое. У Карла Шестого с ним были трения по части ост-индской торговли, Филиппу Пятому не давал покоя отторгнутый Гибралтар. Там тоже шло балансирование на грани войны. Чтобы лишить неприятелей финансовых средств, английская флотилия вице-адмирала Хозьера блокировала Порто Белло в испанской Америке. Больше всего высокомерных грандов оскорбляла фамилия британского моряка, значившая 'чулочник' и обличавшая низкое происхождение.

По всей Европе чистили ружья и точили клинки. Призрак большой войны подступал все ближе, простирая кровавые руки. Как назло, накануне возможных бед Российская империя лишилась сразу двух генерал-фельдмаршалов. Умер Аникита Репнин и ушел в отставку Брюс (получив сей чин при самом абшиде). Поговаривали, что Меншиков, не нуждаясь в умных и самостоятельных людях, намеренно подогревал вражду в окружении бессменного начальника артиллерии - и выжил-таки со службы, заменив тупым, но исполнительным Гинтером. Чем гуще окружающий мрак, тем ярче засияет на небосводе славы звезда Светлейшего - так, видимо, рассуждали его клевреты. Но люди разумные недоумевали. Наглые англичане всё лето торчат у русских берегов, заражая балтийские воды гнилыми испражнениями и мертвыми трупами матросов - а полководцы, равно умеющие воевать на суше и на море, несут службу черт-те где. Голицын на Украине, Змаевич в Азове, Читтанов вообще в Персии.

Надо ли рассказывать, через какие каналы сии недоумения достигали до царицыных ушей? С большим неудовольствием узнал я из почты, что мое имя без спросу и без ведома норовят сделать знаменем голштинской партии. Обычных бесов отгоняют крестом и молитвой, а этих чем потчевать, чтоб отвязались? Заявить, что ль, во всеуслышание, что южной границей Дании должны служить швейцарские Альпы? В каждом народе встречаются разные душевные свойства, но людская молва наделяет нации одним преобладающим качеством: гордый испанец, галантный француз, кровожадный турок, честный немец... Ну так нехрен интриговать, раз ты честный: все равно получится плохо! Герцог Карл-Фридрих Светлейшему не по зубам, однако любого действующего генерала начальник Военной коллегии всегда сумеет выставить виноватым.

Верховный Совет потому и Тайный, что даже самые осведомленные люди имеют лишь смутное понятие о происходящем на его заседаниях. К тому же мои глаза и уши в столице в самый неподходящий момент утратили половину чуткости: старый приятель и союзник, барон Шафиров, был удален от двора. Меншиков спроворил указ, предписывающий главе российской коммерции отправиться в Архангелогородскую губернию для устройства китоловной компании. Бедный Петр Павлович, сказавшись больным и уступив неприятелям поле придворных баталий, отсиживался в Москве. А я, хоть и видел, что под меня подводят мину - вмешаться возможности не имел. Как ни странно, предметом атаки стал несомненный и наибольший за всю войну успех: шемахинский поход. Ну да, в Константинополе скандал разразился немалый. Визирь Ибрагим-паша вызвал посла Неплюева, кричал и топал ногами. Что еще оставалось проигравшему? Наказывая Дауда за бесконечные разбои, русские были в своем праве; и ни одна собака не докажет, что Чолак-хан Сурхай занял Шемаху по соглашению с генералом Читтановым. Вошел в город первым после ухода гяуров, не пустил законного (по турецким понятиям) владельца, разбил его в честном бою - ко мне-то какие претензии? Такой уж закон на Кавказе: чья сабля вострей, тот и прав. Если же смещение и назначение генералов производить согласно требованиям эвентуального противника, то практикующее сии чудеса государство станет всемирным посмешищем.

Однако петербургских чудотворцев подобное будущее не смущало. Кто-то пустил в обращение коварный аргумент: раз умелые воины, ввиду грозящих опасностей, могут понадобиться на севере, почему б не потрафить султану и не успокоить его, отозвав слишком деятельного корпусного начальника? Такая формула могла бы сработать даже при равновесии между моими гонителями и защитниками. Но беда в том, что политический эквилибриум я собственною рукою нарушил. Федор Матвеевич Апраксин обиделся за притеснение астраханского адмиралтейства и примкнул к гонителям; враждебная партия получила перевес в Совете. Решение по моему делу оказалось вполне иезуитским. Сначала постановили заменить Читтанова другим генералом, с немедленным по передаче дел выездом в Петербург; потом отдельным указом изменили окончание резолюции, предоставив сие на усмотрение нового командующего и Военной коллегии, то есть Меншикова. Всё это провернули настолько быстро, что последствия сей интриги стали мне известны буквально за пару дней до прибытия князя Василия Владимировича Долгорукова - отозванного в столицу полугодом раньше и вернувшегося на юг с полным отпущением грехов и чином генерал-аншефа.

Почему на мое место назначили именно Долгорукова, было понятно. Не далее как минувшей весною родственник его князь Василий Лукич старательно (хотя не слишком успешно) вел негоциации в пользу избрания Светлейшего курляндским герцогом - и похлопотал перед сукиным сыном за однородца. Впрочем, сие не отнимало у нового начальника бесспорных достоинств. Строгость, доходящая до суровости; отеческая забота о солдатах; испытанная храбрость воина, прошедшего Полтаву и Прут в генеральских чинах, - вот качества, примирявшие с решением Тайного Совета. Я сдержал чувства: военачальник, у коего личные амбиции преобладают над установленной регламентом дисциплиной, не годен к своему ремеслу.

Пришел мой черед пережить то же самое, что испытал Матюшкин годом раньше. Приняв полномочия над корпусом, недавний мой подчиненный, внезапно ставший высокопревосходительной особой, перевел разговор в неофициальное русло:

- Недоволен, Александр Иваныч?

Князь, обладая прямым нравом, не любил оставлять отношения невыясненными.

- Ничего, Василий Владимирович. Перетерплю. Ладно, что назначили тебя, а не какого-нибудь шута придворного. Готов отчитаться в любое время, чтобы не затягивать с отъездом.

- Куда спешить? С этой войны чрез триумфальные арки не ездят. Хочу тебя просить до будущего лета остаться в Персии.

- А нахрена? Всё потребное сделано. Провиант в избытке, доставка без препон. Гилянский бунт затихает. Дауда выгнали. Шамхала Матюшкин поймал. К обороне гарнизоны готовы, а от каких-либо наступательных действий в этой стране ни малейшей пользы ожидать не следует. Стратегический тупик.

- Предположения по части стратегии не сочти за труд изложить отдельной промеморией: я ценю твои мнения и готов с ними считаться. Но речь сейчас о другом. На Тереке Матюшкин с Шереметевым, в Гиляни Леонтьев с Шиповым любые поползновения опровергнут - а посередине, буде твой новопоставленный хан пожелает Баку и приморские махалы прибавить к своим владениям, сдержать его некому. Кроме тебя. Полковники не сдюжат. Зачем было такого сильного властителя в нашем соседстве еще сильнее делать?! Не считаешь, что дал промашку? Хотя бы формальным трактатом его связал, всё лучше было бы.

- Трактаты соблюдают, пока это выгодно. Потом находят резон, чтобы нарушить. Сие равно справедливо для Азии и Европы. Какими словесными кружевами ни опутывай однорукого, он не станет с ними считаться, а будет действовать по своему интересу.

- В том и дело. По своему - а не по нашему.

- По своему и по нашему, пока они совпадают. Его ханство лежит на землях, отошедших Порте. Подчиняться же султану и платить дань Сурхай не согласен. Самому мало. Кто руки протянет к Шемахе, с тем и готов воевать. Ну и слава Богу: пусть воюет! Пока не научимся действовать чужими руками, тягаться с англичанами либо французами даже и мечтать не стоит.

- Очень уж непослушливый выходит союзник. Лучше опираться на христиан, которые нам доброжелательны. Бывший грузинский царь Вахтанг со мною приехал: велено его к армянским меликам послать.

- Как бы Вахтанг хуже не сделал. Никоторые народы между собою так в ненависти не пребывают, как армяне с грузинцами. Да и слабы они: что против турок, что против горцев стоять не могут. Политика с верой ходят врозь. С османами в Персии два вождя воюют: в Ширване Сурхай, со стороны Исфахана афганец Эшреф. Оба правоверные магометане турецкого закона. И оба неплохо бьются!

- Не забывай, Александр Иваныч: сейчас у нас с Портой мир и мало что не союз. Опасаться турок, конечно, надо. Но ты, как вижу, до сих пор из прошлой войны не вышел.

- Не вышел. Потому что она не прошлая. Она вечная. Если угодно, князь Василий Владимирович, то свое мнение о смысле и цели наших с тобою воинских трудов я тебе теперь же и выскажу. Без промеморий. Ты ведь не спешишь? Тогда слушай. Какими бы химерическими прожектами ни увлекались наши высокомудрые дипломаты, подлинный враг у России один.