Сабрина Бродбент - Если в сердце живет любовь

• Название: Если в сердце живет любовь
• Автор: Сабрина Бродбент
• Издательство: АСТ; Астрель; ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-068246-1

У Перл Сэш есть все, о чем может мечтать женщина, — обожающий муж, который любит ее сынишку, как собственного, роскошный дом, деньги. А вот как насчет счастья? Как насчет страсти, которую дарил ей когда-то отец ее сына, киноактер Бретт Эллис?

Перл ненавидит мерзавца, бросившего ее с ребенком после первого же своего успеха. Но теперь Бретт возвращается. И не просто хочет видеться с мальчиком, но и умоляет бывшую жену начать все заново.

Поначалу Перл даже слышать об этом не желает. Но очень скоро она понимает: любовь к Бретту по-прежнему жива в ее сердце.

---

— Наверное, слава изрядно портит даже хороших людей, — продолжает Лидия.

Мы с интересом смотрим, как Бретт играет с Тэкери в догонялки: малыш с радостным визгом носится по саду.

— И папа признал бы это первым, если бы сам не оказался жертвой. Он так увлекся собой, что совсем не находил для нас времени.

— И все же он нас любил, — как всегда, возражаю я.

— Думаешь? — В голосе Лидии проскальзывает застаревшая боль, а лицо мгновенно темнеет.

— Уверена, — настаиваю я. Так хочется, чтобы она поверила.

— Папа не умел любить никого, кроме самого себя. Я молчу, потому что уже не раз спорила с Лидией по этому поводу. Легкий ветерок шелестит в кронах эвкалиптов, и до нас долетает терпкий аромат.

— Парень, похоже, больше не хочет оставаться в стороне. — Она показывает на Бретта, который в эту минуту учит Тэкери отбирать у соперника мяч.

Я вздыхаю. Понятия не имею, чего хочет и чего не хочет Бретт. Он появился слишком неожиданно.

— Ты еще не рассказала, как живешь в Нью-Йорке. Рядом кто-нибудь есть? — спрашиваю, чтобы сменить тему разговора.

Лидия улыбается:

— Нет, мужчины в моей жизни нет. Зато есть красивый кот Тео. — Она затушила окурок. — Ну и, конечно, успешный ювелирный бизнес. Дел хватает.

— Видела твои украшения в журнале «Стайл». Лидия скромно кивает.

— Похоже, их теперь носят все.

— Да, звезды интересуются, а заодно делают неплохую рекламу. На днях ко мне в магазин приходила Гвинет Пэлтроу. Вот, — она расстегивает и вынимает из ушей длинные серьги: сияющие кристаллы в виде черепа и скрещенных костей, — это тебе.

— Твой дизайн?

Сестра кивает, и я живо ощущаю гордость автора.

— И часы тоже?

— Да.

— Как красиво! Понятия не имела, что ты такая талантливая.

Лидия смотрит долгим взглядом, как будто пытается без слов открыть какой-то важный секрет.

— Понадобилось немало времени, чтобы понять, кто я и на что гожусь. — Она хочет сказать что-то еще, но в эту минуту к нам подходят Бретт и Тэкери. Мы обе встаем с качелей. — Ну, теперь моя очередь поиграть с племянником, — громко заявляет Лидия и шепотом добавляет: — А тебе, кажется, есть что обсудить с его отцом.

Она наклоняется, чтобы посмотреть Тэкери в глаза, знакомится и очень серьезно просит показать сад.

— Чудесный мальчишка, — говорит Бретт, едва они уходят. — Ты молодец, хорошо его воспитываешь.

Наступает моя очередь гордиться успехами. Быть матерью на самом деле не так легко, как пишут в книжках. Слегка улыбаюсь и, чтобы показаться беззаботной и равнодушной, маленькими глотками пью вино.

— Спасибо, — продолжает Бретт.

— За что именно? — уточняю я. Гнев возвращается. — Спасибо за то, что взяла на себя ответственность, пока ты… — Я заставляю себя замолчать.

— Спасибо за то, что сумела стать такой замечательной мамой, и за то, что позволила увидеть сына, — спокойно поясняет Бретт. — Для меня это очень важно. — Он долго молчит, а потом искренне продолжает: — Важнее, чем ты можешь представить.

Бретт смотрит вдаль задумчиво, отстраненно, и я впервые осознаю, что с ним что-то произошло. Не могу сказать, что именно, но ясно вижу, что человек изменился. Изменился серьезно и глубоко. Куда-то исчезли и самомнение, и заносчивость.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Что «зачем»? — Он недоуменно поворачивается.

— Зачем после стольких лет тебе внезапно потребовалось познакомиться с Тэкери?

— Все равно не поймешь, — тихо отвечает он. — Просто не сможешь понять. А уж тем более не сможешь простить — после всего, что я натворил.

Молчание длится вечно. Мне слегка не по себе. Тэкери и Лидия скрылись из виду, гости постепенно расходятся.

— Я кое-что тебе принес, — осторожно, словно с опаской произносит Бретт и опускает руку в карман брюк. И в голосе, и в движениях чувствуется сомнение. Он уже не так уверен в себе, как прежде. — Вот. — На раскрытой ладони лежит маленькая коробочка.

С первого взгляда узнаю кольцо. Изящное, с семью бриллиантами. Мое обручальное кольцо — я швырнула его, когда застала Бретта в объятиях Консуэлы Мартин.

— Может быть, напрасно стараюсь, но почему-то хочется, чтобы оно вернулось к тебе. Это же твое кольцо, — почти шепотом поясняет Бретт.

Я держу коробочку на ладони и не знаю, что сказать.

— А вот второе, свадебное, я так и не нашел. Да, впрочем, вряд ли оно тебе потребуется.

— У меня теперь другое, — говорю я и показываю руку с двумя подаренными Адамом кольцами: одно из них с огромным бриллиантом.

— Конечно, — обреченно соглашается Бретт.

— Не могу принять. — Закрываю коробочку и протягиваю Бретту. — Не имею права.

— Значит, сохрани для Тэкери, — настаивает он.

С дорожки доносятся голоса. Кто-то громко прощается. Я теряюсь в сомнениях.

— Пожалуйста, — просит Бретт. — Для меня это очень важно.

— Не могу.

— Можешь. Если для Тэкери, то можешь. Аргументы заканчиваются.

— Хорошо, если для Тэкери, то возьму. — Кладу коробочку в карман.

— Пойду, пожалуй, — говорит Бретт и медлит, как будто хочет поцеловать. И на одну крошечную, самую крошечную долю секунды я готова обнять его и поцеловать в ответ. И тогда все снова станет как прежде. Но о чем я думаю? Надо срочно повернуться и уйти. «Повернуться и уйти», — командует внутренний голос.

— Что ж, прощай, — холодно говорю я и твердым шагом направляюсь в сторону дома. И о чем только я думала?

Глава 18

В шестнадцать лет я победила в конкурсе на лучший рассказ. Дело было в средней школе Беверли-Хиллз. Конкурс считался региональным, и шедевр напечатали в местной газете. Впервые в жизни мне удалось одержать победу и вообще добиться успеха в школе, а потому папа отнесся к событию в высшей степени серьезно. Пригласил меня в ресторан, признался, что очень гордится успехами дочери, и показал газету с рассказом всем друзьям и знакомым. Папа всегда поддерживал наши творческие порывы.

Потом позвонила журналистка. Сказала, что их редакция прочитала рассказ и просит меня дать интервью. Я, разумеется, согласилась. Папа всегда давал интервью после выхода нового альбома. А мне не терпелось поговорить о своей работе.

Журналистка пришла к нам домой, и я повела ее во двор, где приготовила чай со льдом. В жизни она оказалась моложе, чем по телефону, и одета была соответственно: мини-юбка, туфли на шпильках.

— А твой отец дома? — поинтересовалась она, чересчур откровенно заглянув в дом.

— Нет, ушел, — не совсем уверенно ответила я, потому что никогда не знала, где он.

— Каково быть дочерью знаменитых родителей? — спросила журналистка, вытаскивая из большой сумки на длинном ремне диктофон и блокнот.

Неужели опять этот вопрос?

— Нормально, — лаконично ответила я.

— Можешь ли ты сказать, что тебя балуют?

— Не особенно. Папа довольно строг.

— И в чем же проявляется его строгость? — уточнила она, странно растягивая слова. Манера задавать вопросы очень напоминала тихое лошадиное ржание.

— Ну, знаете, требует, чтобы мы вели себя вежливо, убирали в своих комнатах, поддерживали в доме порядок. Гулять можно только до десяти.

— Ты очень переживала, когда родители развелись?

— Порядком.

— Почему? — Ну точно, лошадиное ржание.

— Потому, почему переживают все дети… Но теперь мне кажется, что так лучше и для мамы, и для папы. Во всяком случае, прекратились ссоры.

— Они часто ссорились? — Настырная девица серьезно посмотрела на меня и снова заржала: — И в чем же проявлялись их ссоры?

— Видите ли… по-моему, они соперничали. Оба достигли больших успехов, а потому… — Я остановилась. — Трудно объяснить.

— Может быть, ссорились из-за того, что отец принимал наркотики?

Допрос начинал действовать на нервы.

— Честно говоря, мне казалось, что вы собирались поговорить о моем рассказе, а не о моем папе.

— Конечно, конечно… — Журналистка на мгновение растерялась. — Просто начала издалека. Ну, ты понимаешь, для антуража. Итак, как же тебе пришла в голову сама идея рассказа?

В этот момент я поняла, что ни я, ни мой рассказ ни капли не интересовали бойкую особу. А пришла она исключительно ради папы. Следовало бы сообразить раньше.

Глава 19

На следующий день после похорон я вернулась на работу. В печали есть странная, но объективная закономерность: как бы мы ни тосковали, как бы ни страдали, мир неумолимо движется вперед. А когда рядом пятилетний ребенок, земной шар вращается еще быстрее. Каждый вечер человека надо искупать и уложить спать, попугая необходимо накормить, посудомоечную машину загрузить и разгрузить. Конечно, можно было бы положиться на няню и горничную, но рутина успокаивает, а общение с Тэкери дарит ощущение жизни.