Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

• Название: На тревожных перекрестках - Записки чекиста
• Автор: Станислав Ваупшасов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

Из 40 лет, отданных службе в Советской Армии и в органах государственной безопасности, 22 года Герой Советского Союза полковник Станислав Алексеевич Ваупшасов провел в походах и сражениях, в партийном подполье и партизанских отрядах. Гражданская война, участие в боях за республиканскую Испанию, Великая Отечественная война, ликвидация националистического подполья в Прибалтике — все это страницы его удивительной судьбы. Об этом он вспоминает в своей книге. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Теперь несколько примечаний к процитированному документу, чтобы масштаб событий стал более ясен. Буржуазно-помещичья Польша делилась на девять военных округов — воеводств. Нередко военные и контрразведывательные поручения воевод выполняли гражданские руководители уездов и городов — старосты, совмещавшие в своем лице административные и полицейские функции.

Упоминаемый в депеше Столин — город, вблизи которого действовал отряд Кирилла Прокофьевича. Нет сомнения, что аналогичные бумаги были получены администрацией Воложинского уезда, где в основном воевал мой отряд, а также в других районах Западной Белоруссии, куда мы совершали боевые рейды и вылазки, и в тех уездах, где сражались наши друзья, эпизодически использовавшие имя Мухи для окончательной дезориентации противника.

Каков же результат этой попытки Пилсудского с помощью крупных денежных сумм изловить Муху-Михальского? Итог самый плачевный для правительственных ищеек: ни сам хорунжий Муха, ни один из командиров, проводивших операции под его именем, не попали в руки врага. В классовой борьбе деньги не всесильны. Так получилось и на этот раз. Отчаянная затея председателя совета министров и его прихвостней окончилась полным провалом. Кирилл Орловский и я продолжали пользоваться фамилией Мухи-Михальского и наносить неприятелю чувствительные удары.

В лагере Орловского мы пробыли несколько дней. В один из них разведчики доложили своему командиру о том, что по железнодорожной ветке в районе станций Буды — Барановичи будут проезжать высшие офицеры, участвовавшие в осенних учениях польских войск. Я предложил Кириллу захватить поезд и разоружить офицеров. Он согласился:

— А почему бы не попробовать! Может, повезет?

Для осуществления этой дерзкой операции я предоставил всех людей, которых привел с собой. Орловский взял своих 17 смельчаков, в том числе Василия Коржа и Муху-Михальского. Мы вооружились гранатами, пятью ручными пулеметами, загрузили вещевые мешки продуктами и двинулись в путь.

На рассвете наш объединенный отряд сосредоточился в небольшом лесу, неподалеку от разъезда Буды. Весь день просидели в засаде, а к ночи под нудным осенним дождем вышли к зданию разъезда и остановились, услыхав хоровое пение под гармошку. Оказалось, в доме начальника разъезда, пожилого усатого железнодорожника, собралась на вечеринку молодежь. Мы предупредили парней и девушек, чтобы никто из дома не выходил, и проверили график движения поездов.

Напуганный нашим появлением, железнодорожник пояснил, что вскоре проследует экспресс, но здесь не остановится. Тогда партизаны стали заваливать рельсы шпалами, приготовленными для ремонта пути, а сами расположились в засаде по обе стороны насыпи.

Ждать пришлось недолго: загудели рельсы, замелькали паровозные огни. Кирилл Прокофьевич, как заправский железнодорожник, просигналил в темноте красным фонарем, предупреждая машиниста о том, что необходимо замедлить ход и остановиться. Тишину ночи прорезал зычный свисток: на паровозе увидели и поняли сигнал опасности. Экспресс затормозил, плавно подкатил к разъезду и, выпуская клубы пара, остановился. Из окон спальных вагонов на землю падали отблески света: пассажиры еще бодрствовали.

Дальше все происходило по разработанному плану. Два партизана вскочили в будку машиниста и приказали не прикасаться к рычагам управления, а остальные бойцы устремились в вагоны. В ночной тишине громко прозвучал голос:

— Панове! Поезд окружен повстанцами отряда Мухи-Михальского. Прошу соблюдать спокойствие и не применять оружие. Если раздастся хотя бы один выстрел, повстанцы откроют пулеметный огонь и забросают вагоны гранатами.

Затем в соответствии с планом операции последовала вторая команда:

— Охране и офицерам сдать оружие… Всем гарантируется полная личная безопасность. Понятно?

После короткого молчания кто-то откликнулся:

— Розумем! (Понимаем!)

Бойцы Орловского оцепили поезд, а я со своими ребятами стал переходить из вагона в вагон. Офицеры и охрана экспресса без сопротивления сдали оружие. В почтовом вагоне мы изъяли содержимое денежного ящика и корреспонденцию. Муха-Михальский написал по-польски расписку, в которой указал, что поезд был задержан повстанцами под его командованием, деньги конфискованы для нужд трудового народа, а частная корреспонденция спустя два-три дня будет доставлена адресатам через почтовые отделения.

Вся эта операция без единого выстрела заняла не более тридцати минут.

Выйдя из вагона, мы разрушили телеграфную связь и приказали поездной бригаде не двигаться с места в течение двух часов. Сами же, прихватив трофеи оружие, почту и деньги, через топкие болота и камышовые заросли Полесья выбрались на сухое место и после небольшого отдыха двинулись в лагерь Орловского.

Назавтра вездесущие разведчики доложили, что утром на разъезд прикатил бронепоезд и стал усиленно обстреливать из пушек и пулеметов окрестные леса. Увы, резвые паны опоздали по меньшей мере на восемь часов.

Когда мы вернулись в лагерь, партизан Муха-Михальский, изящно щелкнув каблуками, попросил у Орловского разрешения отдохнуть и затем, не снимая ремней, кобуры и шашки, улегся в своем шалаше.

— Ну как, пан Муха-Михальский? — улыбаясь, спросил меня Кирилл Прокофьевич. — Как вам понравилась истекшая ночка?

— Добже, пан Муха-Михальский, — в тон ему ответил я. — Добрая ночка выдалась. Побольше б таких!

Через сутки мы распрощались и направились на свою базу.

Ошеломляющие удары

Внезапность — тактика партизан. — Горькие потери. — Кровь за кровь! — В полицейской униформе. — Столбцовская операция.

Пока я с друзьями ходил на связь к Орловскому, в большом мире произошли важные события. В сентябре 1923 года состоялся II съезд Коммунистической партии Польши с участием представителей партийных комитетов Западной Белоруссии. Делегаты обсудили насущные проблемы политической жизни, внесли ясность в трактовку национального и крестьянского вопросов, по которым съезд занял отчетливую ленинскую позицию: право наций на самоопределение, раздел помещичьих земель без всякого выкупа.

Было также принято важнейшее решение о создании в составе Коммунистической партии Польши территориальных коммунистических организаций — Компартии Западной Белоруссии и Компартии Западной Украины.

В конце октября в Вильно прошла нелегальная конференция посланцев всех партийных округов Западной Белоруссии — Белостокского, Брестского и Виленского вместе с представителями ЦК Компартии Польши. Конференция постановила образовать единую Коммунистическую партию Западной Белоруссии, избрала ее Центральный Комитет. Секретарями ЦК КПЗБ стали И. Логинович (Павел Корчик), С. Мертенс (Стефан Скульский), С. Миллер (Шлемка) и А. Кончевский (Владек).

Создание Компартии Западной Белоруссии способствовало усилению народной борьбы против ненавистного оккупационного режима, против национального и социального гнета. Ярче заполыхали барские усадьбы и полицейские казармы, страшней и неуютней стало польским панам на опаленной гневом западнобелорусской земле. В едином строю с партизанами всего захваченного края умножал удары по врагу и наш отряд.

Декабрьским утром командование обсуждало очередную операцию. Докладывали Константин Такушевич и Алексей Наркевич, побывавшие с разведывательным заданием в местечке Городок. Его гарнизон насчитывал 25 полицейских и 7 конных жандармов, на вооружении они имели ручные пулеметы, винтовки и гранаты. Семейные жандармы и полицейские жили на квартирах, однако последнее время ночевали в казарме, потому что местечко было объявлено на осадном положении из-за участившихся партизанских налетов. После восьми вечера жителям запрещалось появляться на улицах, у гарнизонной казармы круглосуточно дежурили часовые, с наступлением темноты курсировал патруль. Полицейские поддерживали телефонную связь с гарнизонами в деревнях Уше и Хожеве. У офицеров и некоторых гражданских чиновников имелись пистолеты. Разведчики изучили все подходы к местечку.

Нападение на гарнизон Городка решили произвести группой в 30 бойцов с тремя ручными пулеметами. Рассчитали, что одного часа нам будет достаточно, чтобы разгромить неприятеля, захватить документы и трофеи.

20 декабря цепочка партизан выступила из лагеря. День выдался морозный и вьюжный, путь долгий, идти было трудно. Особенно тяжело пришлось Константину Абановичу, который недавно перенес воспаление легких. Его мучил непрерывный кашель. Чтобы не выдать группу, он засунул в рот рукав пиджака и старался не кашлять.

Семь часов шли мы к местечку по белой целине, снег облепил нас с ног до головы, мы стали словно в маскировочных халатах. Нас нагнали легкие санки. Пришлось их задержать. Это оказался войт (староста) Городокской волости, мы его обезоружили и взяли под стражу до окончания операции. Он вел себя смирно, охотно отвечал на вопросы. Виктор Залесский, Александр Сысун и Владимир Щебет воспользовались его санками, чтобы быстро проскочить в Городок и снять охрану.