Андрас Рона-Таш - По следам кочевников. Монголия глазами этнографа

• Название: По следам кочевников. Монголия глазами этнографа
• Автор: Андрас Рона-Таш
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1964

---

Как-то после обеда решаем доехать на охоту в своей машине. С подветренной стороны приближаемся к пасущемуся на склоне горы стаду антилоп. Когда антилопы нас замечают, пускаем машину на максимальной скорости им наперерез. Как ни быстры эти маленькие грациозные животные величиной с горную козу, соревноваться в скорости с автомобилем им не под силу. Их спасенье в том, что мы не можем преследовать стадо по пересеченной местности. Нам удается подстрелить только трех. На обратном пути мы убиваем еще большую дрофу.

Не прошло и полчаса после нашего возвращения домой, как антилопа уже освежевана. Надрезав кожу у шеи, из туши вынимают все мясо и внутренности, не вспарывая живота, потом перевязывают ноги, и получается закрытый кожаный мешок. Быстренько разжигают огонь, бросают в него камни величиной с кулак. Пока камни раскаляются в огне, мясо разрезают на маленькие куски. Всем этим занимается испытанный мастер, а зрители, которых в юрту набилось до 20–25 человек, бесконечно болтают, дают советы, предостерегают, но ни до чего сами не дотрагиваются, пока не наступит время еды. Когда камни раскалены до предела, повар вытаскивает один из них щипцами, бросает в кожаный мешок и тотчас вслед за ним туда же летит кусок мяса. Второй камень — и еще кусок мяса. Все это пересыпается солью. Когда кожа наполнена мясом и раскаленными камнями, отверстие у шеи завязывается, все это кладется в горячую золу.

Уже совсем стемнело. Красное пламя освещает лица сидящих вокруг огня монголов. Некоторые из них держат за узду стоящую позади лошадь, другие, сидя на корточках, посасывают трубки и с нетерпением ждут, когда потухнет зола. Приготовляемое-таким способом мясо одновременно жарится, варится и тушится. Когда кожаный мешок открывают, мясо совсем готово: нет ни одного недожаренного или пережаренного куска, как это бывает, когда дичь жарится на открытом огне. Мясо хорошо протушилось в своем собственном жиру и крови, в меру соленое и очень приятное на вкус.

После ужина замечаю, что Сухэ-Батор отводит в сторону нескольких человек и о чем-то расспрашивает их с записной книжкой в руке. Ему так нравится, что я записываю обычаи и слова милых его сердцу даригангов, что и он, будучи историком, решил для начала записать клейма скота. Позже он показал мне собранные сведения, и мы основательно их обсудили. К сожалению, местные клейма не очень интересны. В большинстве случаев клеймят буквами тибетского алфавита. Сохранились и знаки, которыми метили свои стада монастыри. Есть и символические изображения солнца и луны, но таких знаков немного.

В воскресенье утром, отмечая праздник, открываю коробку венгерских сардин и ем их с пропахшим бензином печеньем. Запиваю все это чаем с молоком и бараньим салом. Потом едем в гости к дяде Сухэ-Батора, который проживает неподалеку.

Дядю дома не застаем, но его дочурка, которой не боле шести лет, вскакивает верхом на лошадь и мчится за отцом. До их возвращения я успеваю осмотреться. У задней стены юрты на сундуке стоит «камень предков» (авин чоло). Такие камни привозят со святой горы Дара-Обо. Каждое утро на камень выливают первые капли надоенного молока. В семье шестеро детей. Мать кормит грудью самого младшего и одновременно подбрасывает хворост в огонь под котлом. Младенец держится за мать обеими ручонками, чтобы не упасть. У входа привязан совсем маленький теленок, появившийся на свет несколько дней назад.

Ко мне подходят два малыша: девчурка лет пяти и четырехлетний мальчик. Протягиваю им леденцы, умышленно так, чтобы они могли взять лакомство одновременно. Первым протягивает руку мальчик, а девочка ждет, пока брат возьмет гостинец, и только тогда берет свою долю. Вскоре приезжает дядя Сухэ-Батора. Они с племянником не виделись десять лет и оба так растроганы встречей, что даже прослезились, обнимая друг друга. Хозяин выбирает самые лучшие куски мяса, провяливавшегося у северо-западной стороны юрты. Он берет дал — лопатку. Эта часть туши предназначается для самых почетных гостей. Дал подают только гостям и главе семьи. Ни жена, ни дети, даже старший взрослый сын не смеют притронуться к этому куску. Дал не разрешается разрывать зубами, его полагается разрезать ножом. После того как мясо было приготовлено и съедено, на костях остался еще тонкий слой мышечных волокон. Сухэ-Батор, как старший гость, разрезает это мясо на столько частей, сколько людей было в юрте, включая женщину и даже младенца. Согласно монгольской поговорке, если даже человек прожил 70 лет, он не заслуживает того, чтобы одному съесть этот слой мяса на кости дала.

Дядя, смеясь, рассказывает, что есть и более каверзные обычаи, связанные с мясными блюдами. Через три дня после свадьбы к молодому мужу приходит тесть, а через месяц он должен отдать ему визит. Тесть угощает зятя берцовой бараньей костью, но до того, как приступить к еде, он должен сломать мосол, пользуясь только большими пальцами. Это нелегкое дело. Раз восемь-десять пробовал наш хозяин сломать кость под дружный хохот всех гостей, пока наконец ему это удалось. Смеялись же над ним потому, что первый раз жениха заставляют ломать мосол перед свадьбой, чтобы испытать его силу, а второй раз после брака, чтобы посмотреть, не ослабел ли он.

С бараньими мослами придумано много игр. Прежде всего ими играют кочевники в кости. Мосол можно бросить четырьмя различными способами, чтобы гладкая часть была сверху или снизу, а малый шип слева или справа. В зависимости от того, как ляжет кость, игроки заявляют: «конь», «верблюд», «овца» или «коза». Больше всего очков выигрывает «конь». В игре предусмотрено много различных комбинаций; число их определяется количеством мослов, численностью игроков и способами кидания костей.

После обеда покатали детей на машине, а затем решили поехать дальше. Нам сказали, что поблизости началась интересная работа, на которую стоит посмотреть.

В пустыне появляется вода

Гора Дара-Обо вблизи сомонного центра Дариганга

Шарабджамц

К седлу привязана охотничья добыча — тарбаганы

На крыше сушатся сыр

Сказитель отец Ядам

Изготовление войлока

После охоты

16. Свадьба

«Материнский» и «дочерний» войлок. — Сватовство. — Кто дает платье жениху. — Борьба за связанную невесту. — Нелегкие вопросы. — Застольная песня. — Гимн юрте. — Трудно сломать мосол. — Почему сидит верблюд. — Почтовая машина и место свидания. — Освящение юрты. — На другой день, в «час коня». — Где нельзя разбивать юрты.

Мы точно знали, где найти нужных нам людей, живущих в большом аиле. Изготовление войлока начнется, правда, только через несколько недель, но нам повезло. Дело в том, что в сельхозобъединении вышел весь старый, так называемый «материнский», войлок, а без куска такого войлока нельзя изготовить новый. И вот одна семья обязалась сделать столько кусков «материнского» войлока, сколько нужно всем членам объединения для изготовления нового.

У семьи, к которой мы приехали, две юрты. Сейчас они стоят километрах в трех от коневодческой фермы. В объединении три фермы: коневодческая, крупного рогатого скота и овцеводческая. Перекочевывают они врозь. Метрах в 400 от двух юрт, за дощатой изгородью, расположенной под углом, кипит работа. Изгородь защищает от ветра, который в этих местах так неистов, что разметал бы всю шерсть.

Старуха с дочерью заняты подготовительной работой, им помогает 14-летняя внучка. Двое малышей играют около них на траве. Молодая женщина беременна; беременность, вероятно, зашла за первую половину. Работой руководит старуха. Ее муж временами заглядывает к ним, приносит бадью воды из стоящей поблизости бочки, отодвигает немного изгородь и опять куда-то уезжает на своей лошади. Мужчине здесь нечего делать; он присматривает за скотом, разнимает дерущихся лошадей или верблюдов.

Женщины начинают с того, что расстилают на земле старый войлок. Затем они прикрывают его мешковиной, но так, чтобы мешковина была больше войлока и частично расстилалась по земле. Сюда позднее положат «дочерний» войлок, то есть только что сделанный. На эту основу насыпают три слоя шерсти. Прошлогодняя короткая шерсть, которую сначала колотят длинными палками, образует нижний слой. На него кладут слой длинной шерсти зимней стрижки. На третий слой опять идет короткая шерсть. Женщины заранее связали шерсть узлами. Сейчас они, сидя на корточках, теребят и разравнивают шерсть, непрерывно смачивая ее водою. Края обкладывают короткой черной шерстью, чтобы они были прочнее. Женщины работают очень тщательно и медленно. У юрт появляется муж молодой монголки. Он вернулся с охоты на тарбаганов. Сбоку у седла висит сегодняшняя добыча — восемь тарбаганов. Вокруг юрты уже растянуты на колышках другие шкурки для просушки.