Джиллиан Грей - Грехи

• Название: Грехи
• Автор: Джиллиан Грей
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-491-8

Эрика бросает вызов убийце своих родителей и, занимаясь расследованием, сама оказывается на волосок от гибели. Но в решающий момент встречает свою первую любовь…

---

– Так почему бы тебе не сделать этого?

– Не могу. Гарвард – это альма матер моих родителей…

– И они будут сердиться, если ты не поступишь туда, – закончил он за нее.

– О, они наверняка скажут, что я должна делать то что мне хочется, но я знаю, что это их огорчит.

– А Эрика Блю Кэссиди никогда не огорчает своих родителей.

– Нет, если этого молено избежать.

Он нагнулся над приборным щитком, взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы.

– Господи, Блю, какая ты сладкая, – сказал он, отпуская ее через долгое-долгое мгновение. – Когда я увидел тебя в первый раз, тебе было лет восемь-девять не больше.

– Десять, – поправила она, выдавая свой секрет что следила за ним все эти восемь лет. Но сейчас это ее совершенно не заботило.

При этих словах одна его темная бровь приподнялась, но он не стал ни о чем расспрашивать.

– Пусть десять. Я думал: «Это самая красивая девочка на свете». – Он засмеялся и откинулся на сиденье так, чтобы смотреть в ясное летнее небо. – Понимаешь, несмотря на то, что мне было почти четырнадцать, я был ростом чуть больше пяти футов, а ты уже была почти с меня ростом, и я сказал себе, лучше подождать и посмотреть, не превратится ли она в гиганта.

– Ой, перестань, – смеясь, перебила она, – я вовсе не была такой высокой.

– Хм, это еще не самое худшее. Когда я увидел тебя на следующее лето, ты была уже на целых два дюйма выше меня. И я тотчас же поклялся отбросить все мечты о тебе. Моя мужская гордость не могла позволить мне влюбиться в девушку, которая будет возвышаться надо мной, как башня.

– Но сейчас ты на добрых шесть-семь дюймов выше меня.

– Конечно, но это сейчас, а не тогда. Я начал быстро расти только когда мне было около шестнадцати. Все это время я избегал тебя, боясь, что ты растешь быстрее, чем я. Не думаю, что видел тебя хоть раз за три-четыре года, пока тебе не исполнилось шестнадцать.

– Я с родителями ездила сперва в Европу, потом в Азию, в Австралию, каждое лета в новое место. Они обсуждали, не поехать ли на сей раз в Африку или в Южную Америку. Но этой весной у отца был сердечный приступ.

– Да, помню, мама говорила об этом. Ему нужно пройти обследование, но сегодня вечером он выглядел превосходно. Я уверен, все будет хорошо.

– С ним все в порядке, но мама постоянно шумит на него, хочет, чтобы он бросил курить и пить.

– И не выходит, да?

Эрика, смеясь, покачала головой:

– Нет. Курение, говорит он, может вызвать рак, выпивка – свести с ума, а влечение к матери вполне может привести к сердечному приступу. С другой стороны, курение смягчает его, выпивка прочищает мозги, а моя мать наполняет его. Он сказал, что не знает лучшей смерти чем умереть добрым, с ясной головой и удовлетворенным.

– Большего и желать нельзя. Твой отец умный человек.

– Умнейший.

– Согласен!

– Присутствующие исключаются, – засмеялась она.

– Хочешь выйти и посмотреть на озеро с высоты нескольких сотен футов?

– Конечно, но сперва я хочу открыть подарок. – Она аккуратно развязала ленту, развернула бумагу, отдала ему снятую обертку и открыла крышку. У нее перехватило дыхание, когда она заглянула в коробочку. – О Боу…

– Мой студенческий значок, – пояснил он, хотя в этом не было необходимости. – Я не мог решить, что подойдет тебе. Потом подумал, что осенью ты уедешь в Гарвард, и вспомнил об одном подарке, который будет отгонять хищников и напоминать обо мне. Ты будешь носить его, Блю? Будешь постоянно со мной? Я знаю, что прошу слишком многого, потому что у нас не было возможности часто встречаться, но я беспокоюсь о тебе… очень.

Она внимательно рассматривала его лицо, а в горле у нее стоял комок. Боу так красив, еще красивее, чем два года назад, когда она вновь увидела его после возвращения в Сент-Джоун. Он был самым красивым из всех, кого она когда-либо видела. Она использовала любую возможность, чтобы посмотреть на него, и часто подкрадывалась к богатому отелю с тайной надеждой мельком увидеть его на теннисном корте или в тот момент, когда он выполнял поручения отца. Теперь он стал взрослым, его стройное тело возмужало, мускулы вздулись там, где их раньше не было; лицо, прежде более мягкое и округлое, вытянулось, скулы заострились, линия рта стала более твердой и резко очерченной, орлиный нос, который раньше казался слишком длинным для его лица, теперь удивительно гармонировал с полными губами. Только его черные как смоль волосы и глубоко посаженные глаза с длинными ресницами были не подвластны зрелости и времени. И он просил быть с ним, просил обещать не смотреть ни на кого другого и носить его значок. Она едва сдерживалась, чтобы не вскочить на ноги и не завизжать от восторга. Все эти годы она хранила свою сокровенную тайну, ничего не рассказывая даже родителями и Кэрри. Сейчас ей хотелось выскочить из автомобиля и закричать об этом так, чтобы было слышно на все озеро.

Не получив ответа, Боу вздохнул, открыл дверцу автомобиля и вышел, не давая ей возможности произнести то, что разрушило бы надежды, которые он лелеял последние шесть недель. Эрика тоже быстро выбралась из машины. Он стоял у крыла автомобиля и обернулся на звук открывшейся дверцы, готовясь выслушать ее объяснение, но она направилась не к нему, а к обрыву.

– Блю, все о'кей, у тебя нет…

– Эй, слушайте все! – прокричала она, сложив руки рупором. – Слушай, Сент-Джоун! Я дружу с самым замечательным парнем во всех Соединенных Штатах!

Боу обнял ее сзади, поднял на руки и понес прочь от обрыва к большому старому дубу. Прижав ее плечи к стволу дерева, он поцеловал ее долгим страстным поцелуем.

– Ты сумасшедшая, – произнес он хриплым шепотом несколько секунд спустя, – и ты моя.

– Приколи мне его, – попросила Эрика прерывающимся голосом, протягивая ему студенческий значок, – а потом поцелуй меня так же еще раз.

На этот раз он обнял ее и прижался к ней всем телом. Несколько томительных секунд он водил языком по кончикам ее зубов, а потом нашел ее язык. На Эрике была свободная блуза типа мужской рубашки. Девушка обняла юношу за шею, а его руки коснулись талии, и спустя несколько минут его пальцы начали знакомство с нею – двинулись вверх по спине, затем скользнули к животу и, наконец, коснулись груди.

– Можно здесь потрогать? – простонал он, и в ответ она только крепче обняла его шею. И тогда его пальцы проложили путь под эластичную ткань, добравшись до ее полной груди.

– О, Блю, какая ты мягкая, – выдохнул он, не отрываясь от нее.

Потом он стянул вниз ее лифчик и полностью обхватил грудь раскрытыми ладонями. Он ласкал набухшие соски и в это время играл ее языком и покусывал губы. Потом он сжал ей сосок большим и указательным пальцами, и Эрика почувствовала, как будто ее боднул бык, и застонала. Только эта боль, несомненно, была восхитительна. Через несколько секунд она ощутила, как его рука пробирается к застежке джинсов, и тотчас замерла.

– О, не останавливайся сейчас, Блю. Тебе ведь приятно, продолжай двигаться, двигайся, как двигалась раньше, не обращай внимания на мою руку. О Боже Блю, не останавливайся!

Но она остановилась и оттолкнула его.

– Я не могу, – прошептала она и выскользнула из его объятий.

Добежав до автомобиля, она прислонилась к крылу надеясь, что он или останется у дерева, пока к ней вернется самообладание, или пойдет за ней, обнимет ее и скажет, что все было правильно, что он понимает ее.

Но Боу не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он подошел к горному карнизу, откуда унес ее десять минут назад. Тяжело дыша и не в состоянии говорить, он положил руки на бедра, согнулся и втягивал огромными глотками успокаивающий его воздух. Придя в себя, он выпрямился и приложил одну руку ко рту.

– Эй, Сент-Джоун! Блю Кэссиди моя девушка! Завидуйте все!

Глава 3

После прогулки Боу привез ее домой, и сейчас Эрика стояла прислонившись к двери и прислушивалась к шуму его автомобиля, исчезавшему в ночи в направлении фешенебельного отеля, в котором он жил с родителями. Она дотронулась до небольшого значка на блузке, и на ее лице появилась широкая улыбка. У нее есть друг, и этот друг – Кин Боухэнон, самый красивый парень на свете!

Поднимаясь к себе в комнату, она взглянула на третий этаж. Там, в мансарде, родители устроили себе уютную спальню, и сейчас оттуда на лестницу падал свет.

– Я пришла! – сообщила она вместо приветствия.

– Поднимайся сюда, дорогая, – пригласила ее мать.

Эрика вздохнула. Она любила родителей… безмерно, осуждая, кстати, большинство друзей, жаловавшихся на своих родителей. У нее не было никаких жалоб, не было даже повода ворчать на их запреты или наказания. Трио из отца, матери и дочери сохраняло удивительное спокойствие в спорах, которые бывали крайне редко. У них не принято было повышать голос, и все платили друг другу откровенностью. Но именно сейчас ей хотелось удержать в себе воспоминания о ее собственной ночи, удержать только для себя, совсем ненадолго.