Александр Дюков - Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос

• Название: Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос
• Автор: Александр Дюков
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 1912
• ISBN: 978-5-9533-6308-2

В течение всей Великой Отечественной войны советские партизанские отряды непрерывно росли и множились, нападали на вражеские гарнизоны, проводили дерзкие рейды, взрывали идущие к фронту эшелоны. В составе отрядов были и красноармейцы, и гражданские, никогда прежде не бравшие в руки оружия, и более или менее подготовленные сотрудники спецслужб. Они почти не имели оружия — кроме того, которое им удавалось добыть у врага и которого, как и медикаментов, катастрофически не хватало. Но партизаны не сдавались и вели борьбу. Борьбу, которая стала наглядным свидетельством несломленного народного духа, подавала пример населению оккупированных областей и приближала Победу. Размах же деятельности партизан был таков, что впоследствии партизанство стало восприниматься на Западе как один из элементов специфического советского стиля ведения войны.

Какова же была организационная структура советского партизанского движения? Кто и как управлял партизанами? Или они действовали на свой страх и риск? Правильный ответ на эти вопросы не удалось получить ни спецслужбам Третьего рейха, ни многочисленным отечественным и зарубежным историкам. Исследованию организационно-управленческого аспекта советского партизанского движения и посвящена книга, которую вы держите в руках.

---

Успех брянских партизан показал, насколько мощным оружием может оказаться партизанское движение.

Кризис, переживаемый ведомственными системами по управлению партизанским движением; заинтересованность военных в повышении эффективности действий партизан; рост партизанских отрядов, тесно взаимодействующих между собой вне зависимости от изначальной ведомственной принадлежности — все это свидетельствовало о необходимости создания новой, централизованной системы управления партизанским движением.

Однако воплотить это на практике было не так-то легко.

Попытки централизации на базе какого-либо одного ведомства вели к весьма острым и болезненным конфликтам, негативно влиявшим на эффективность партизанского движения. Так, начальник оперативно-чекистской группы, занимавшейся руководством партизанским движением в Крыму, жаловался в Центр:

«Всю разведывательную работу вела исключительно оперативно-чекистская группа, но в силу неимения своей связи добытые материалы передавались разведотделу Крымского, а затем Северо-Кавказского фронта, который не только эти данные, но и в ряде случаев пакеты, доставленные на самолетах из партизанских отрядов и непосредственно адресованные НКВД Крыма, умышленно не передавал нам. Этот самый разведотдел и его руководитель Капалкин, а также маршал Советского Союза Буденный вместо помощи всячески мешали нам в работе».[262]

Таким образом, попытка решить проблему в рамках фронта волюнтаристской передачей задач руководства партизанским движением в ведение какого-либо одного ведомства оказывалась неэффективной.

Докладные записки о необходимости создания централизованной системы управления партизанами, которые направляли руководству страны непосредственно занимавшиеся вопросами партизанского движения военные, до тех, в чей компетенции было принимать решения, не доходили и никакой реакции не вызывали.[263] Руководство страны, еще сравнительно недавно (в начале января 1942 г.) принявшее принципиальное решение о руководстве партизанскими формированиями через сложившиеся ведомственные системы, сосредоточилось на решении более важных задач и искренне полагало, что в области организации партизанского движения все обстоит нормально.

Таким образом, ситуация казалась безвыходной: попытаться изменить ситуацию на уровне фронтов и армий означало взорвать баланс между ведомственными системами и спровоцировать разрушительные для партизанского движения межведомственные конфликты, а в масштабе страны изменить ситуацию было невозможно, поскольку информация о неожиданном кризисе существующих систем управления партизанским движением не доходила до руководства страны.

Существуют моменты, когда кажется невозможным сойти с пути, ведущего к катастрофе, когда кажется, что грядущая катастрофа объективно обусловлена, неизбежна. В такие моменты изменить идущий своим чередом ход событий невероятно трудно, но зато тот, кто сумеет это сделать, входит в историю.

Для советского партизанского движения весна 1942 г. была периодом кризиса (большинством участников событий не осознаваемого как таковой), периодом, когда решался вопрос о том, смогут ли партизанские формирования влиять на стратегический ход войны, или же их действия останутся хоть и массовыми, но локальными по существу акциями, причиняющими противнику неудобство, но не влияющими на положение на фронтах.

Естественный ход событий делал более чем вероятным второй вариант; то, что на самом деле реализован оказался первый, стало следствием усилий одного человека.

Глава 2 Создание Центрального Штаба партизанского движения

Полковник И. Г. Старинов, уже упоминавшийся в нашей работе, кадровый диверсант с довоенным стажем, человек, летом и осенью 1941 г. сделавший многое для организации партизанских формирований в Белоруссии и на Украине, был не единственным, кто писал руководству страны о необходимости централизации управления партизанским движением. Однако делал это он с исключительной энергией и упорством, подобных которым не проявил никто.

В течение всей весны 1942 г., помимо выполнения своих непосредственных обязанностей помощника начальника штаба инженерных войск РККА и начальника Оперативно-инженерной группы Южного фронта, Старинов непрерывно обращался с идеями о том, как повысить эффективность партизанских действий ко всем, с кем встречался по службе — от своего непосредственного начальника генерала М. П. Воробьева[264] до контр-адмирала С. Г. Горшкова[265] и секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко.[266] Он разрабатывал докладные записки о необходимости централизации партизанского движения и создания частей специального назначения, под которыми убеждал подписаться тех, кто имел какой-нибудь вес для руководства страны — даже если к партизанам они не имели никакого отношения. Наконец, будучи в Москве, Старинов обратился к начальнику артиллерии Красной Армии, заместителю наркома обороны генерал-полковнику Н. Н. Воронову. Воронова он хорошо знал по Испании, где тот был старшим военным советником на том же фронте, где действовали диверсионные отряды Старинова.

24 мая 1942 г. Воронов обратился к Сталину с предложениями о совершенствовании руководства партизанской борьбой. Их суть сводилась к следующему: создание единого центра по руководству партизанскими и диверсионными действиями в виде партизанского фронта с командующим фронтом и его штабом, подчиненного Ставке ВГК, при фронтах создать оперативные группы по руководству партизанскими действиями. Кроме этого предлагалось от действий крупных отрядов перейти к действиям многочисленных, мелких неуязвимых групп и отрядов.[267] Стилистика документа ясно говорит о том, что в его написании принимал участие полковник Старинов.

«Через несколько дней я докладывал в Ставке по неотложным делам, — вспоминал впоследствии Воронов. — Верховный задержал меня и предложил принять участие в рассмотрении других вопросов. Он взял со стола папку и изложил присутствующим содержание моей докладной записки. Мои предложения были приняты полностью».[268]

Так увенчались успехом многомесячные усилия Старинова; руководством страны было принято принципиальное решение о централизации партизанского движения.

В двадцатых числах мая первый секретарь ЦК ВКП (б) Белоруссии П. К. Пономаренко был вызван в Москву. Когда зимой 1941–1942 гг. идея о создании ЦШПД появилась впервые, Пономаренко был назначен его начальником; теперь Центральный штаб создавался вновь и Пономаренко не без основания надеялся, что возглавит его именно он. В Москве его постигло жестокое разочарование. «В одном из отделов ЦК, — вспоминал впоследствии Пантелеймон Кондратьевич, — меня представили В. Т. Сергиенко — наркому внутренних дел УССР, который прибыл в столицу также в связи с предстоящим решением ГКО о создании Центрального штаба партизанского движения. Только на этот раз именно он должен был возглавить ЦШПД».[269]

Как выяснилось, Сергиенко был совместной креатурой главы НКВД Берии и первого секретаря украинской компартии Хрущева.

Для Берии было важно сохранить контроль над партизанами. Прямо контролировать партизанское движение по объективным причинам было невозможно; оставалось лишь посадить на эту должность своего человека. Мотивы Хрущева более сложны. С одной стороны, о личностной неприязни между Хрущевым и Пономаренко ходили легенды;[270] потому неудивительно, что Никите Сергеевичу меньше всего хотелось, чтобы его противник стал начальником ЦШПД. В тот период, однако, для Хрущева возможность провести в начальники ЦШПД своего была важна и по другой причине. 12 мая началось наступление Юго-Западного фронта, ставившее целью освобождение Харькова. К 16 мая наступление застопорилось. Стало ясно, что за неудачу придется отвечать людям, прямо за эту операцию ответственным, — Тимошенко и Хрущеву; контроль над партизанами мог скомпенсировать для Хрущева последствия поражения на фронте.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Сергиенко был сотрудником НКВД и, как таковой, устраивал Берию. Он был наркомом внутренних дел Украины и, как таковой, устраивал Хрущева. Наконец, оп обладал достаточно высоким рангом для назначения начальником ЦШПД. Однако в конечном итоге решение принимал Сталин, и решение его могло оказаться неожиданным. Понимая это, Берия предпринял маневр для нейтрализации Пономаренко, выдержанный в лучших бюрократических традициях.

Мы уже писали о НКВД Белоруссии, возглавляемом Л. Цанавой и прекратившем свое существование в результате оккупации республики противником. Вместо республиканского НКВД и его территориальных управлений были созданы оперативно-чекистские группы; естественно, что Цанава возглавил оперативно-чекистскую группу НКВД БССР. В условиях, когда Белоруссия была оккупирована, заниматься эта группа, равно как и подчиненные ей областные оперативно-чекистские группы, могла только разведкой и организацией партизанского движения. Делалось это в тесном взаимодействии с 4-м Управлением и Штабом истребительных батальонов НКВД СССР.[271]