Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

• Название: Горе побеждённым
• Автор: Ольга Сухаревская
• Жанр: Исторический детектив

 Всем любителям ретро-детектива, прошу знакомиться: после Фандорина и Ванзарова перед нами новый ретро-сыщик Вильям Собакин. Ну, да, фамилия неказистая, зато ум и прозорливость, а так же детективный талант, отменные. Тем паче, что разбираться ему и его молодому помошнику Александру Ипатову, придётся в деле, истоки которого уходят аж в петровскую эпоху. В ту чертовщину, что нагородил придворный чернокнижник Петра I Яков Брюс...

---

 - Интересно. В чем это выражалось?

 - В быстрой смене настроений. Пить стал много. Раньше за ним этого не наблюдалось.  Очень выдержанный господин был этот доктор. А вот в начале этого года, на ваше Рождество, когда я вернулся из Дрездена, Михаила Лаврентьевича как будто подменили. Я тогда в шутку его спросил: «Что с вами, доктор? Вы, как говорят русские,  не в себе. Влюбились или много в карты проиграли?». Он как-то странно на меня посмотрел и сказал: «Первое, которое хуже второго». Я не понял, а он объяснил: « Страсть, если быстро не проходит - болезнь злокачественная. Это я вам, как врач говорю».

 - Так у него была страсть? К кому же?

 - Не знаю. Тогда в гостиную, где мы разговаривали, вошли дамы и наша беседа прекратилась. Больше мы к ней не возвращались.

 - А у вас есть подозрение, кто был предметом увлечения доктора?

 - Нет. Говорю вам, господин Зяблицкий, при всей своей общительности, был очень закрытым человеком во всем, что касалось его лично.

 - Как он относился к Анастасии Дмитриевне?

 - Сейчас, после всех этих событий, мне кажется, что неприязненно, хотя он это скрывал, как любой воспитанный человек. По-моему, его раздражала её категоричность в суждениях, высокомерность, заносчивость.

 - Мог он быть в неё влюблён и нарочитой неприязненностью скрывать свое чувство?

 - Не знаю, – развел руками немец. – У вас говорят: «чужая душа – потёмки».

 - А мог Зяблицкий быть влюблённым в Турусову?

 - Ларису Аркадьевну? Я не замечал его особых знаков внимания к ней. Михаил Лаврентьевич при мне никогда не стремился завладеть её вниманием, остаться с ней наедине, долго разговаривать или делать комплименты. Потом, как мне кажется, её характер и религиозные наклонности не способствуют развитию к ней нежных чувств.

 - А как она относилась к доктору?

 - Ровно, доброжелательно, как и ко всем.

 - Скажите, почему вы в разговоре с Зяблицким упомянули о проигрыше в карты? Он что, был игрок?

 - Не думаю. Я это сказал просто так, как пример пагубного увлечения, от которого можно быть не в себе. Доктор, когда мы вечерами уговаривали его поиграть с нами в карты, всё время в них сбивался и говорил, что более пустого времяпровождения он не знает. Михаил Лаврентьевич предпочитал  шахматы.

                                                                           *** 

  -Уже три часа. Как говаривал Великий Пётр: «Подошло время адмиральского часа» - то есть, выпивки и закуски,  –  сказал начальник, выходя из особняка Арефьева. – Поехали обедать в  «Славянский базар». Люблю их кухню. Там, должно быть, уже сошёл утренний наплыв посетителей.

 - Как это - «утренний»? Что, в «Славянском» гуляют с утра? – удивился Ипатов.

 - «Славянский базар», чтоб вы знали, один из самых фешенебельных заведений в Москве. С дорогими номерами, аж по двадцати пяти рубликов. Там останавливаются государственные лица, сибирские золотопромышленники, богатые помещики, купцы первой  гильдии. Но, там же можно встретить карточных шулеров и аферистов самого высокого полёта. И в том, и в другом случае – это деловые люди при больших деньгах: честных или нечестных. С утра они спускаются вниз, в ресторан или приезжают в «Славянский» из присутствий, контор или  бирж и за хорошим столом завершают сделки, заключают договоры, обговаривают условия партнёрских отношений. Всё это происходит, как правило, до или во время обеда. Примерно с трёх часов заведение пустеет до вечера. А по-настоящему гуляют у «Яра» , в Петровском парке.

                                                                            ***

 В полупустом ресторане Собакин с помощником ели рыбные расстегаи с осетриной,  визигой и налимьими печёнками. К ним подали большие соусники ароматной ухи. На второе взяли куропаток с брусникой и молодую картошечку. На сладкое Александру Прохоровичу заказали клубнику со сливками, а Собакин ел свои любимые апельсины. Обслуживал сыщиков человек во фраке, ну прямо -  министр.  Ипатову приходилось бывать в первосортных трактирах, где посетителей встречали расторопные половые:  улыбчивые, в белых, голландского полотна, косоворотках, с полотенцами через руку кренделем. Здесь же, прислуга была важная, неулыбчивая, с отстранённым высокомерным лицом. И называли их чудно;: официанты.  Пока ели, из отдельного кабинета, что против большого зала, вывалилась компания купчин. Впереди всех шёл господин в глухом сюртуке тонкого сукна и хромовых дорогих сапогах. Его шатало, ноги подкашивались и два дюжих фрачника с почтением вели посетителя к выходу. Третий официант с невозмутимым видом нёс за ними поднос с двумя хрустальными графинами, расписанными золотыми журавлями. Позади, шло ещё несколько деловых людей, сильно выпивших, с красными лицами.

 - Смотрите, вот идёт известный московский суконщик Феофанов, насквозь пьяный и уносит с обеда двух «журавлей».

 - Журавлей?

 - Видите расписные графины? Они с коньяком. Стоимость каждого – пятьдесят рублей.

 - Ничего себе!

 - Кто покупает весь коньяк из графина, получает в подарок и сам графин – «хрустального журавля». Это своего рода кураж перед своими: погулял да ещё могу и «журавля» взять. Бывает, что и соревнуются: кто больше купит этих «птичек». При хороших сделках партнёры делают друг другу такие презенты. У чиновников тоже принято на юбилей начальства в складчину подносить «журавля».

 Сыщики посидели в ресторане часа два, потом вышли на свежий воздух и по Никольской, через Лубянку неспешно пошли по Сретенке домой. Молодой человек уже знал, что, если начальник упорно обходит стороной разговор о деле, бесполезно его о чём-либо спрашивать. Надо выждать, пока, как он сам говорит, «осядет муть», и в голове сложится определённое представление о том, что нового они узнали. Пока шли, говорили о женщинах, об уходящей моде на цилиндры, о появившихся в Москве моторных экипажах. Больше, конечно, говорил Собакин, Ипатов - предпочитал молчать и слушать. Наконец Вильям Яковлевич перешёл к делу.

 - Спешить не будем. Доверим Канделяброву собрать побольше сведений об окружении Зяблицкого. Пусть опросит сослуживцев доктора: вдруг там что-нибудь выплывет. К Залесской не пойдём. Женщина, потерпевшая такое фиаско, не способна на здравое  мышление, а эмоции нам сейчас ни к чему. Да ей и не до нас с вами. Думаю, что и семья Арефьевых её больше не интересует.

 - Зря вы так поспешно вывели её за круг подозреваемых, ох, зря! – проговорил Александр Прохорович. – Она вполне могла увлечь на преступный путь Зяблицкого.

 - Для чего?

 - В корыстных целях. Он убивает девушку, и все деньги достаются Николаю Матвеевичу, а фактически ей, раз она собиралась за него замуж.

 - Понятно. Ну, а Зяблицкий с какого рожна будет ей своими руками жар загребать:  убивать любимую племянницу своего друга?

 - Страсть. Слышали, что сказал Шварц? У него к кому-то была необоримая страсть.

 - Но ведь, Надежда Петровна собиралась замуж не за него, а за Арефьева. Что бы Зяблицкий получил в результате? – не сдавался Вильям Яковлевич.

 - Доступ к телу.

 - Однако, не маловато-ли? Цена, молодой человек, больно высока даже для Залесской. Тоже мне – Клеопатра.

 - А может они решили, что потом избавятся и от Николая Матвеевича. Зяблицкий, как домашний врач, не мог не знать, что у Арефьева слабое сердце.

 - В ваших рассуждениях есть логика и вы недалеки от истины. Говорю вам это с полной ответственностью потому, что я уже знаю, кто вдохновитель и соучастник этого преступления. Ещё немного терпения и расследование вступит в свою заключительную часть. Нужны прямые улики. Я думаю, что скоро всё выяснится.

 - Чего тянуть-то! Если вы уверены, что знаете преступника, то надо его схватить и вытрясти признание. Такая вражина – и на свободе!

 - Дорогой Александр Прохорович! По-моему, вы несколько заблуждаетесь в оценке и понимании сути нашей с вами профессии. Вам известно, что такое синергия ?

 Ипатов замотал головой.

 - Это, когда человек с помощью божественной силы, достигает поставленной цели.  Своего рода соработничество  Господа и человека. Святой Макарий  Египетский  говорил, что «для искоренения греха и существующего в мире зла, необходима Божья сила». Понимаете? Не рубить с плеча, а обстоятельно и вдумчиво разбираться во всех обстоятельствах дела, надеясь, что Господь подскажет правильное решение. Мы с вами трудимся в такой области, где ошибки недопустимы. Я наблюдаю за вами и вижу, что в своих выводах вы мало думаете о последствиях ваших суждений для тех, кого можно обвинить. Господь Бог всегда как-нибудь да указывает на зло – надо только это уметь увидеть. Понимаете?

 Подходя к дому, еще издали, сыщики увидели на улице Спиридона. Он был одет в какую-то холщёвую хламиду с закатанными до локтей рукавами. Под его началом двое расторопных парней шустро доделывали свою работу: один - начищал до блеска ручку входной двери и звонок, другой – подметал улицу у дома. Завидев хозяина, Канделябров быстро расплатился с подёнщиками, метнулся в дом и захлопнул дверь, прямо перед самым его носом.