Вячеслав Марченко - Гнет

• Название: Гнет
• Автор: Вячеслав Марченко
• Издательство: П.Н.Шамрай
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-8442-98-8

На примере одной семьи автор описывает исторические события, обусловленные политическими обстоятельствами: репрессии на селе 20 - 30-х годов ХХ столетия во время коллективизации, раскулачивания, ужасный голод 1932 - 1933 годов, 1946 - 1947 годов, военная мясорубка с тысячами невинных и ненужных жертв в период Великой Отечественной войны.

   С документальной точностью в книге приводятся свидетельства о тяжелой, рабской жизни простого украинского крестьянина на Николаевщине в 30 – 50-е годы прошлого столетия.

---

                                              Читателю от автора 

Содержание повести «Гнет» основано на рассказе моей бабушки: Иванцовой (Резниченко) Акулины Гавриловны – человека, прожившего долгую и безрадостную жизнь в СССР.

Наш разговор состоялся в 1983 году,  когда будучи офицером Пограничных войск, я приехал к ней в отпуск.

   О многом из того, о чем  мне тогда  рассказывала моя бабушка, я слышал от старших людей и раньше, но то ли я к тому времени еще не созрел к пониманию и сопереживанию всей той трагедии, которую пришлось пережить этим людям; то ли, когда я, окончив Голицынское Высшее пограничное военно-политическое  училище КГБ СССР, стал офицером погранвойск, и во мне слишком глубоко сидела убежденность в непогрешимости нашей «родной» Коммунистической Партии в руководстве страной, но те неимоверные страдания, которые пришлось пережить людям ее поколения, меня  тогда волновали постольку – поскольку. Впрочем, наверное, так же, как и многомиллионных моих сверстников, с детства активно обрабатываемых Советской властью.  

   Но в тот раз рассказ моей бабушки, основанный на реальных судьбах ее близких родственников и односельчан,  буквально шокировал меня. Я был глубоко потрясен и возмущен тем всеобщим кошмаром, который исходил от господствовавшей тогда на Украине Советской власти. А некоторые ее слова были для меня, офицера КГБ и коммуниста «морально устойчивого» и «идеологически выдержанного»,  так неожиданны и так резали слух, что я не знал, как мне на них реагировать.

    Я был в смятении: то государство, в котором, как я считал, мне посчастливилось родиться и жить, границы которого я охранял и которое на протяжении многих лет мне представлялось образцом человеколюбия, справедливости и гуманизма, в рассказе бабы Кили, человека, на себе испытавшего прелести «социалистического рая», выглядело совcем другим государством: мрачным, жестоким и циничным.

   А еще я почувствовал, как у меня внутри зарождается какое-то новое, противоречиво-емкое чувство, в нем было все: и горечь, и гнев, и обида, и возмущение, и досада. Тогда же я впервые почувствовал и боль за наглое глумление над моим многострадальным  украинским народом.                     

   После того тягостного разговора с бабой Килей  прошли годы, уже развалилась та «великая» империя, в которой невозможно было не только написать  то, о чем она мне тогда рассказывала, но и думать, а я до сих пор не нахожу в своем сердце успокоения. Мне горько и обидно, что в моей многострадальной Украине все еще есть люди, и их, к сожалению, много, продолжающие тупо твердить, что при Советской власти людям жилось  хорошо. Меня в связи с этим одолевает гнетущая мысль: а хотят ли эти люди вообще знать настоящую правду - ту молчаливую страшную правду, о которой, уничтоженные голодом и в коммунистических лагерях люди, уже никогда не смогут им рассказать?! Даже сейчас, когда стали открываться архивы и стало нам многое известно о человеконенавистнической  политике,  проводимой Советской властью в Украине, эти люди с шизофренической настойчивостью продолжают   утверждать, что в Украине голодомора не было, и даже более того, они с болезненной ностальгией вспоминают о Сталине и заявляют, что не допустят переписывания истории. Боже, о какой истории они говорят?! О той, что писалась теми же, кто и совершал на Украине те чудовищные злодеяния, и кто по сегодняшний день сидит во власти и упорно не желает признавать своей вины?!                

   Я не понимаю, до какой же степени нужно быть циничным, чтобы сейчас отрицать очевидное:  Советская власть в Украине отличалась  исключительной жестокостью и насилием по отношению к местному населению,  массовыми репрессиями и уничтожением людей. И голодного мора, унесшего из жизни в 1933 и в 1947 годах миллионы людей, в Украине могло бы и не быть, если бы эта «народная» власть этого не хотела и не забирала бы у людей последнюю крошку хлеба.

   Еще тогда, в 1983 году, слушая рассказ моей бабушки, я как будто ощущал душу нашего украинского народа, униженного и оскорбленного, все еще сохраняющего в глубине души украинскую самобытность, но уже теряющего надежду на возрождение.

   Советская власть делала все возможное для того, чтобы те люди, что жили после Октябрьской революции в Украине, в том числе и мои дед Ваня с бабой Килей и мои мать с отцом – бесследно исчезли с земли Украинской. Их как бесправных рабов гнобили на колхозных полях и фермах; их трижды морили голодом как ненужных тварей, их гноили в лагерях и безжалостно уничтожали на полях Великой Отечественной Войны. Видимо, кому-то очень хотелось, чтобы не было и меня, но тем, кто это делал – не повезло: вопреки их стараниям мои, обреченные погибнуть, родители, смогли выжить, и я, не Бог весть какой, но все же есть. Я один из тех, немногих, кому  посчастливилось продолжить род свой, и закрывать глаза на преступные злодеяния той, «народной» власти – я не имею права, потому что молчание мое означало бы согласие с теми, кто вчера морил голодом моих родителей, а сегодня цинично заявляет о том, что раньше,  в Советском Союзе, им жилось хорошо. 

   А глядя на то, как сегодня все более обнаглевшими становятся те, кто ненавидит Украину  как государство и Украинскую нацию как народ, как устанавливаются в Украине памятники Сталину – главному палачу украинского народа, я расценивать это иначе, как плевок в души уничтоженных его преступным режимом людей, не могу.

     Именно поэтому я хочу попытаться еще раз донести людям ту, пронизанную душераздирающими страданиями правду, о которой мне успела  рассказать моя бабушка, и которую нам уже никогда не смогут рассказать ни замученные голодом, ни сгнившие в лагерях, ни безжалостно уничтоженные на войне люди.     

                                        ВЯЧЕСЛАВ  МАРЧЕНКО  

                                                       ГНЕТ

                                                                  «Так случилось, что в Отчизне,

                                                                    Пылавшей кровью кумачей,

                                                                    Шли на распыл людские жизни,

                                                                    Под злую волю палачей.

                                                                    Спаси нас Боже и помилуй,

                                                                    Не дай нам прошлое забыть,

                                                                    Чтоб все священные могилы

                                                                    Смогли бы в сердце сохранить»…

                                                                                            В. Вощенков

   Лето 1983 года. Село Ковалевка, Николаевской области. Украина.

   За окном черно. Сегодня,  с самого утра, громко шелестя  по листьям растущих рядом с хатой акаций, идет дождь, не переставая, гремит гром, и вспышки молнии постоянно озаряют свинцовое  небо.

   Любимая кошка бабы Кили - Мурка, лежит на подоконнике и испуганно выглядывает из-под опущенной тюли во двор, а мы с бабушкой сидим на веранде за столом, и я с удовольствием попиваю, собственноручно приготовленное нею для меня - «любимого и единственного» внука, виноградное вино и уплетаю сваренный нею борщ с курицей.    

   - Гремит прямо, как на войне… - произношу я после очередного грохота,  прорвавшегося с неба где-то невдалеке.

   Баба Киля медленно перевела свой взгляд за окно и, словно сравнивая, несколько секунд слушала раскаты грома, затем она чуть слышно проронила:

- Нет, на войне гремит страшнее… 

   …Моей бабушке, Иванцовой (Резниченко) Акулине Гавриловне, Богом  была отпущена долгая жизнь, в то время ей уже был 81 год.

   Невысокого роста, щупленькая,  всегда опрятная, с ввалившимися, но живыми глазами на изрытом глубокими морщинами лице и натруженными узловатыми руками, она после смерти своего мужа и моего деда – Вани, в 1957 году, и старшей ее дочери  Анюты - в 1975 году, жила в своей хате одна. Она была сильной женщиной - не хныкающей и работящей. А в ее под камышовой крышей хате всегда было чисто убрано и пахло фруктами и грецкими орехами.

   Имела она козочку «Белку», и по двору бегали куры. К ней во двор часто заходили какие-то местные мужчины и женщины и, оторвав от дел, посвящали ее в какие-то местные проблемы, а по вечерам она  выходила с низенькой табуреточкой на улицу и  там, у мура, сидела до позднего вечера с соседками-старушками, о чем-то с ними разговаривая.