Мария Чурсина - Последнее дело императрицы

• Название: Последнее дело императрицы
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Фэнтези

　Это странная история о власти и беспомощности. Эта история, рассказанная той, в чьих руках недавно билось сердце огромной империи, а теперь за её спиной только холод одиночества. Хватит ли сил протянуть руку помощи гибнущему миру, если гибнешь сама, превращаясь в кого-то другого?

---

- Если она в Альмарейне, мы её найдём, — выдавил генерал, хоть ему и не хотелось давать Теро надежду на спасение. — Прекрати трястись. Подумай, кого ты боишься? Женщины, которая два года пряталась в глуши. Вероятнее всего, одинокой.

- Которая одним взглядом убила Уодима! Которая, как пса, зарезала Сайорана, а теперь и Эрвина! — Если бы Теро мог, он бы закричал. Но всё, что у него получилось, — отчаянно захрипеть и сжать пальцы на локте генерала. Тот легко высвободился и спрятал замёрзшие руки под плащ.

- Прекрати. Если она здесь была, мы найдём её на счёт три.

Раз-два-три — падали капли на дорожку, выложенную камнем.

- Ты её видел?

Теро смотрел мимо. Как будто их могли подслушать жухлые соцветия безвременника.

- Ты видел её? — Маартен повысил голос.

- Я не знаю, — откликнулся он наконец. — Мне кажется, она иногда появляется в восточном крыле.

Генерал долго держался, выслушивая этот бред, пытался ловить в нём крупицы нужных сведений, но теперь не выдержал и фыркнул.

- Я не прошу тебя рассказывать о том, что тебе померещилось в пьяном бреду! Ты видел Орлану?

- Нет.

Ветер зашуршал высокой травой, и Теро вздрогнул, обернулся. Он долго смотрел на увядающий сад, потом перевёл взгляд на дом и тоже — сумасшедше долго вглядывался в тёмные незанавешенные окна. Маартен молчал. Падали капли на дорожку из белого камня.

У Этель теперь было мало времени, много бумаги и два солнечных пера, правда, одно она тут же сломала. Осколки лежали на прикроватном столике, а над ними висел огненный шар.

Временами Этель отрывала Лорана, погружённого в чтение, слишком тяжёлыми вздохами или брошенным случайно словом. Ничего не объясняла, качала головой и снова принималась возводить на бумаге кривобокие схемы. Ей важно было успеть, пока Орден не передумал оставлять её в покое.

Мысли путались, поэтому Этель приходилось время от времени закрывать глаза. Она прижималась лопатками к прохладной стене и запрокидывала голову. Видимо, мир не отпускал.

Есть не хотелось, пить тоже, хотелось лечь в постель и отвернуться к стенке. И смотреть глупые сны, которые даже на секунду не давали забыть о реальности. Глупые сны, которые приближали бы её к концу. Как бы Этель не старалась решить вставшую перед ней загадку, так или иначе она всё равно приходила к выводу, что никого ей уже не спасти.

Она отложила бумаги и уставилась в окно, за которым висел уже привычный полумрак, разорванный светом белого пламени. Да, Эйрин недоговаривала на каждом шагу, и, признаться честно, Этель почти не удивлялась этому. Если бы она была хоть чуть-чуть внимательнее к тому, что говорит и как ведёт себя дочь, она бы обо всём догадалась сразу, без схем и раздумий.

А сейчас ей нужен был собеседник.

- Лоран, — позвала Этель, заставляя целителя снова поднять взгляд от книги. — Зачем молодой девушке власть?

Он сощурился на белое пламя и, кажется, улыбнулся, придерживая ладонью страницу книги, чтобы не перевернулась. Ветер из окна крался по полу и тревожил ажурный край покрывала, свисающий с кровати.

- Чтобы носить красивые платья и не делать уроки?

Этель усмехнулась.

- Да ты, оказывается, весельчак.

Белый шар за окном покачивался, и если бы не тонкие лучи, могло бы показаться, что так низко опустилась луна.

- Но неужели для того, чтобы носить красивые платья, можно перешагнуть через всех?

- Почему бы и нет? — Лоран закрыл книгу и отправил её на тот же столик, где уже покоилась неровная стопка изрисованной бумаги. Он снова вернулся в кресло и прикрыл глаза, глядя на Этель, отчего его лицо сделалось донельзя хитрым. — Красивые платья для кого-то тоже смысл жизни.

- Откуда всё это взялось? — пробормотала Этель, отворачиваясь. Она не обращались ни к кому, говорила просто в пустоту и уже не надеялась, что получит ответ. Но даже не это тревожило её сейчас сильнее всего. Не это, а слова, сказанные Эйрин в момент, когда рано утром она только пришла в себя после покушения. Она сказала: "Я не думала, что мы ещё раз встретимся".

А потом из наспех нацарапанного письма, (где оно сейчас? Если верить Ордену, среди гнилых овощей и старых тряпок) Этель узнала, что во всём всегда только мешала дочери. И сейчас мешает ей спасать мир.

Что произошло? Что случилось с Эйрин на самом деле за эти два года?

Этель хорошо помнила её историю, так что же выходит, дочь просто решила заговорить ей зубы, чтобы потом получить возможность тихонько сбежать?

- Лоран, ты знаешь, что творится в стране? В Альмарейне? Стало лучше после того, как она пришла?

Этель потеряла чувство времени, и в полумраке комнаты ей казалось, что прошла целая уйма времени, как раз достаточно для того, чтобы решить, спасся мир или нет. Целитель в ответ дёрнул плечом.

- Не знаю. Там холодно. Я давно не видел столько снега.

- Мир по-прежнему умирает, — прошептала Этель снова — только для себя. — И ему осталось совсем чуть-чуть. Если императрица вернулась, то почему ему не становится лучше?

- Говорят, во время коронации было тепло, почти как летом, а потом снова покатилось… — прервал её мысли Лоран. Устало вздыхая, он поднялся и подошёл к окну.

Дёрнул штору, и белый шар пламени, похожий на луну, скрылся от глаз Этель. Мысли путались всё сильнее, и в темноте закрытых век Эйрин улыбалась, снова и снова повторяла: "Я не искала тебя".

Этель опустилась на подушку. Во рту стоял горький привкус лекарств. Путанные мысли: ведь Эйрин — маг времени, она так много могла бы сделать. Узнать, кто убил Сайорана. Узнать, кто пытался убить её саму. Узнать, жив ли Риан. Так много могла бы… но не стала.

Кажется, она потеряла магию времени. Нет, опять солгала.

- Ого, какой снегопад!

Мивин отдёрнула штору полностью, давая снежному свету проникнуть в комнату, наполнить её до краёв. Снег шёл весь день, а под вечер припустил в новой силой. И даже в свете огненных шаров, на улицах не было видно соседского дома.

- Эдак и нас тут окончательно заметёт. Хорошо, что припасы есть.

Она, как обычно, суетилась по хозяйству, метлой гоняла кошку, которая решила полакомиться сметаной из оставленной на столе миски. В комнате по-прежнему душисто пахло травами, только вот даже их запах поблек в морозной белизне.

Аластар смотрел в снег, подперев кулаком голову.

"Сегодня никто не придёт", — думалось ему.

- Хватит уже прокисать! — крикнула ему Мивин из прихожей. Она тяжело завздыхала там, завозилась, видимо, стаскивая со стены одну из травяных вязанок. — Чего вот ты весь день, как неприкаянный?

Аластар на мгновение отвернулся от окна, оглянулся на шум и кошачье развесёлое мяуканье — вот ей-то точно нравилась игра, — но отвечать не стал, только вздохнул.

- Ждешь кого? — Мивин появилась в кухне снова, поддев ногой кошку, перегородившую проход, и обрушила связку сухого тысячелетника прямо на стол. Терпкий аромат лета рассыпался по скатерти сухими розовыми лепестками.

- Нет. Кого дождёшься в такую погоду.

Она засмеялась, ловко и быстро отрывая сухие соцветия от стеблей.

- Правда. А мне нравится снег. Давно уже я его не видела.

Другой раз Аластар усмехнулся бы её наивной радости: снег — это же смерть, как можно радоваться смерти. Но сейчас не стал, только неопределённо качнул головой. Понимай, как угодно, то ли да, то ли нет.

Мивин не обратила внимания, а, может быть, сделала вид.

- Помню, мы с мамой всегда такими вечерами вышивали. Когда холодно — нос особенно на улицу не высунешь. А дела все уже переделаны.

У неё были быстрые и мягкие руки и белые полукружья ногтей — кошка мурлыкала от удовольствия, когда Мивин чесала её за ухом. Сейчас она блестела зелёными глазами из угла за буфетом. Думала, наверное, удастся ли ещё раз посягнуть на сметану.

Мивин замерла и мечтательно взглянула на низкий потолок. Ореол волос, подсвеченных тусклым дневным светом, делал её голову похожей на отцветающий одуванчик. Дунет ветер — и разлетятся светлые пушинки.

- Вот думаю, может, достать из сундука старую вышивку. Приятно было бы вспомнить.

Ореол вокруг её головы — вот первое, что он увидел, очнувшись на развалинах Малтильского штаба. Очнулся, и всё вспомнил.

- Ты правда никого не ждёшь? — Мивин замерла с хрупким сухими цветком в руках.

- Правда. Кого дождёшься в такую погоду, — отозвался Аластар. Он смотрел в окно на летящий снег.

"Сегодня никто не придёт", — снова вернулась мысль.

Этель не спала и не бодрствовала. Она слышала, как шелестит страницами книги Лоран, как он хлопает дверью. Даже, кажется, видела, как ветер колышет бахрому на шторе. Этель лежала и смотрела в одну точку — в ту самую, где бахрома шторы цеплялась за завиток на ножке прикроватного столика.

Она отказывалась от еды и только от лекарств не отказывалась: в размытой реальности она малодушно желала, чтобы боль и кашель не возвращались. А во всём остальном — хоть как угодно. Чувства притупились до полного безразличия.