Александра Сергеева - Цветы в Пустоте

• Название: Цветы в Пустоте
• Автор: Александра Сергеева
• Жанр: Фэнтези

Космос, наконец-то, открыт. Мы покорили звёзды, покорили технологии и даже магию. А мир — по-прежнему огромен и непостижим. Казалось бы, чего нам ещё? Радуйся, человечество, радуйся и погрязай дальше в своих пороках, иди к новым вершинам, чтобы удовлетворить свою жадность. Но, может быть, стоит повременить?

---

　　 — И кем же я тебе показался?

　　 Двигатели призывно гудели, и пират нахмурился, помня, что топливо лучше сейчас не тратить зря. Но он хотел почему-то во что бы то ни стало дождаться ответа прежде, чем покинет этот мир.

　　 И он его дождался.

　　 — Хорошим, но запутавшимся, — неожиданная тихая улыбка на мгновение озарила юное лицо. — Вы показались мне хорошим человеком. И, несмотря ни на что, я всё ещё уверен, что это так и есть… где-то глубоко внутри. Просто вы, может быть, запутались гораздо сильнее, чем вы думаете. Удачи вам, сэр пират.

　　 Улетал Аргза в неясной растерянности.

　　 ***

　　 Воссоединение кабины со всем остальным телом корабля прошло почти гладко, не считая того, что в последний момент сцепление произошло слишком резко, и всё судно ощутимо тряхнуло. Из кабины повалил дым, и Аргза поспешил выбраться наружу. Его тут же обступили рабочие и механики, столпившиеся поглазеть на возвращение своего капитана.

　　 Синюю макушку, неизбежно возвышающуюся над всеми другими головами, он нашёл сразу же. Обладатель упомянутой макушки шагнул к нему, хлопая своими глазищами — вернее, одним глазом, потому что второй был, разумеется, привычно закрыт чёлкой. Робкая неуверенная улыбка, обозначавшаяся на его лице, мгновенно напомнила Аргзе о непроходящей фантомной боли в висках.

　　 — Сир, вы…

　　 Кулак Аргзы врезался в его живот почти лениво, в треть силы, но это была треть силы варвара, и Сильвенио с судорожным выдохом рухнул на колени, обхватив место удара руками. Копошащиеся вокруг них рабочие замерли в немом удивлении — обычно хозяин всегда щадил своего помощника, исключая пару нелицеприятных случаев. Сильвенио глянул на него с сокрушающей обидой, но ничего не сказал и не спросил даже, за что ему досталось. Просто сидел на полу, держась за живот, и молча ждал, что будет дальше. Тогда пират протянул руку, сжав в кулаке его чёлку, резко вздёрнул его на ноги. Свободную руку он протянул в свою спальню Тёмной техникой, и вернулась она уже с длинными ножницами оттуда.

　　 Один щелчок — и синие пряди чёлки плавно упали на пол. Сильвенио проводил их опустевшим взглядом и больше глаз не поднимал. Никакой улыбки больше не было и в помине, уголки его губ снова опустились, складываясь в привычную маску обречённой покорности.

　　 — Никогда больше не закрывай его, — приказал Аргза, очерчивая большим пальцем своё клеймо вокруг его правого глаза. — Я хочу видеть, кому ты принадлежишь, ясно?

　　 Тот вяло кивнул.

　　 — Да, милорд. Я понял. Могу я идти?

　　 Аргза вздохнул. Смягчившись, он примирительно коснулся клейма губами, потрепав помощника по волосам. Теперь, когда даже малейших сомнений в том, что перед ним именно его Лиам, не осталось, злость, как и фантомные боли, быстро растворилась.

　　 — Не сердись. У меня есть на то причины.

　　 Сильвенио пожал плечами и отстранился, всё ещё глядя на мёртвые синие обрезки на полу.

　　 — Я просто хотел сказать, что… — на этот раз его улыбка вышла кривой и горькой. — Что рад вашему возвращению, сир. Но, честно говоря, больше я вам этого сказать почему-то не хочу… Хотя я по-прежнему рад, что вы живы.

　　 И он сбежал вглубь корабля, провожаемый десятками сочувственных взглядов и одним — задумчивым.

　　 После, уже вечером, Аргза без стука возник в его комнате и прежде, чем тот успел что-либо спросить, быстро вложил ему в руки футляр, при виде которого у Сильвенио неверяще распахнулись глаза.

　　 — Тебе подарок. Не от меня, но это поправимо.

　　 Лиам прижал футляр к груди, как самое дорогое сокровище, не прерывая зрительного контакта.

　　 — Вы были на Эрлане, — его голос заметно дрогнул от волнения. — Этот материал… оттуда, я знаю…

　　 — Я был там, да. Но не на твоей Эрлане. На другой. И этот подарок тебе передал тот, кто лучше всех тебя знает, так что давай открывай, мне тоже интересно, что там такое.

　　 — Вы поэтому на меня… злились сегодня? Потому что видели там, на другой Эрлане, что-то такое, что вам не понравилось, а я каким-то образом это вам напомнил?

　　 Ох уж этот невыносимый всезнающий умник. Как он жил раньше без этого зануды?

　　 — Открывай уже.

　　 Сильвенио открыл. В футляре оказался упакован одиночный цветок в узком горшке, с изумрудным стеблем и ярко-оранжевым закрытым бутоном. Сильвенио медленно выдохнул и бережно поставил цветок на стол.

　　 И тогда оранжевый бутон распустился сам собой, а Сильвенио вдруг застыл, как загипнотизированный. Спина у него была очень прямая, и Аргза, подойдя ближе, бездумно провёл по ней ладонями.

　　 — Он… он поёт, сир…

　　 Он повернулся к Аргзе, и тот увидел, как по его лицу текут слёзы. Вот же глупый маленький птенец.

　　 — Ты же у нас теперь не плачешь, вроде? Парень-кремень, а? — пират сел на кровать и потянул его за руку на себя.

　　 Сам он ничего такого не слышал — цветок, похоже, пел где-то на телепатическом уровне. Но, видимо, пел он о чём-то таком очень хорошем, потому что Сильвенио тихо прижимался к нему, сидя на его коленях и обнимая его за шею.

　　 — Это от счастья. Я думаю, в этом случае можно, — Аргза почувствовал его мокрую от слёз улыбку на своей шее, и почему-то от этого ощущения по коже побежали мурашки. — Он… он поёт о доме… О том, что нас всех где-то ждут… о том, что всегда есть тот, кто любит нас… о том, что каждый ребёнок рано или поздно вернётся назад… Хотите, я покажу вам? Дам вам услышать?

　　 Аргза с усмешкой кивнул, и холодные тонкие пальчики тут же приникли к его вискам.

　　 И он услышал.

　　 Цветок действительно пел, хотя Аргза не сказал бы, что это был настоящий человеческий голос. Скорее, это было больше похоже на мелодию, но мелодию не бессловесную. Аргза в самом деле различал слова, причём слова своего родного языка.

　　 "О том, что каждый ребёнок рано или поздно вернётся назад." Аргза закрыл глаза, вслушиваясь. Он вспомнил свою собственную мать: она не особенно о нём заботилась, да это и не было в традиции у варваров; она выгнала его из дома, как только он стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно добывать себе еду; он даже не слишком-то помнил её лицо. Нет, цветок пел не о ней, совсем нет. Он пел, скорее, о некой всеобщей Матери. Той, которая будет ждать своих детей всегда, которая примет их в свои объятия, когда они, дети, уже старые и испорченные её дети, придут к ней после своего долгого-долгого пути, усталые, измождённые…

　　 "Отдохни," — пели звёзды голосом оранжевого цветка, звёзды над Архаглом из его детства.

　　 Я не устал, возражал он и сам себе не верил.

　　 "Ты прощён," — пел далёкий огонёк, мерцающий в бесконечной темноте, и оранжевый цветок качал лепестками в такт.

　　 Я не нуждаюсь в прощении, говорил он и старался не замечать неуместное чувство, коварным теплом пробирающееся под рёбра.

　　 "Тебя ждут дома, несмотря ни на что," — пело небо, синее, как на Старой Земле, невообразимо синее.

　　 У меня его нет, вздыхал он отстранённо и понимал, что это не так.

　　 "Тебя любят, каким бы ты ни был," — пели ему чьи-то удивительно знакомые лучистые глаза цвета того самого неба.

　　 — Спасибо, — произнёс он вслух и не нашёлся, что ещё он может сказать.

　　 — Сир…

　　 Он моргнул, с трудом возвращаясь в реальность. Реальность, к слову, смотрела на него этими самыми небесными глазами — донельзя удивлёнными. Щекам почему-то было теперь так же мокро, как и шее. Неужели маленький плакса ещё и слёзы об него вытер?

　　 — Вы плачете, сир…

　　 Изумление в его голосе было настолько неподдельным, что Аргза недоверчиво моргнул. И правда: влага каким-то образом скопилась и в его собственных глазах. Он бы не назвал это словом "плакать", скорее, глаза его действовали абсолютно независимо от мозга. Но Сильвенио смотрел на него так, как будто он был каким-нибудь диковинным зверем из сказок — грёбаным единорогом, ага — и Аргза не стал ничего говорить. Такой взгляд, пожалуй, даже стоил того, чтобы позволить своим слёзным железам немного протечь. Песня всё ещё звенела в его голове — и где-то под кожей, в глубине груди.

　　 — Я… вы… честно говоря, я не знал, что вы на это способны, — Лиам светло ему улыбнулся и поцеловал в щёку.

　　 — О? Так мы разобрались с вопросом про бездушного монстра?

　　 Сильвенио потёрся об него носом, как кот, и это было необыкновенно приятно.

　　 — Да, сир. Я думаю, разобрались.