Александр Зорич - Очень мужская работа

• Название: Очень мужская работа
• Автор: Александр Зорич
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-03-1

Сталкиллер из тех, кто не пасует перед трудностями. Он знает повадки живых и не боится мертвых. Он любит оставаться один, но в то же время не для виду ценит настоящий мужской коллектив. Он — ветеран войны, он — настоящий герой. Он — оперативник. Расследование обстоятельств жизни и смерти знаменитых охотников за хабаром заставляет Сталкиллера ввязаться в головокружительную и крайне опасную авантюру, где пригодятся все его умения и бесстрашие…

---

— Верно.

— Тогда сразу тебя Матушка и проверит, сталкер, на ночную удачу. Заряди автомат.

— Нет.

— Твой выбор. Не буду настаивать. Через гитики я тебя провожу, но если натыкаемся на гадов — каждый сам за себя.

— Безусловно.

— Бери фонарь, пошли домой… Вышли сала! Здравствуй, дорогая Мамочка…

Глава 7 БАЛЛАДА О КОСМОНАВТЕ

Fly me to the moon,
Let me play among the stars.
Let me see what spring is like
On a-Jupiter and Mars.
In other words, hold my hand.
In other words, baby, kiss me.
Fill my heart with song
And let me sing for ever more.
You are all I long for
All I worship and adore.
In other words, please be true.
In other words, I love you…

Frank Sinatra

— Чёрт бы вас побрал, трекеры-сталкеры-ходилы.

— Ежедневно побирает. Но вы-то тут при чём, инспектор? И, мне кажется, ваше пожелание высказано тоном восхищённым. Или вокодер врёт?

— Не врёт. Вот Толька! За столько лет никто, ни один из вас, ворюг и браконьеров, не сдал блаженного!

— А, вон вы про что. Ну не надо так уж плохо про всех ворюг. Сдали бы, сдали, в очередь бы выстроились, кабы знали массово. Я знал, Генрих Френкель знал покойный, ещё пара человек знали, чьи имена вам незачем. Но эти двое — не всё знали.

— Вы знали, Тополь?

— А?! А… Я — нет. Мы уже тут с Комбатом погавкались. Мне, лучшему другу, не сказал, не то что вам, скурмачам поганым.

— Базар фильтруйте, Уткин, наконец.

— Инспектор, вы сильно расслабились. Живёте не в Стокгольме часом? Если вы слишком устали общаться официально, может быть, сделать ещё один перерыв?

— Господа, приношу свои извинения. Действительно, я несколько забылся. Вы такие, блин, рассказчики, что и дышать позабудешь. Что касается перерыва: да, пожалуйста. Сколько угодно перерыва. Вы можете себе его позволить? Я — могу.

— Утёрся, друг Комбат?

— Один-один, инспектор. Ладно, давайте продолжим. От точки моего выхода до Космонавта сорок пять километров, благо что большей частью по дорогам…

— Прошу прощения, господин Пушкарёв. Чтобы никому не вставать два раза. Кратко, под запись, расскажите о Космонавте.

— Хорошо. Лет семь назад появилась у нас тут такая тварь, Хохатый, туман ему картошкой, б-блин, крысе припятской. Выходил он недолго, пару месяцев, но на легенду наработал, куда уж больше. Феноменальное чутьё, упорный ходок, но ублюдок редкостный даже с точки зрения нашего малоуважаемого общества. Меткий стрелок в спину, любитель отмычек… Начал очень ярко. С первого же выхода вынес живую «жопу негра», а группа с ведущим канула — попали, по словам Хохатого, прямо в микровыброс, под «разлёт». Ну а он типа героически выбрался. Сочли удачей, бывает, что ж, прописали. Он попил немного, покутил — просалился, накосячил по пьяни. С Десятки его наладили. Вот тут присутствует лично наладивший господин Тополь. Они с Климом Вобенакой налаживали… Хохатый попытался прижиться на Янтаре, накосячил уже вчёрную, по-трезвому, семь трупов веером, со свидетелями. Разобрались, метку крысе выписали, но он ушёл с суда. Чутьила, конечно, потрясающий. Прибился, естественно, к мародёрам — так и они его приговорили, буквально через неделю! В общем, решил он валить из Предзонья начисто и был совершенно прав.

Но напоследок собрался выйти он за «проявителем». Откусить, сколько можно, значит.

«Проявитель» у Матушки известно где лежит, черпай кастрюлей, да только туда, пока локти себе не пооткусываешь, не попадёшь. Гитика «лабиринт» знаменитая. Иначе — «бермудская, 22». Жуткое место. Акустическая решётка. Но Хохатому терять было нечего. Пока общество чухалось, его по окрестностям разыскивая неторопливо, он взял поехал в Киев и там, урод, набрал пяток ребят… ну реально детей, младшему было лет шестнадцать, что ли… Две девчонки. Студенты, скауты, паркуром занимались да прочими прыжками себе на голову. Гитара, Цой жив и всё такое. А тут каникулы, лето. Чем он их завёл, как, что им посулил, они уже рассказать не могут. Кто как думает, а я думаю, был в деле ещё кто-то, вербовщик. И вербовщик ментовский, потому что приговорённому мародёру одна дорога — к ментам. А может быть, покупатель на «проявитель»… Вещь дорогая, долгоживущая, а деньги есть деньги, чем они ни воняй. Народная мудрость такая.

Вот один из ребят и был такой Толя, не знаю настоящей фамилии. Впоследствии — Вот Толька, Космонавт…

Кто их переправил в Зону, как — неизвестно. Вы, инспектор, знаете наверняка, но ведь вы не скажете?

— Знаю. Скажу. Он получил пожизненное. Если быть точным — она получила. Сидит и никогда не выйдет. Крытка, ночная. Полный бан. Возможность изменения условий содержания — через десять лет, если считать точно.

— Неужели Куропатко?!

— Да вы чё?!

— Продолжайте, Пушкарёв.

— Сука депутатская, епэбэвээр, бля! Крыса мародёрская, вялая шея…

— Согласен с вами, Уткин. Продолжайте, Пушкарёв.

— Зря вы не обнародовали это тогда, м-менты, вашим-не-нашим. Теперь уж поздно, конечно… В общем, завёл он их в «лабиринт», погнал под стволом перед собой, и четверо страшной смертью по очереди погибли, прокладывая ему криком дорогу. А Толю этого он оставил на возвращение, видимо. Ну и «проявитель» до края «лабиринта» донести, я разумею, попутно. Два контейнера, сорок кило. Да вот только…

— Оттуда и пошло это Вот Толька, кстати, инспектор.

— Да, но и позже было. Не встревай. Да вот только на предпоследнем тупике они столкнулись с Генрихом Френкелем. Генрих мне рассказывал сам. Генрих с его напарником… Тополь, как его звали, толстого?

— Фрукт его звали, французский еврей. Пешер фамилия. «Ола-ла, я не люблю девушки, я люблю мальчушки!..»

— Да, Фрукт. Их подрядили американцы доставить к предпоследнему тупику «лабиринта» какой-то счётчик чего-то, машину, в общем. Туда ещё можно пройти без отмычек, если снаружи, и вернуться без отмычек, только поспешай. А что за машина? Я лично думаю, что как раз тогда американцы под первый, он же последний университетский бюджет и разворачивали в Зоне ретрансляционную сеть-ловушку, первую, экспериментальную, и Генрих как раз тащил один из оконечников… Деньги есть деньги, ладно, да и откуда ему знать-то. Хотя что тут знать — сталкеров давят их же руками, всегда так было… Ладно. И вот они столкнулись.

Лишних слов не говоря, принялись они друг в друга садить. Генрих с напарником были в спецкостюмах, Хохатый тоже, а детей он голыми вперёд себя гнал. Заставлял кричать. Так что Френкель за минуту, наверное, приготовился. «Вот идёт Толька, вот Толька!» Грамотно, между прочим, он его заставил, без «эр». Чутьё у скота было невероятное, конечно, у Хохатого… Ну, кричит парень со слезой, охрип уже… Эх, меня там не было. Френкель их дождался, говорит: «Стоять, сука! Парень, на пол!» Ну а Хохатый сразу веером от бедра. С неё, с этой очереди, мальчишка получает пулю в плечо, сзади. Руку ему отрывает, а самого уносит в стену «лабиринта». Встречной от Генрих и Фрукта разбабахивается один контейнер с «проявителем». Дальше всё мешается, но Френкель в оконцовке Хохатого подшибает. Уже за тупиком. Берёт, судит, раздевает и казнит в тупике — око за око. Последний тупик в «лабиринте» очень медленный, года полтора в минуту, наверное, так что воздаяние свершилось сполна. Фрукт — свидетель, всё чисто. Голову Хохатого — в мешок, предъявить обществу. Пока она глазами ещё лупает и языком мотыляет.

Вот Тольку они пытались найти. Провели в коридорах перед последним тупиком — уже очень рискуя, стены резонировали даже от дыхания — почти сутки. Бесполезно. Ну поставили свою машину, наскребли разлитого «проявителя» с пола, второй контейнер взяли и вернулись. Прихватили и руку Толика — для опознания. Поскольку скандал начался, и на Десятке уже сидели киевляне-антитеррористы. Френкель честно сам пришёл на Кордон Два, сдал руку и показал, что да как было. Сдал и голову. Поскольку к Френкелю претензий никаких не выкатили, голову, видимо, успели допросить…

— Да. Под запись.

— Ну в общем. Дальше. Выходит это Френкель снова, позже, не помню зачем, в район Подводного Метро на Тигейке. Там виртуальный разлом, Красное Пятно, очень подвижное место.

— Он медицину на зарядку нёс.

— Точно, Тополь! Он же работал на Первый военный госпиталь официально — заряжал им «печени», «нити-нити» и «матную плесень», точно. Идёт наш Френк на периферии Пятна, потихонечку, по шажку, на гайках, и вдруг ему с неба таким трубным: «Вот — Толька! Гляньте на него! Он несёт знание вам и покой, земляне!»

Френкель, естественно, носом в грязь, кувырок вперёд, ствол с предохранителя. Опомнился, присмотрелся: парит в позе ангела небесного над ним летающий человек. А солнечный день, видимость на миллион. Сколько глаза ни протирай — да, летит человек и вещает про знания. На голове у человека кастрюля с прорезями, на одной руке хоккейная перчатка, на другой — резиновая электромонтёрская, какой-то балахон из серебрянки на проволочках, на ногах бахилы от спецкостюма.