Роланд Харингтон - Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

• Название: Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских
• Автор: Роланд Харингтон
• Издательство: Новое литературное обозрения
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86793-326-1

Захватывающий авантюрный роман с элементами игры, фантастики и эротики, повествующий о политических и любовных приключениях американского слависта в России. Действие происходит в многомерном художественном пространстве на протяжении пяти веков русской и мировой истории. Среди персонажей романа — реальные сегодняшние политические деятели, олигархи, киллеры, некроманты, прекрасные женщины и порочные дети, а также знаменитые завоеватели и правители от Ивана Грозного до Билла Клинтона.

Роланд Харингтон — американский славист русского происхождения, профессор Мадисонского университета, автор восемнадцати книг и более трехсот статей. В 1990 году удостоен приза Густава Фехнера за книгу «Венерические болезни в русском романе». Работал консультантом в трех администрациях, сопровождал Б. Клинтона и Дж. У. Буша на встречах в верхах с президентами России Б. Ельциным и В. Путиным. Р. Харингтон — член дирекции научного центра им. Президента Эндрью Джонсона, председатель американского общества почитателей Ивана Грозного, член Академии изящных искусств штата Иллинойс.

---

Водолей заверил меня, что завтра же утром начнет работать над текстами.

— После того, что вы сделали с детьми, мы с Роксаной у вас в долгу!

Одеваясь в передней, почувствовал, что наступил на что-то мягкое. Раздался визг. Я посмотрел под ноги. То был Дантон.

— Дядя Ролик, можно стрельнуть сигарету? — простонал пацан, держась руками за живот.

— Только с разрешения мамы.

Водолейка строго посмотрела на сына.

— Дантоша, если будешь курить, делай это на лестничной площадке. Помни, у папы астма. В прошлый раз вы с Демуленом так тут надымили, что его забрала «скорая помощь».

— И выдувай дым в рукав! — добавил я.

Колдунья растроганно посмотрела на меня.

— Роланд, как вы деликатны! Спасибо вам за то, что вы есть!

— Не за что.

Я нахлобучил на голову картуз типа «кепка» и пожал руки радостным родителям.

— Буду у вас через неделю, как договорились. А пока покедова!

* * *

Прошло семь дней. Я перекосил лестничную площадку Водолеев, на которой сильно отдавало табаком, и нажал кнопку звонка. Раздались аккорды американского госгимна. Дверь медленно открылась, но в прихожей никого не было.

Я смело переступил порог. Осмотрелся. Вот пальто Гасхола Торезовича и Роксаны Федоровны, а вон курточки детишек-зверишек. Все вроде бы дома. Но ни Водолеев, ни Водольят не видать!

Я воззрился на потолок — может, астралы по домашней привычке зависли там? Но на потолке была видна лишь облупленная штукатурка да отпечатки детских кроссовок.

Вдруг из гостиной раздались возгласы.

— Ваше Величество! Царь-батюшка! Государь! Сир!

Я поднял мускулистую бровь. Опустил ее. И пошел на зазывные звуки.

В середине комнаты стояли на коленях все пять членов семейства и, опершись лбами о паркет, выкрикивали:

— Ваше Величество! Царь-батюшка! Государь! Сир!

Я приветливо посмотрел на челобитников.

— Здравствуйте, друзья. Пожалуйста, встаньте на ноги. Да, я золотая кость и тенюрованный профессор, но молиться на меня не надо. Ведь вы живете в новой демократической России, где все равны перед диктатурой (закона). Здесь даже я primus inter pares[197] — другими словами, свой интерпарень.

Водолей прошептал, не отнимая лба от паркета:

— Не смеем стоять в присутствии столь высокопоставленной особы.

— Ниспосланной нам Астартой и Ахурамаздой, — добавила Водолейка.

— Не смеем, не смеем! — завопили Водольята.

Я мускулисто нахмурился. Скромность не позволяет мне принимать знаки почтения просто так, а не за конкретные заслуги.

— Что здесь происходит?

Водолей с колен не встал, но поднял голову и преданно посмотрел на меня сквозь очки.

— Ваше Величество, вчера вечером я кончил переводить письма, которые вы мне принесли. Это — эпохальной важности документы! Из них явствует, что матерью Конрада Гиацинтовича фон Хакена, тринадцатого сына адмирала Гиацинта фон Хакена, была императрица Екатерина Великая. Итак, вы — прямой потомок самодержицы всероссийской. Особа царских кровей. Слава вам во веки веков!

— Вот тебе и ну!

Водолей всеподданнейше поведал, что в пакете были письма Гиацинта Екатерине и ее ответные послания адмиралу. Анализ корреспонденции, отметил ученый, потребовал больших усилий. Готический адмиральский почерк трудно поддается прочтению. У государыни почерк более четкий, но из-за разводов от слез, которыми она в процессе писания орошала бумагу, 75 % содержания августейших эпистолярий недоступно пониманию. Тем не менее расшифровка документов закончена и тексты распечатаны. Я смогу сегодня же ознакомиться с их содержанием.

— Надеюсь, после того, как вы соизволите отужинать с нами, Ваше Величество.

Я готов был отказаться: уж очень мне хотелось поскорее прочитать письма. Но тут в брюхе у меня буркнуло, и я почувствовал, что голоден. Мой живот тиран почище Ивана Грозного!

Кроме того, подумал я, раз я потомок Екатерины Великой, то уже не вправе вести себя с непринужденностью университетского профессора, пусть даже и тенюрованного. На мне теперь лежат обязанности по отношению к людям, стоящим ниже меня на общественной лестнице. Мой царский долг делать им, по мере сил, добро. Какой-нибудь уличный прохожий, которому я кивну или скажу «привет», будет помнить об этом до конца жизни! Более продолжительный контакт со мной может стать для каждого встречного высшим счастьем. Так почему бы мне не воспользоваться милым приглашением провести часок-друтой в водолеевском доме, радуя своим присутствием и питанием верных мне астралов.

Я наклонил голову.

— Готов приступить к веселому застолью на вашей кухне.

— Спасибо вам, Ваше Величество.

Письма, найденные под половицей

Сначала историческая преамбула.

В детстве Екатерина Великая не была ни Великой, ни даже Екатериной, а принцессой Софьей-Фредерикой из княжества Ангальт-Цербст в северной Германии. Миниатюрными размерами княжество напоминало Андорру, если не Пию Задору. Когда сероглазой Софье-Фредерике исполнилось пятнадцать лет, императрица Елизавета Петровна выписала ее в Петербург. Она решила женить ее на своем племяннике, хмуром хилом парне по имени Петя, он же цесаревич Петр Федорович. Петя тоже был тинейджером, но не ангальтцербсгским, а голштинским. Подростки познакомились, обручились, повенчались, однако совсем не развлекались. Екатерина (ранее Софья-Фредерика), надо сказать, была бы непрочь: акселератка эпохи Просвещения, она развивалась суперсекстемпами и от природной пылкости едва не исходила паром в студеном снежном Петербурге. Но супруг ее, увы, такими телами не интересовался, по причине перебоев в пуберитете. Вместо того чтобы ласкать цербстскую цесаревну, понурый Петя предпочитал играть в солдатики или вешать на игрушечных виселицах крыс, пойманных им в подвалах Зимнего дворца. Подобные привычки, безусловно, подрывали Петину популярность в придворных кругах, а тем более в крысиных.

Итак, молодой муж был не дюж. Этот факт, однако, не был единственным облаком на Катином небосклоне. Дряхлевшая Елизавета Петровна больше спала, чем правила, а в свободное от сна время флиртовала с фаворитами. Пользуясь этими обстоятельствами, ее придворные, люди неряшливые и невежественные, превратили Эрмитаж в грязный балаган, а Царское Село в царскую помойку. Екатерина, умная и любознательная девушка, сошла бы с ума от скуки в такой бездуховной атмосфере, если бы не сочинения Плутарха, Монтескье, Вольтера и других великих писателей. Она зачитывалась ими, как некая студентка восемнадцатого века. Да и в личной ее жизни наметились перемены к лучшему. Теперь цесаревна не унывала, а утешалась в компании отборных гвардейцев и аристократов. Как-то раз у Екатерины родился сын Павлик, который круглостью лица и краткостью носа напоминал одного из ее «близких друзей». Однако муж Петя, круглые сутки муштровавший солдатиков и свою любовницу Лизу Воронцову, ничего даже не заметил.

В декабре 1761 года Елизавета Петровна почила в бозе, и цесаревич Петя стал императором Петром III. Эта перемена в обстоятельствах, впрочем, его не вразумила. Он продолжал попусту тратить время, вместо того чтобы отправлять верховную власть и супружеские обязанности. Когда новый император все же отрывался от потех и принимался за государственные дела, то над ним смеялась вся Россия, а также Европа и даже еще не ставшая страной Америка.

Вскоре после восхождения на престол Петр невольно издал указ о вольности дворянства. Но вместо того чтобы благословить своего благодетеля, последнее лишь коллективно крутануло пальцем у виска и ушло в отставку. В государстве теперь некому было служить! Парой месяцев позже в знак преклонения перед прусским королем Фридрихом Великим, против которого Елизавета Петровна вела победоносную войну, император заключил с ним мир. Причем сделал это в момент, когда русская армия практически осадила королевский бункер и монарх-милитарист готовился к безоговорочной капитуляции.

Просчет Петра поразил пруссака, и последний поспешил произвести простофилю в приятели.

Итак, Екатерина не была счастлива ни в браке, ни во внешней политике. В петербургских гостиных и казармах пошли тихие разговоры о том, что хорошо бы устроить императору апоплексический удар или на худой конец смертельный насморок, а к власти привести его прекрасную патриотическую половину. Императрица, разумеется, в этих разговорах не участвовала, а лишь молчаливо вздыхала да плакала, вызывая у своих сторонников щемящее чувство сострадания.

Долгожданный дворцовый переворот состоялся в конце июня 1762 года. Петр пал; Екатерина взошла на трон. Страна ликовала, а с нею новая правительница. 6 июля в порыве веселья она издала манифест, в котором уколола мужа острым политическим намеком.