Журнал «Если» - «Если», 2012 № 10

• Название: «Если», 2012 № 10
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Кидж ДЖОНСОН. МОСТ ЧЕРЕЗ ТУМАН

Через таинственную субстанцию, населенную загадочными существами, держат переправу Паромщики. Но скоро все изменится…

Джон ХЕМРИ. САБЛИ И СЁДЛА

Осенью 1870 года в канзасской прерии без следа исчезла кавалерийская рота капитана Улисса Бентона.

Стив Рэсник ТЕМ. ПОДЁНКА

Новое поколение выбирает…

Фелисити ШОЛДЕРС. АПОКАЛИПСИС КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Конечно, можно разрушать мир ежедневно. Вопрос, стоит ли этим заниматься?

Алистер РЕЙНОЛДС. В «БУДОКАНЕ»

Рок-музыка, как неоднократно отмечали наши авторы, способна «зажечь» любое создание.

Антуан ЛАНКУ. ОХ УЖ ЭТА ДВЕРЬ!

Диктатура всегда остается таковой, даже если вызвана самыми благими намерениями.

Шон МАКМАЛЛЕН. ЭЛЕКТРИКА

Если бы не темпераментная жена сквайра, Англия получила бы искровой телеграф еще во времена Наполеоновских войн.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. МАРС ПОЧТИ НЕ ВИДЕН…

…да и с пришельцами как-то неловко получилось.

Сергей ЦВЕТКОВ. ЧТО НАМ СТОИТ МИР ПОСТРОИТЬ

Новая форма или новый жанр?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Байопики о фантастах — явление редкое; и жаль, что они не всегда удачны… А может быть, апокалипсис — только начало?.. Как найти настоящего друга?

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ПОПАДАТЬ — ТАК ВМЕСТЕ!

В литературных «турагентствах» подобные коллективные путешествия пользуются неизменной популярностью. Правда. у читателей, а не у путешественников.

РЕЦЕНЗИИ

Где вы, благодатные времена многоцветья? Рецензионный блок как зеркало ситуации на книжном рынке.

КУРСОР

Ушел из жизни Гранд-мастер мировой фантастики, один из самых популярных авторов прошлого века…

Вл. ГАКОВ. МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ

В этом месяце поклонники жанра празднуют юбилей уникального писателя, чьи произведения стали победителями сразу в трех «номинациях» творческой мысли.

ПЕРСОНАЛИИ

То, что все авторы этого номера — иностранцы, не означает, что нас финансирует Госдеп.

---

— Сэр, положа руку на сердце: удивлен, что вы вообще проснулись. Ваше тело исцеляется, но я опасался, как бы лихорадка не повредила мозг; тогда бы вы остались мертвецом с бьющимся сердцем.

В первый раз пройтись по палате мне удалось лишь спустя двое суток. Рядом с койкой лежали седельные сумки, а в них сохранились дневники сэра Чарлза. И я, смирившись с тем, что на коня сесть смогу еще нескоро, решил их прочесть от корки до корки.

Как я и ожидал, дневник 1809 года содержал в себе хронику разочарования. Сэр Чарлз воздействовал электрическим зарядом на два янтарных шара. На один из них — якобы передающий — он направлял свои сигналы, и те возвращались обратно. Изобретатель поспешил с выводом, будто бы пульсация исходит уже от второй сферы. Не проведя должной проверки, сэр Чарлз решил продемонстрировать эффект сэру Генри. Результатом явился унизительный провал, о котором мне было известно с самого начала.

В ходе последующих экспериментов он обнаружил пульсацию, которая временами отличалась от передаваемых им сообщений. Искажения бывали столь велики, что текст менялся до неузнаваемости. И тогда возникло предположение: а что если у французов есть похожее устройство, и он слушает переговоры?

Как поведал дневник, правда оказалась куда более странной.

Нынче ко мне пришло понимание. Новые сигналы, как и отражения моих собственных, исходят из янтарной сферы. Словно в этой сфере кто-то заключен, и этот незнакомец, выучив мою азбуку из тридцати шести степеней интенсивности, пытается вести со мной разговор. И чем дольше воздействует на шар электрический заряд, тем больше букв использует собеседник. Такое впечатление, что всякий раз, когда заряд пропадает, стирается накопленная моим собеседником память. Теперь я собираюсь приобрести паровой двигатель, чтобы вращать генератор Винтера — очень уж скоро истощаются вольтовы столбы.

Далее следовал перерыв в несколько недель, с редкими пометками о прибывавшем оборудовании. Наконец в имение доставили генератор, и записи хлынули потоком.

С каждым днем она все лучше изъясняется по-английски. Да, я уже знаю, что в сфере заключено существо женского пола. Эти создания, в отличие от нас, не носят имен, но для себя я решил звать ее Электрикой. Она, в отличие от моей жены, влюблена в естественные науки и отменно в них. разбирается. А ее понимание природы электричества достигло поистине заоблачных высот. Жаль, мне пока не удалось выяснить, к какой цивилизации принадлежит Электрика — египетской, китайской, индийской или она дочь другого, неведомого народа. Дабы упростить общение между нами, она создала систему из коротких и долгих электрических импульсов, сгруппировав их по четыре — каждая группа соответствует букве или цифре. Сия азбука уже полностью заменила мою неуклюжую, из тридцати шести степеней интенсивности заряда.

Я читал — и с трудом верил прочитанному.

Подобно тому, как мы научились хранить тела животных в колбах со спиртом, народ Электрики умел сберегать электрические заряды, и это позволяло переносить образ мышления человека в янтарный шар. В строгом смысле слова, эта женщина не живет, но пока в шар поступает электричество, ее мыслительные процессы действуют.

Сегодня она описала свой народ — Боже Всемогущий, сколько же между нами отличий! Люди эти сочетали все достоинства древнегреческих философов с достоинствами благородных варваров. Во что бы то ни стало надо найти руины их цивилизации, ведь тем самым мы обретем кладезь бесценных знаний, получим разгадки величайших тайн! Сдается мне, это место лежит где-то невдалеке от Египта, ведь именно на рынке в Египте я купил шар у торговца редкостями. Соплеменники Электрики не возделывали, подобно нам, землю., - отнюдь нет, они смотрели на мир как на громадное охотничье угодье и не обременяли себя оружием. Они добывали благородную крупную дичь, подобно тому как стая гончих догоняет и валит оленя.

В задумчивости я оторвал взгляд от строк. Кого способна одолеть голыми руками группа людей? Разве что козу или овцу. Убить крупного зверя без оружия — задача для человека непосильная. Стая волков может завалить оленя, но у волка мощные челюсти и длинные, острые зубы. Я возобновил чтение.

Вскоре зашел разговор о том, как бы Электрике обрести зрение, слух и голос, и она подсказала способ. Вокруг янтарного шара сэр Чарлз разместил две дюжины заряженных пластин, а от них провел провода к вороньей голове. Как известно, вороны способны подражать человеческой речи. Правда, в ходе наладки методом проб и ошибок погибли десятки птиц — долго не удавалось получить заряд достаточной, но не чрезмерной мощности. К середине 1809 года Электрика обрела способность видеть, слышать и изъясняться при посредничестве вороны, соединенной с янтароскопом клавесинными струнами.

Так что в шутках Моники насчет любовницы, которую ее муженек прячет наверху, как ни странно, содержалась доля правды. Сэр Чарлз души не чаял в своей вороне, получившей от него вместо клетки целую комнату. Провода, соединявшие Электрику с птичьей головой, давали ей изрядные возможности. Для нее покупались книги, и она научилась переворачивать страницы клювом. Так Электрика получила знания о наших ремеслах, о паровых и электрических механизмах, о географии, истории, математике и философии.

И все это время моя дражайшая Электрика умоляла ни на миг не прекращать подачу электрического заряда. Не дай бог это случится; тогда пропадут пропадом все наши разговоры, которые мы вели несколько месяцев. Накопленные ею познания будут начисто стерты! Ведь не разум содержится в янтарном шаре, а лишь инструкция, как этот разум построить. И я, стремясь развеять ее опасения, поставил второй паровой двигатель, а вдобавок соединил между собой несколько вольтовых столбов — на тот случай, если оба двигателя все же откажут разом. Я никаких средств не пожалею, чтобы уберечь мою дражайшую Электрику!

Я дочитал до конца дневник 1809 года, а затем голова моя упала на подушку, глаза закрылись, и подступила дремота.

* * *

Большая часть следующего дня ушла на чтение дневника 1810 года. Сэр Чарлз писал о книгах, которые штудировала Электрика, о философских дискуссиях с ней, о том, что жена совсем перестала его понимать, и о расцветающей между ним и Электрикой приязни. Он влюбился в эту особу, уж не знаю, существовала она в действительности или только в его уме. И наконец я добрался до наиважнейшей записи в самом конце тетради.

Мы с моей обожаемой Электрикой стояли у окна — вернее, стоял я, а ее помощница-ворона сидела у меня на плече, — и любовались грозой. Это зрелище, видимо, и подсказало ей идею мгновенного переноса сообщений посредством моего совершенно бесполезного изобретения — янтароскопа. Если соединить провода на манер цепи, предложила она, и настроить их подобно тому, как настраивают музыкальный инструмент, то появится возможность вытягивать из воздуха электрический потенциал. Американский философ Франклин сделал лишь робкие шаги в этом направлении; Электрика же объяснила мне, как в ящике размером с морской сундук создавать крошечную, совершенно безвредную молнию и невидимо перемещать ее по воздуху с помощью длинного куска проволоки. Я тотчас уселся делать чертеж, и от сего занятия меня не оторвали даже крики и стук в дверь — жена явилась сообщить, что прибыли гости праздновать Новый год.

На этом дневник заканчивался. Аппарат работал, в этом не было никаких сомнений, но в существование Электрики я по-прежнему не верил. Сэр Чарлз, очень одинокий человек, по всей видимости, сотворил ее в своем рассудке. И все же…

Я встал с кровати и спустился в аптечное отделение. Там доктор мешал в кувшине укрепляющие снадобья и разливал их по выстроенным в ряд склянкам. Он был низкорослым и худым, с жидкими седеющими волосами, и носил очки с толстыми стеклами. Со мной он всегда был строг, но оптимистичен.

— А вот и самый удачный случай в моей практике, — обрадовался эскулап. — Ну и как мы себя сегодня чувствуем, лейтенант?

— Слабоват еще, но на ногах держусь, — ответил я. — Когда смогу уехать?

— Уехать? Да вы у нас просто герой, юноша. Недели через две, никак не раньше.

— Но мне надо уже сегодня.

— Это даже не обсуждается. От такого ранения, как у вас, умирают девяносто девять человек из ста.

— Но мне нужно в Баллард-Хауз.

— Так отчего бы через несколько дней не воспользоваться каретой сэра Чарлза? Она вот уже два месяца простаивает в городской конюшне.

Тут меня ужалила тревога, и эта боль едва ли была слабее, чем от пули капитана Хартуэлла. Ровно два месяца назад леди Моника намеревалась укатить в Лондон, причем именно в этой карете. Должно быть, мое смятение врач прочитал у меня на лице; как бы то ни было, он не противился, пока я надевал мундир.