Тильда Лоренс - Гадюки в сиропе или Научи меня любить

• Название: Гадюки в сиропе или Научи меня любить
• Автор: Тильда Лоренс
• Жанр: Современные любовные романы

Жизнь прекрасное и неповторимое явление. Видеть окружающий мир, чувствовать прикосновение ветра, слышать шум дождя по крыше... Все эти, казалось бы, незначительные моменты жизни, при ближайшем рассмотрении оказываются мазками на великолепных полотнах под названием "повседневная жизнь". Возможно, кто-то считает, что она скучна, но это не так. Нужно просто уметь видеть, а не просто смотреть. Чувствовать, проникаться моментами, получать удовольствие от жизни.

И любить. Во всяком случае, учиться этому.

---

 Все можно было бы понять, люби она Ланца, на самом деле. Так ведь не любила. С её стороны намеков даже на чувства не было. Ей просто нравилось занимать место рядом с парнем, считавшимся одним и школьных королей. Фактически сама ему себя навязывала, в то время как Ханна ведет себя достойно. Не пытается шантажировать Курта, не стремится привязать его к себе, даже родителей просит оставить парня в покое, чтобы облегчить жизнь, как ему, так и себе. Керри понимала, что без корыстного интереса здесь тоже не обходится. Кляйн хочет начать жить нормальной жизнью, а не ходить по школе, как заключенная под наблюдением, в колонии строгого режима. Когда каждый взгляд, жест, слово расценивают иначе, видят в нем двойное дно и скрытый смысл. Когда хочется забиться в темный угол, чтобы никто не видел. И плакать. Но и в этот угол приходят «доброжелатели» со своими мерзкими нравоучениями. Они считают свои слова именно нравоучениями, на деле же дальше оскорблений так ни разу и не продвинулись. Им хочется заставить девушку рыдать, захлебываться собственными слезами, а она пока не доставила им такого удовольствия. Ходит по школе, как ни в чем не бывало. Задумчивая, тихая, не то, что прежде. Но все равно никак не исчезнет. Продолжает нервировать местную знаменитость одним только фактом своего существования.

 Первое время Керри старалась игнорировать все, что происходило вокруг, а потом не выдержала и вступилась за одноклассницу. Почему-то сейчас Дарк видела в Ханне отражение себя. Совсем недавно она сама точно так же волочилась за Куртом, понимая, что не нужна ему, но все равно не могла заставить – отпустить. Слишком долго шла к своей цели, жаль было отпускать завоеванное потом и кровью счастье. Все решилось само собой, конечно, но, если бы не добрые родители, если бы не поездка... Сейчас Дарк даже думать об этом отказывалась. У нее новая жизнь, новые интересы, новые стремления. В них нет места самоуничижению и возвышению своей второй половинки. Не стоит говорить, что любовь губит, и от нее нужно убегать. Любовь – прекрасна. Следует лишь соблюдать во всем меру и в нужный момент останавливаться. Не делать другого человека смыслом своей жизни.

 Несомненно, он хороший, прекрасный, дорогой, любимый, единственный. Но все же стоит помнить о себе, и никогда не растворяться в человеке, который может в любой момент исчезнуть из её жизни, хлопнув дверью, но, даже не сказав пары слов на прощание. Любить стоит, не отдаваясь этому чувству без остатка, нужно всегда оставлять себе пути к отступлению.

 Ханна пока этого не понимала. Керри была научена горьким опытом, потому и решила руководствоваться в своих поступках, прежде всего доводами разума, а на голос сердца особого внимания не обращать. Кляйн нужно было хлебнуть горя, разобраться во всем самостоятельно, вновь расставить приоритеты. Самостоятельно, без посторонней помощи. Давно доказано, что научиться всему можно только на своих ошибках. Другие могут долго, упорно читать нотации, поучать, советовать, но все равно результата не достигнут. Мотылек полетит на пламя, не боясь опалить нежные крылья, не задумываясь о том, что огонь поглотит его. Точно так же и людям свойственно терять себя в любви, не оглядываясь на возможные перспективы. Не всегда радужные.

 – Приятного аппетита, – произнесла Керри, поставив поднос с едой на стол и забрасывая кошелек в сумку.

 Кляйн отчего-то не торопилась есть, задумчиво поглядывая на свою еду.

 Аппетита не было, настроение вновь было испорчено перепалкой с Гретхен, не упустившей возможности отпустить колкое замечание в её адрес. Ханна никак не могла понять, чем же успела помешать бывшей девушке Дитриха. Они никогда не делили одного парня, у Ханны даже в мыслях не было претендовать на Ланца, однако, Гретхен постоянно цеплялась к ней, будто больше забот в жизни её не было.

 Если бы Гретхен задали вопрос, что заставляет её постоянно цепляться к девушке, она не смогла бы внятно ответить на этот вопрос. У них, действительно, ничего общего не было. Нигде, кроме школы они не пересекались, да и тут раньше друг дружку не замечали. Копнув глубже, можно было догадаться, что мотивы придирок Гретхен кроются в зависти. Да, именно в ней. Девушка никак не могла смириться с тем, что о Ханне теперь говорит вся школа. Пусть и в отрицательном ключе отзываются, тем не менее, она на слуху. Гретхен всегда бесили люди, имевшие большую толику популярности, нежели она сама. Сколько себя помнила, она стремилась пробиться наверх. Как угодно, любыми способами, но все равно пик её популярности пришелся на период отношений с Ланцем. После того, как он устроил ей прилюдное купание в грязной воде, она еще долго была объектом насмешек со стороны одноклассников, едва не превратившись в изгоя. И Ханна тогда тоже отличилась, а сейчас, видимо, позабыла о былых обидах.

 Больше, чем Ханна, Гретхен раздражала Керри. Этакая мать Тереза местного разлива, готовая защищать всех, невинно угнетенных. Зачем лезть в чужие разборки, когда тебя не трогают? Сиди себе тихо, да не путайся под ногами.

 С тех пор, как она вернулась из Англии, в ней наглости прибавилось. Будто от брата заразилась вирусом справедливости.

 Тот тоже терпеть не мог ложь, предательство, заговоры. Они казались ему мерзкими. Гретхен пыталась убедить его в том, что это все свойственно людям, а что естественно, то не безобразно. Дитрих смотрел на нее, как на дуру, а потом и словами свои взгляды подтверждал. Говорил, что не обязательно поддерживать движение сук, можно попытаться остаться нормальным человеком в продажном, насквозь прогнившем мире. Девушка отмахивалась от таких заявлений. Знала, что Ланц и сам не святой, и у него пороков достаточно.

 Бесило то, что он всегда бросал её в одиночестве, когда она просила пойти куда-нибудь вместе. На вечеринку к друзьям? Иди сама. На концерт в клуб? Иди сама! В кино? Иди сама. Дитрих говорил: ему неинтересно с ней. Как-то не сдержался и бросил ей в лицо слова, что она напоминает ему дешевую жевательную резинку. Такая же переслаженная, липкая, приставучая. Прилипнет и тянется за подошвой, никак от нее не избавиться. У девушки тогда случилась истерика. В глубине души она верила, что Ланц не столь отрицательно к ней относится, просто хочет казаться холодным. Он испытывает к ней что-то, однако, не желает этого признавать. После гневной отповеди Гретхен поняла, что Дитрих холоден со всеми, но она бесит его гораздо больше, чем все остальные. Определенно, он питает к ней сильные чувства. Отвращение, например. Но никак не любовь, о которой девушка мечтала.

 Винить в сложившейся ситуации следовало лишь себя. Никто ведь не принуждал её держаться рядом с Дитрихом. Но Гретхен относилась к самой распространенной категории людей, что в своем глазу бревна увидеть не способны, но вот в чужом заметят самую мелкую соринку.

 Дитриха теперь рядом не было, он не мельтешил перед глазами, и все отвращение, что Гретхен испытывала к нему, сейчас выливалось на Керри. Да, к тому же, малявка слишком многое начала на себя брать, возомнила о себе невесть что. А, в целом, ничего особенного. Посредственность, никакой изюминки. Никакого шарма. Если не знать, что они с Ланцем родственники, так ни за что не поверишь...

 – Почему не ешь? – поинтересовалась Керри у девушки, сидевшей напротив.

 Ханна вздрогнула, встрепенулась и посмотрела на Дарк. Попыталась улыбнуться.

 – Не хочется.

 – Почему?

 – Просто...

 – Опять поругалась с детками?

 Керри не стала уточнять, о ком именно говорит. Ханна и так поняла, что речь о Гретхен и Курте. Иных вариантов, в общем-то, и не было. Только эти двое старались от души, в попытке задеть Кляйн за живое.

 – Да, – тяжело вздохнув, созналась Ханна.

 – Что на этот раз?

 – Все то же самое. Они ничего принципиального нового придумать не могут.

 – Мой тебе совет, забудь об их существовании, – произнесла Керри уверенно. – Не обращай внимания на их замечания, и жить будет намного проще. Тем более, сама говоришь, что ничего нового они не могут придумать. Пока ты будешь остро реагировать на любое их действие, они рады стараться. Поняв, что тебе наплевать, перестанут тратить свое время и твои нервы.

 – Послушай, Керри, я давно хотела спросить...

 Кляйн все же потянулась к стакану сока, стоявшему на подносе. До этого вся её еда оставалась нетронутой, в то время как Керри съела почти все, что взяла.

 – О чем?

 – О Курте.

 Керри тяжело вздохнула и отложила в сторону вилку. Теперь аппетит стремительно пропадал у нее, как, впрочем, каждый раз, когда речь заходила о бывшем парне. После таких разговоров не есть хотелось, а пойти, вымыть рот с мылом. С языка готова была сорваться лишь нецензурная брань, особой витиеватости и размаха. Даже Дитрих бы позавидовал, озвучь его сестра мысли вслух. Он рядом с ней показался бы несмышленым младенцем, и мат его был детским лепетом.