Кармен Посадас - Прекрасная Отеро

• Название: Прекрасная Отеро
• Автор: Кармен Посадас
• Издательство: ACT, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-031332-2

Каролина Отеро.

Самая знаменитая куртизанка конца XIX века.

Идеал «роковой женщины», к ногам которой падали президенты, короли, восхищались императоры Японии и России.

Она обладала легендарным состоянием и потрясающей коллекцией драгоценностей.

Из-за нее покончили с собой семь мужчин, разорились десятки.

Ее портреты писали самые гениальные художники мира. Ее именем назван самый дорогой ресторан в Каннах.

Завораживающая книга о завораживающей женщине.

---

Прошли месяцы. Джургенс видел Каролину входящей или выходящей из артистической уборной, но в конце концов ему удалось вырвать у нее небольшую награду: Белла согласилась поужинать с ним в день своего рождения – 4 ноября ей исполнилось 22 года. Это была скорее не награда, а милостыня, но нищим приходится довольствоваться немногим.

По этому случаю Джургенс опять раскошелился, купив Белле «эксклюзивный» подарок. О том дне напоминает вещица, которую Белла хранила до конца дней, возможно, не столько из сентиментальности, сколько потому, что ей просто не удалось продать ее, как остальные украшения, поскольку сама по себе она ничего не стоила. Это было металлическое сердечко с надписью «Моей дорогой Каролине от друга Эрнеста Андре Джургенса, 4 ноября 1890». На этом сердечке, сфотографированном Артуром X. Льюисом, одним из биографов Каролины, видны по краям три маленьких отверстия. Можно предположить, что оно было прибито к шкатулке для драгоценностей. Что было внутри, осталось неизвестно.

Скоро предстояло возвращаться в Европу, где было заключено несколько контрактов, но Белла не спешила, стремясь закрепить свой успех в американском высшем свете. Надо сказать, сводя с ума мужчин и добиваясь от них денег и подарков, она старалась поддерживать хорошие отношения и с женщинами. В Нью-Йорке (впрочем, как и в любом другом городе) жизнью общества руководили женщины. Именно они решали, кого принимать в доме, а кого нет, кого бойкотировать, а кого вознести на пьедестал. Мужчины чаще всего подчинялись их воле и покорно отвергали или принимали в своем кругу людей, выбранных их женами, признавая за ними, как говорят англосаксы, статус one of us – «один из нас». То ли поверив в аристократическое происхождение Отеро, то ли просто поддавшись очарованию Беллы, всегда недоверчивые дамы из «Четырехсот» были к ней благосклонны. Во время первого пребывания Отеро в Америке ее охотно принимали в домах высшего общества, она стала заметной фигурой в светской хронике. Так, например, в заметке об открытии отеля, превратившегося в символ Нью-Йорка, газета «Пост» сообщала: «Вчера вечером на пышном открытии гостиницы […] среди приглашенных присутствовала блистательная графиня Отеро».

Тем временем «графиня» продолжала свой роман с Вильямом Киссамом Вандербильтом, что в глазах окружающих делало ее одной из самых желанных женщин. Кто же этот Вандербильт, часто упоминавшийся как в светской хронике, так и на страницах деловых газет? Внук Корнелиуса Вандербильта, основателя династии, сделавшего огромное состояние на строительстве железных дорог. Когда Вильям познакомился с Беллой, он был женат на Альве Эрсткин Смит, довольно пышной красавице из старинной семьи южан. Она помогла Вилли преодолеть преграды, создаваемые реакционными представителями древних фамилий перед new money. Когда Вильям и Альва вступили в брак, к семье Вандербильт относились в обществе как к чужакам. Потребовалось три мастерских хода (один со стороны Вильяма, и два – со стороны его проницательной супруги), чтобы фамилию Вандербильт приняли в круг «Четырехсот».

Семья Вандербидьт, или Как стать «одним из нас»

В конце XIX века такие известные ныне семьи, как Вандербильт или Морган, должны были приложить невероятные усилия, чтобы войти в высшее общество. Они использовали для этого широко распространенный в Соединенных Штатах прием, потребовавший от них значительных сумм, – стали финансировать общественные организации и стройки, что должно было обеспечить им популярность и славу покровителей города. На так называемые «новые деньги» они построили, например, Колумбийский университет и здание «Метрополитен-опера», а также целые кварталы Нью-Йорка. Постепенно, доллар за долларом, их щедрость смягчила сердца снобов из «Четырехсот».

Окончательно Вильям и Альва Вандербильт заняли место на вершине высшего общества после двух светских событий. Сначала на свой роскошный бал дерзкая Альва не пригласила семью Астор, дабы бросить им вызов, а затем последовал другой блестящий ход: ее дочь Консуэло вышла замуж за герцога Мальборо (в дипломатической ловкости Альва не уступала флорентийскому кардиналу). Свадьба – вернее сказать, quid pro quo[33] – вполне соответствовала стилю эпохи: Консуэло, как и ее родственница Дженни Джером, мать Уинстона Черчилля, принесли в семью Мальборо значительный капитал; в обмен семья Вандербильт получила доступ не только в американскую, но и в мировую элиту. Цена, правда, была достаточно высока. Пятьдесят тысяч акций Бич-Крик-Рейлвейз, реконструкция и постоянное содержание дворца Бленгейм и строительство особняка в Лондоне. Благодаря этому с 1895 года и до развода с мужем Альва Вандербильт занимала трон, прежде принадлежавший старой миссис Астор, – о нем мечтала каждая светская дама той эпохи.

Однако все дела стали второстепенными для отца семейства в период его любовной связи с Беллой. В те времена его интересовали не столько пыльные дворянские гербы и свои дела, сколько развлечения. Настоящей страстью еще молодого Вильяма Вандербильта были яхты, поло и женщины, хотя точно неизвестно, в какой последовательности. «Господин Вандербильт почти не говорил тогда по-испански, – вспоминала Каролина, давая интервью много лет спустя, – а я знала всего несколько слов по-английски, но он пригласил меня поужинать и я приняла приглашение. На следующий вечер он предстал передо мной с бриллиантовым браслетом в форме змейки, глаза которой были сделаны из изумрудов. Настоящий джентльмен».

Этот роман длился шесть лет с перерывами. Они продолжали встречаться и в Европе, зачастую на Лазурном берегу на борту «Альвы», великолепного прогулочного судна. Кстати, такую же яхту Каролина получила потом в подарок от Вандербильта, который, однако, не произвел на нее такого впечатления, как колье императрицы Евгении, потому что, по ее словам, она «плохо переносила морские прогулки». Но другие источники отмечают, что в то время Белла была подвержена губительной страсти к игре и едва не продала яхту, чтобы играть на вырученные деньги в рулетку. Узнав об этом, Вандербильт благородно выкупил у нее судно по цене ее долгов, а потом пригласил совершить небольшое путешествие по Средиземному морю.

Любопытно отметить, что с момента знакомства Беллы с Вандербильтом их встречи почти не проходили на земле. То на «Альве», то на других, более спортивных яхтах, а также в его собственном поезде, который жители Нью-Йорка называли «лучшим в мире дворцом на колесах».

Утверждают, что Каролина Отеро никогда окончательно не порывала с Вильямом Вандербильтом. Они долгие годы продолжали видеться как на Лазурном берегу, так и в Париже. Их встречи не прекратились даже после того, как Белла побывала любовницей нескольких коронованных особ, а Вильям имел связь с другими куртизанками, например с Лиан де Пужи, вечной соперницей Отеро.

Возвращение в Европу

Контракт Каролины с нью-йоркским «Эден мюзе» заканчивался 1 февраля 1891 года, но Джургенс продлил его на два месяца, чтобы быть рядом с ней хотя бы в перерывах между представлениями. Как уже было сказано, они заключили устный договор, обязывающий его заниматься организацией выступлений Каролины в Европе. Однако долги заставляли его задержаться еще на месяц в Нью-Йорке, и он решил устроить Белле пышные проводы в «Эден мюзе». Все билеты в театр были распроданы, а в программу включили выступления приглашенных артистов, служивших всего лишь фоном для Отеро. Вот несколько сообщений, посвященных этому событию.

«Отеро осыпали цветами, – писала газета «Телеграф», – многие прослезились, когда очаровательная испанка, называемая некоторыми графиней, стала благодарить, посылая воздушные поцелуи публике и крича по-испански «adios, amigos». Мы ответили: «Прощайте, сеньорита», а потом добавили: «До завтра!»

Через много лет Каролина вспоминала, как она провела последнюю неделю в Соединенных Штатах на борту яхты Вандербильта.

«Там не было никого, кроме нас двоих и экипажа. Хотя, по правде говоря, его численность достигала почти сотни человек, включая музыкантов оркестра. На прощание Вилли подарил мне чудесный кулон из бриллиантов и пообещал приехать в Париж навестить меня».

По возвращении Каролины в Европу Джургенс продолжал заниматься по телеграфу ее контрактами, пытаясь в то же время восполнить свои недостачи в кассе «Эден мюзе» до того, как ее заметят хозяева. Это не удалось. Разразился скандал. Но в то время Белла была уже далеко, она проводила лето близ Парижа, где хореограф – все тот же маэстро Беллини – готовил актрису к осенним выступлениям в Лондоне. Расходы Каролины, следует думать, оплачивались из кармана ее импресарио.

Через несколько месяцев после отъезда Каролины Джургенс, обвиненный в растрате, был вынужден покинуть США, он встретился с Каролиной в Лондоне и сопровождал ее во время гастролей. Она выступала в Париже, Брюсселе, Амстердаме и Берлине; но успех был довольно посредственный; и лишь после гастролей в Санкт-Петербурге в 1892 году ее имя приобрело мировую известность» Все это время Джургенс находился рядом, снося новые измены и наблюдая новые романы, столь же громкие, как и в Нью-Йорке. Однако некоторые события, произошедшие в этом 1892 году (о них я расскажу несколько позже), заставили его наконец оставить свою «малышку» и исчезнуть.