Александр Гольденвейзер - Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет)

• Название: Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет)
• Автор: Александр Гольденвейзер
• Издательство: Захаров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-8159-0273-X

Александр Борисович Гольденвейзер (1875–1961), народный артист СССР, доктор искусствоведения, пианист и композитор, более 50 лет (с 1906) профессор Московской консерватории.

В 1896 году счастливый случай привел еще студента А. Б. Гольденвейзера в дом Л. H.Толстого. Толстой относился к даровитому пианисту с большим доверием и нередко открывал душу, делился своими мыслями, чувствами, переживаниями, подчас интимного свойства. Он знал, что Гольденвейзер любит его искренней, горячей любовью, что на него можно положиться как на преданного друга.

Уникальная по продолжительности создания книга поражает — как и сам Толстой — своим разнообразием и даже пестротой: значительные суждения Толстого по острейшим социальным, литературным и философским вопросам соседствуют со смешными мелочами быта, яркими характеристиками самых разных посетителей Ясной Поляны и дикими перепалками жены Софьи Андреевны с дочерью Александрой Львовной.

«Записывал я главным образом слова Льва Николаевича, а частью и события его личной жизни, стараясь избежать отбора только того, что казалось мне с той или иной точки зрения значительным или интересным, и не заботясь о ка- ком‑либо плане или даже связности отдельных записей между собою».

Текст печатается полностью по первому изданию в двух томах Комитета имени Л. Н. Толстого по оказанию помощи голодающим:

Москва, «Кооперативное издательство» и издательство «Голос Толстого», 1922, с включением прямо в текст (в скобках) пояснений автора из его замечаний к этому изданию; часть купюр издания 1922 года восстановлена по однотомному изданию «Худлита» 1959 года (кроме записей за 1910 год, так как они не были тогда переизданы)

---

Немного погодя Л. Н. сказал:

— Я пятьдесят лет этим занимаюсь и, как у вас на фортепиано, и у меня есть некоторая техника. И я мог бы написать похоже на настоящее, и, пожалуй, более похоже, чем Куприн; но если есть свой суд, то его нельзя обмануть. А тут, если не хуже Андреева или Куприна, ну и хорошо!

По поводу художественных работ Л. Н. говорил мне несколько дней назад, что, может быть, он потому не пишет художественных вещей, что у него память ослабела и он часто не помнит — как люди одевались и т. п. мелочи, и это мешает.

По поводу корреспондента «Русского Слова» (О. П.Спиро), который приезжал при Мечникове, Л. Н. сказал:

— Жаль, что я не попросил его, чтобы он непременно написал то, что я говорил о земле.

Л. Н. рассказывал про мужика, которого обвиняют в кощунстве. Он прислал Л. Н. обвинительный акт. Его обвиняют за то, что он сказал про иконы:

— Это деревяшки, сколько перед ними лоб ни бей, толку не будет.

— Дело будет разбираться при закрытых дверях, — сказал Л.H., — подсудимый имеет право привести в залу трех лиц. Я просил его записать меня, и поеду (в Тулу).

5 июня. Нынче ночью уезжаю в Москву, а оттуда лечиться в Ессентуки. Получил нынче от Гусева из Ясной письмо. Вот выдержка из него:

«Посылаю Вам статейку о Джордже. Расскажите в редакции ее историю: в то время, когда была получена телеграмма от Джорджа, у Л. Н. был корреспондент «Русского Слова». Л. Н. под впечатлением этого известия написал статейку и передал корреспонденту для «Русского Слова». «Русское Слово» не напечатало. У нас сын Генри Джорджа (приехал сегодня в 4 часа) с фотографом. Л. Н. слаб. Скажите «Русским Ведомостям», что если они находят это менее рискованным, то могут поместить не как статью Л.H., а как разговор его».

27 июля. Вернулся с Кавказа. Привожу выдержки из писем жены с сообщениями о Л. Н. и его окружающих за время моего отсутствия.

10 июня. «Л. Н. уехал во вторник (9 июня) в Кочеты… В Ясной Александра Львовна и Лев Львович».

2 июня. «Вчера Ольга Константиновна рассказывала некоторые подробности о деле Владимира Григорьевича. Просто верить не хочется, что все это возможно в двадцатом веке, все эти сплетни и доносы г — жи Звегинцевой (соседки Черткова)».

15 июня. «Пока о возвращении Л. Н. ничего не слышно».

21 июня. «Софья Андреевна приехала. Л. Н. остался еще в Кочетах. Он, слава Богу, здоров и последнее время сам стал следить за своим здоровьем. В письме к Софье Андреевне говорит, что все ели ягоды и простоквашу, а он, вспомнив, что это вредно ему, воздержался».

25 июня. «Владимиру Григорьевичу окончательно запрещен въезд в Тульскую губернию, даже на один день, чтобы повидаться с больной женой. Дело, кажется, доходило до царя, который не захотел отменить постановление о высылке Владимира Григорьевича. Чертковы уезжают в подмосковное имение Пашковых, Крёкшино… Л. Н. пока не собирается возвращаться из Кочетов. Софья Андреевна поэтому очень не в духе и недовольна. Высылкой Черткова очень довольны братья NN, которые ей много способствовали».

27 июня. «Л. Н. все еще у Сухотиных, и точно неизвестно, когда приедет. Говорили — в конце этой недели, но вот уже суббота, а его все нет. Этим продолжает быть недовольна Софья Андреевна, а Лев Львович так рассердился, что папа не отнесся с должным уважением и удивлением к его скульптурным начинаниям и не спешит в Ясную, чтобы ему позировать, что совершенно разломал бюст на куски, смял всю глину в лепешку и, страшно разобидевшись, уехал в Швецию». (Лев Львович увлекся скульптурой и, приехав в Ясную, начал, между прочим, лепить бюст Л. Н. Работа его была прервана отъездом Л. Н. в Кочеты.)

28 июня. «Вчера, мы видели Гусева, который уже здесь, и он нам сказал, что Л. Н. приезжает нынче. Ты не можешь себе представить, как странно в Ясной без Л.H.! Такая тишина и мертвенность!»

1 июля. «Вероятно, завтра приезжает наконец домой Л. Н. В Кочеты на нынешний и вчерашний день ездил Владимир Григорьевич, чтобы проститься со Л. Н.»

3 июля. «Нынче ночью ждали возвращения Л.H., и если он приехал, то, наверное, заедет проститься с Анной Константиновной».

4 июля. «Рано утром приезжал проститься с Анной Константиновной Л.H., который наконец вчера ночью вернулся домой… Владимир Григорьевич ездил видеться со Л. Н. Ему Татьяна Львовна сняла избу за четыре версты от них уже в Орловской губернии, и Л. Н. ездил туда к нему, так что предписания Столыпина остались во всей неприкосновенности… Толстые в каком‑то странном настроении. Л. Н. не было дома больше трех недель, и они все ясно почувствовали, что притягательная сила их дома только в нем и в нем одном… Между прочим, Денисенки, которых ждут в Ясной, написали Софье Андреевне, что не приедут, пока не вернется Л. Н. Софья Андреевна, конечно, возмущена…»

7 июля. «По поводу женитьбы Досева на дочери Скороходова (единомышленника Л. Н., живущего на Кавказе), Л. Н. сказал:

— Лучше выбрать нельзя было, а жаль, что женится: одному лучше!..

Л. Н. вернулся в очень хорошем настроении и здоров. Софья Андреевна опять повеселела, и в доме стало по — прежнему».

8 июля. «В Ясной вышла история между Александрой Львовной и урядником. Александра Львовна заступилась за мужика, которого хотел ударить стражник за то, что он ловил рыбу якобы на «графской» стороне пруда. Он его арестовал, держал мокрым часа два у конторы, не отдавая сетей, и Александра Львовна попала как раз в тот момент, когда он собирался его бить. Она вспылила и вместо того, чтобы его остановить, стала его бранить и при всем честном народе назвала «мерзавцем». Софья Андреевна, когда узнала, что мужик ловил рыбу, где можно, распорядилась его отпустить. Стражник же отправился к становому и пожаловался, что был оскорблен Александрой Львовной при исполнении служебных обязанностей.

На другой день во время обеда в Ясную приехал становой и вызвал Софью Андреевну по экстренному делу. Софья Андреевна, вернувшись после разговора с ним, сказала, что становой «приезжал сделать Саше выговор за оскорбление стражника при исполнении служебных обязанностей».

Александра Львовна страшно вспылила и крикнула матери:

— Если бы с моей дочерью так поступили, я бы этого станового выставила! Я укладываю вещи и сейчас уезжаю!

На это Софья Андреевна сказала:

— Скатертью дорога!

Александра Львовна сейчас же написала становому, что никаких выговоров от него не принимает, а что если она совершила преступление — пусть ее судят.

Становой прислал ночью в Ясную урядника составлять протокол. Набрали каких‑то свидетелей и составили протокол, обвиняющий и Александру Львовну, и мужика. Узнав о протоколе, Софья Андреевна сказала:

— Значит, стражник был прав, если он ловил рыбу на нашей стороне, его и следовало арестовать. (Эту «нашу» и «вашу» стороны выдумал две недели тому назад Лев Львович.)

Александра Львовна на следующее утро отправилась в Тулу к губернатору, которого не оказалось в Туле. Ее принял вице — губернатор, Лопухин, крайне сухо. Между прочим он сказал ей, что из всех тульских помещиков стражники есть только в имении Льва Толстого. Когда Александра Львовна стала говорить, что стражники живут в Ясной по просьбе Софьи Андреевны, Лопухин сказал:

— Помилуйте, да какие документы оставляет графиня в наших руках! Вот ее письмо, где она пишет: «Ради Бога не берите у нас стражника, потому что сейчас начинается сенокос, и я не знаю, что мы будем без него делать».

После этого еле удалось уговорить Софью Андреевну отпустить стражника; но она уже вся в волнении, говорит, что опять начнутся кражи, и собирается нанимать черкеса.

Л. Н. держится в этой истории, как всегда в таких случаях, в стороне и молчит… На хорошие дела вернулся он из Кочетов!

Мария Александровна (Шмидт) опасно больна. У нее уже с месяц постоянно жар… Душана не было, а NN за все время не собралась проведать старушку… Вчера у нее был Душан и сказал, что ее дело очень плохо: отек легких, сердце очень слабо и отекли ноги. Если в ближайшие дни ей не станет лучше, то она долго не протянет. У ней незадача с огородом и клубникой: все плохо и всего мало… По ночам она все в своем шалаше сторожит клубнику, но так больна и слаба, что не в состоянии ходить, а только лежит и свистит…

Л. Н. хотя и ездит верхом, но лицо у него нехорошее, какое‑то одутловатое, хотя он ни на что не жалуется… Погода со вчерашнего дня сентябрьская: вечером было 7°, а днем нынче около 12…»

11 июля. «Л. Н. не видали. Гусев говорит, что он здоров и хорош… Софья Андреевна все больна, даже лежит…

Только что был у нас Л. Н. верхом с Онечкой Денисенко. Такой бодрый, славный, ласковый! Он всех умеет заразить бодростью, веселостью, радостью жизни. Спрашивал, когда ты вернешься и, узнав когда, решил, что теперь уже скоро… Л. Н. собирается ехать в Стокгольм на конгресс мира, который будет 15 августа нового стиля. Л. Н. считает, что это благоприятный случай, когда он может высказать во всеуслышание свои мысли о войне. Он даже собирает материалы для этой поездки и, как видно, серьезно ее обдумывает…»