Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

• Название: ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ
• Автор: Леонид Пузин
• Жанр: Детектив

Выстрелом в спину убит предприниматель Бутов. Помимо деловых партнёров, подозрения следователя Брызгалова падают на жену, друга и сексуальных рабынь убитого…

---

Утром, опохмелившись двумя рюмками водки, Брызгалов первым делом связался с Андреем Степановичем Гавриковым — упросив эксперта пожертвовать выходным днём и съездить в Дубки на вскрытие. Затем набрал номер Анисимова — говорил ли он сам с костенковскими свидетелями, и что предпринято для поисков музыканта? Оказалось, что сам Юрий Викторович ни с Прохоровым, ни с Кондратьевым — почётными потомственными гражданами-алкоголиками их богоспасаемого Града — не имел чести вести беседу, однако лицезреть их скоро надеется, ибо Виктор Костенко обещал сих хануриков доставить в управление к десяти часам: трезвыми и, по возможности, побитыми не сильно. А вот с Сазоновым — хуже. Костенко свидетелей его возвращения из Здравницы обнаружил в общем-то случайно — допрашивая официантку в ресторане "Золотой якорь" — и как ни заторопился, понимая значение своего открытия, но пока их нашёл (более мычащими, чем разговаривающими), доставил в своё линейное отделение милиции, с помощью холодной воды и, увы, кулаков немного отрезвил, пока пробовал разыскать Сазонова, рабочий день давно кончился. Так что к нему, к Анисимову, старший лейтенант обратился в районе двадцати часов: плюс, минус десять минут.

Переговорив с Анисимовым, Геннадий Ильич сварил кофе — есть после вчерашних возлияний ему совсем не хотелось — и, накормив Барсика, отправился в райотдел. В нерабочий день в их непритязательном двухэтажном строеньице было, как всегда по выходным, малолюдно и тихо. Прежде, чем пройти в свой кабинет, майор завернул в соседний, где временно разместился откомандированный из прокуратуры следователь Анисимов.

В неофициальной "табели о рангах" Юрий Викторович считался вторым, после Брызгалова, "сыскарём" в их городе. Хотя, если бы не авторитетное мнение полковника Зубова, большинство из причастных к розыску на первое место поставило бы, конечно, Анисимова: за логически ясный ум, знание всех новейших достижений криминалистики, предсказуемость и понятность действий. Поэтому неудивительно, что между лучшими городскими "сыскарями" существовало негласное соперничество: кто кого обойдёт — кто успешнее справится с чем-нибудь особенно заковыристым.

Отчасти из-за соперничества, но, главным образом, потому что для ведения одного дела объединять усилия двух лучших следователей было бы непозволительной роскошью, в последние три года Брызгалову с Анисимовым совместно работать пришлось всего два раза — и в обоих случаях не без серьёзных трений: помимо профессиональной ревности, методы и приёмы каждого совмещались с большим трудом. Однако оба раза их объединение дало блестящие результаты, и потому, что в случае убийства Бутова полковник решился на такое нерациональное использование способностей своих подчинённых, можно было судить, насколько важным для него является раскрытие этого преступления.

В занимаемом Анисимовым кабинете Геннадия Ильича ждал небольшой сюрприз: кроме Юрия Викторовича возле обшарпанного письменного стола на жёстком казённом стуле помещался полковник Зубов — собственной персоной. Несколько грузноватый, совершенно седой, добродушно, но и не без ехидцы посматривающий на собеседника сквозь очки близко посаженными карими глазами.

Переступив порог, Геннадий Ильич поздоровался с присутствующими и сел на свободный стул — напротив полковника и вполоборота к Анисимову. Зубов быстро перевёл взгляд с одного следователя на другого, так, будто этого мгновенного движения зрачков ему хватило, чтобы получить согласие каждого, и заговорил нарочито по-простецки:

— Вы уж, орлы-майоры, не обессудьте, что тереблю в нерабочий день. Сами понимаете, дело первостатейной важности, да и Москва, — ехидный взгляд в сторону Брызгалова, — на контроле. Что с Сазоновым? Насколько, по вашему мнению, он может оказаться причастным? Сперва, Юрий Викторович, ты.

— Я, Андрей Сергеевич, так я. Хотя, по справедливости, надо бы Геннадию Ильичу — он ведь ведущий следователь. А я что, я, по поручению майора Брызгалова, в основном по архивной части. Но поскольку начальству всегда виднее…

— Стоп, Юрий Викторович. Вот что, господа сыскари, — в голосе Зубова звякнуло нечто металлическое, — своё остроумие друг на друге оттачивайте, пожалуйста, после работы. За кружкой пива. И вообще — оба ершисты, знаю! — о всяком соперничестве на время этого расследования забудьте напрочь. Ишь, петухи ливенские! Ладно, майор, продолжай.

— По Сазонову, Андрей Сергеевич, — я вам свои соображения высказал ещё вчера. Как только узнал от Костенко об исчезновении музыканта. Более — никаких новых фактов; а я, как вы знаете, солидаризируясь с Ньютоном и Гавриковым, гипотез не измышляю. Возможно, после допроса Прохорова и Кондратьева появятся какие-нибудь дополнительные соображения… Зато есть интересный материал по деятельности производственно-коммерческой фирмы "Лотос". И если хотите…

— Минуточку, Юрий Викторович. У тебя, Геннадий Ильич, понятно, по Сазонову вряд ли что может быть, а по Дубкам? Ты всё-таки вчера вертелся там целый день. До позднего вечера. И, кроме того, что теперь понимаешь толк в свинье с апельсинами, разведал чего-нибудь? Даже — на уровне сплетен? Но, разумеется, таких, которые можно проверить?

— Не в свинье, Андрей Сергеевич, а в баранине. На рёбрышках.

Брызгалов знал, что, однажды прицепившись к им же самим выдуманной "свинье с апельсинами", ехидина-полковник уймётся не скоро и решил повести свою, не совсем честную (пользоваться болезнью противника — чего уж! — приём грязноватый) игру.

— Но апельсины, Андрей Сергеевич, в этом блюде не главное. Главное, я расспросил у Танечки, — начал вдохновенно врать Геннадий Ильич, — брусника. Обыкновенная мочёная брусника, но, конечно же, есть некоторые секреты. Танечка мне сказала…

— Ври, Геннадий Ильич, да не завирайся. Я же тебя насквозь вижу. Думаешь, что у старого язвенника сейчас потекут слюнки, начнёт выделяться желудочный сок — а вот дудки тебе, майор! Не потекут! Я сегодня позавтракал отменной паровой телятиной с отварной картошечкой — со своего участка! А вот у тебя, могу поспорить, кроме рюмки водки да кружки крепкого кофе во рту ещё ничего не было! Так что свой психологический садизм лучше прибереги для подследственных!

— Простите, Андрей Сергеевич, — покаянно извинился уличённый и внутренне порозовевший от стыда Брызгалов, — мои кулинарные изыски… и ваша язва… действительно — садист… вынужден согласиться с Фрейдом… а также — с Яновским… с которым вчера… Нечем, Андрей Сергеевич, — сам себя перебил майор, — мне по Дубкам похвастаться! Ничего — даже на уровне проверяемых сплетен. И более: вчера — до поездки — я серьёзно подозревал Яновского, однако, поговорив с ним… Впрочем, судите сами.

Геннадий Ильич вкратце, но не упустив ничего существенного, рассказал полковнику о своих подозрениях относительно друга Бутова, подчеркнув, что хотя теоретически — исходя из времени, которое необходимо, чтобы попасть из Дубков в Здравницу — у Яновского была возможность совершить это убийство, однако возможность — не доказательство.

— Говоришь, Геннадий Ильич, что Яновский сам пошёл тебе навстречу? Едва ты намекнул ему на возможность пешей прогулки в Здравницу?

— Сам, Андрей Сергеевич, — и весьма охотно. Расписал мне маршруты своих пробежек. А заодно очень картинно поведал о жуткой грозе, которая будто бы застигла его на просеке.

— Да… Яновский или необыкновенно хитёр, или действительно — непричастен. Жаль, майор, красивая версия: привидение в спортивном костюме… Хотя, Геннадий Ильич, я тебя знаю не первый год — ты, прежде, чем приблизишься к сути дела, с десяток выдумаешь таких же красивых. Ладно, майор, не обижайся — нисколько не критикую. Главное — чтобы дело. Надеюсь, из-за ловкого хода Андрея Игоревича подозревать ты его не перестал?

— Нет, конечно. Однако — не более, чем других. Из главного подозреваемого он, если так можно выразиться, разжалован в рядовые. А тут ещё вдруг — Сазонов! Ей Богу, Андрей Сергеевич, до вашего вчерашнего звонка я его держал в глубоком резерве! И надо же… никак не ожидал от Костенко подобной прыти! Я же его перебросил на Кузнецова. Вчера ещё — утром. А он, значит, не прекратил копать по Здравнице…

— Ладно, майор, победителей не судят. Тем более…

Договорить полковнику не удалось. После короткого стука дверь распахнулась, и на пороге нарисовалась жердеобразная, едва ли не во всю высоту дверного проёма, фигура старшего лейтенанта.

— Привет, Юра, — в своей обычной манере начал было Костенко, однако, заметив полковника, поспешил поправиться: — Здравия желаю, Андрей Сергеевич. Старший лейтенант Костенко прибыл в ваше распоряжение. Задержанные доставлены. Оба пока внизу. Куда их, Андрей Сергеевич?

— Задержанные, говоришь, Виктор Иванович? — с едва заметной иронией переспросил полковник. — Если не секрет, по подозрению в чём? Или уж сразу — по обвинению?