Петр Нечай - Звезда Егорова

• Название: Звезда Егорова
• Автор: Петр Нечай
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

В Чехословакии тысячи участников партизанской борьбы за освобождение своей страны от немецко-фашистских оккупантов с гордостью носят «Звезду Егорова» — награду, учрежденную в честь гражданина СССР Героя Советского Союза Алексея Семеновича Егорова.

Славен его боевой путь. Егоров служил в отряде специального назначения Черноморской группы войск, руководил диверсионной группой в прославленном партизанском соединении А. Ф. Федорова, командовал Первой партизанской бригадой в Чехословакии, сыгравшей важную роль в Словацком национальном восстании 1944 года.

Книга рассказывает о жизни и подвиге героя.

---

Потом взял слово Алексей Егоров.

— Мы прибыли в Словакию по соглашению с ЦК Компартии Чехословакии и по его просьбе. По поручению Клемента Готвальда с каждым из нас, командиров организаторских групп, беседовал Рудольф Сланский, сообщая с трудом сохраненные и добытые явки. Мы здесь, чтобы помочь словацкому партизанскому движению и передать свой опыт. Маленькие группы, приземлившиеся в Татрах с парашютами, — это лишь кристалл, который в насыщенной среде стремительно обрастает людьми. Это ваша заслуга, товарищи, что такую обстановку мы встретили здесь, в горах.

Эти слова признательности вызвали оживление у присутствующих.

— Нас было двадцать два человека. За две недели в отряд пришло без малого две тысячи человек. Это уже не «русские парашютисты», как писал на днях «Словак». Это словацкий народ, решивший бороться с фашизмом. Ему нужно оружие немедленно, иначе будет поздно. Даже с винтовкой не умеющий стрелять будет безоружным. Некоторое количество оружия нам сбрасывают с самолетов. Но надо больше. Два дня тому назад по поручению Словацкого национального совета с некоторыми из нас, партизанских командиров, беседовал представитель военного руководства совета некий подполковник Гама. С ним был еще капитан, у которого только имя — Здена.

Подпольщики переглянулись. Тонгайзер еле заметно кивнул головой Мейлингу.

— Гама, товарищ Егоров, это командующий силами Сопротивления подполковник Ян Голиан, а Здена — агент лондонского правительства Ярослав Краткий.

— Вот как? — удивился Алексей. — Нам показалось, что старшим в беседе был, хотя и молчал, капитан, прятавшийся за спиной подполковника. Но дело не в этом. Я никак не могу отделаться от мысли, что партизанские силы этим господам, говоря по-русски, поперек горла. Сперва мы выслушали категорический отказ Гамы, или Голиана, снабжать партизан оружием и боеприпасами из армейских запасов, о чем — мы знаем — есть прямое решение Словацкого национального совета. Лишь после длительного и настойчивого нажима он согласился выдать оружие со складов Восточнословацкого корпуса.

— Простите, судруг Егоров, — перебил его Тонгайзер и обратился к военному, сидящему за столом: — Павол, Доктор настоятельно просил напомнить Голиану, что вопрос вооружения партизан мы ставим как принципиальный вопрос доверия к военному руководству Словацкого национального совета, к его планам и замыслам. Если он не вооружит партизан законным путем, заберем оружие хитростью, силой — как угодно!

— Спасибо, товарищи. — Алексей был взволнован. — Тогда у меня к вам еще одна просьба. Нам могут увеличить доставку оружия самолетами, особенно тяжелого оружия. Но для этого нужен аэродром, и как можно скорее.

— Недалеко отсюда, под Зволеном, есть аэродром «Три Дуба». — Из-за стола поднялся немолодой офицер, Павол Мейлинг, брат Яна. — Аэродром хорошо охраняется, но, думаю, следует включить в план восстания захват его.

…Далеко за полночь затянулась беседа. Расходились поодиночке.

Егоров с товарищами остался ночевать в особняке.

— Вишневский, — представился гостям хозяин дома, мужчина лет шестидесяти. — Не откажите вместе отужинать, хотя уже не вечер, а ночь.

С подчеркнутой почтительностью он склонил голову с редкими седыми волосами. Говорил Вишневский на хорошем русском языке.

— Спасибо за гостеприимство. — Алексей вопросительно взглянул на своих друзей. — Наверное, не откажемся. С утра маковой росинки во рту не было.

— Мне так приятно слышать родную речь. Я рад необычным гостям, — с улыбкой произнес хозяин. Он позвонил, вошла прислуга и стала сервировать стол.

Пока накрывался стол, господин Вишневский пригласил гостей к маленькому бару в углу столовой.

— Аперитив? Прошу.

Гости не знали, что такое аперитив, но выпить не отказались. А Вишневский взял со столика бутылку с необычной синей этикеткой.

— Не угодно ли вот это? Сливовая водка по собственному рецепту. Так, забава, старческое увлечение.

Алексей взял в руки бутылку и стал разглядывать этикетку.

— «Волга-Волга»! Одно название чего стоит.

— Я ведь жил там, на Волге. Разумеется, до революции. — Хозяин вздохнул и покачал головой. — В двадцатом лихая судьба выкинула из России.

Он тяжело опустился на стул.

— Офицер? — спросил Мыльников.

— Нет, инженер. Был управляющим у винзаводчика, с ним и бежал. Опамятовался уже в Турции, да было поздно. Теперь вот здесь сам занимаюсь виноделием. Маленький заводик, но на судьбу грех жаловаться — живу в достатке. А радости нет. Чужбина и есть чужбина. — Грусть внезапно смыла улыбку с его бескровного лица, голос задрожал от волнения. — Тяжко, вы себе не представляете, как тяжело!.. Все бы отдал, чтобы заслужить прощение и хоть раз глянуть на Волгу-матушку. — На его выцветших глазах блеснули слезы.

— А значит, все же виноваты, если о прощении говорите?

— Виноват в том, что не поверил, что заблуждался.

— Понимаю, — сочувственно произнес Егоров и после небольшой паузы добавил: — Думаю, что у вас будет еще возможность увидеть Волгу. Разобьем врага, и мы, русские и словаки, заживем в дружбе и согласии. Главное, сейчас верой и правдой служить своему народу.

— А я и служу, — отозвался хозяин. — В моем доме, как вы имели возможность сегодня убедиться, находят пристанище те, кому ненавистен фашистский режим этого святоши Тисо.

Старик разволновался. На его поблекшем лице появился робкий страдальческий румянец.

— Я, конечно, не Батя[5] и не могу тягаться с ним. Говорят, он отвалил прямо через Словацкий банк пять миллионов крон на деятельность движения Сопротивления. Правда, отвалил он их эмиссарам лондонского правительства, а не моим сегодняшним гостям. — Господни Вишневский засмеялся. Потом серьезно, даже торжественно произнес: — Если надо будет, всем моим достоянием, всем необходимым помогу, чтобы только завоевать свободу народу, приютившему меня, и право на исходе лет моих, после победы, взглянуть на родные места, на Волгу.

— Спасибо, — поблагодарил Егоров и добавил торжественно: — Будем иметь в виду вашу готовность принять участие в освободительной борьбе против фашизма. Ведь нам для победы нужно будет не только оружие, но и продовольствие, одежда, обувь.

— Можете на меня рассчитывать. Ни в чем не откажу, — заверил хозяин. — Вот вам моя визитная карточка. Если понадобится, подателю ее она может служить паролем. — Он протянул Егорову кусочек белого глянцевого картона. Потом взял в руки бутылку, быстро наполнил сливовицей крохотные рюмочки и, обведя взглядом гостей, торжественно произнес: — Давайте же, друзья, выпьем за Россию, за Волгу-матушку!

— За победу над фашизмом, за Отечество! — в тон ему добавил Егоров.

С ПАРТИЗАНСКИМ ВИЗИТОМ

Наутро, прощаясь, Егоров рассказал Вишневскому, как они добирались до Банска-Бистрицы и уходили от преследования настойчивого агента.

— Вы зря поехали поездом. Сейчас по железной дороге сложнее ехать, чем по любому шоссе. За железные дороги тисовцы отвечают перед немцами, а шоссе пока свободны от опеки жандармов и гардистов. — Вишневский задумался, потом предложил: — Знаете что, Алексей Семенович, берите мой автомобиль. Считайте, что это мой первый вклад в борьбу с фашизмом.

В гараже стояли два «мерседеса» — большой черный, «семейный», шестицилиндровый, и маленький четырехцилиндровый, серого цвета. Вот этот серый «мерседес» и был подарен партизанам.

Павел Строганов быстро осмотрел машину, проверил масло и бензин, нажал на стартер — двигатель завелся. Это был царский подарок.

С утра заехали в штаб командования наземных войск решить вопрос об оружии для партизан. Командующий наземными войсками Голиан принял Егорова сдержанно и направил его к генералу Малару в штаб Восточнословацкого корпуса, пообещав позвонить и отдать распоряжение о выделении оружия для партизан.

Через час Егоров с друзьями был уже далеко от Банска-Бистрицы. Автомобиль резво бежал по узенькой асфальтовой дороге, тянувшейся вдоль железнодорожного полотна. В Горне зашли в корчму, еще раз поблагодарили хозяев за гостеприимство и забрали военную форму Егорова, заплатив за гражданский костюм.

А еще через четыре часа Егоров был уже в Кошице, в штабе Восточнословацкого корпуса. Встреча с командованием корпуса состоялась в кабинете командира корпуса генерала Малара. Малар подтвердил, что Голиан ему звонил.

Военные охотно поддерживали разговор о взаимодействии армии и партизан в предстоящем восстании, об установлении более тесных связей. Но как только речь заходила об оружии, Егоров словно натыкался на глухую стену. Генерал Малар постоянно ускользал от выполнения этого пункта взаимодействия. Он ссылался на возможную оккупацию Словакии немецким рейхом, в случае которой словацкому командованию придется провести мобилизацию резервистов и использовать то оружие, которое Голиан обещал партизанам.