Дениза Робинс - Только мои грёзы

• Название: Только мои грёзы
• Автор: Дениза Робинс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 985-6046-08-4

После непредвиденного купания в холодном озере Мин Корелли попадает в ближайший особняк, принадлежащий Джулиану Беррисфорду, который, озабоченный плохим состоянием попавшей к нему девушки, трогательно о ней заботится. Однако жена Беррисфорда, столь же порочная, сколь и красивая, использует возникшие обстоятельства, чтобы подать заявление на развод, ссылаясь на измену мужа с невинной Мин. Стараясь оградить имя Мин от скандала и грязи, Джулиан идет на сделку с женой и практически лишается своего состояния. Мин же сбегает, считая себя недостойной внимания такого утонченного, образованного человека. Казалось бы, что может быть хуже этого? Но при их новой встрече все меняется кардинально. И теперь уже ложное понимание гордости не дает соединиться любящим сердцам. Смогут ли эти двое преодолеть свою гордыню?

Перед читателем еще одна интерпретация сюжета «Гордость и Гордыня», нисколько не похожая на известную классическую.

---

— Мистер Беррисфорд был ужасно добр.

Молли Селерс была милой круглолицей женщиной, влюбленной в своих мужа и ребенка, лишенной злобы, но вовсе не лишенной женского любопытства, и у нее история Мин вызывала некоторое недоумение. То, что за Мин так ухаживали в богатом доме, казалось ей достаточно странным. Она сгорала от любопытства, хотя и не подозревала Мин в чем-то плохом. Она не сомневалась, что мисс Корелли зря катила бочку на Мин, выгнав ее из дома по каким-то нелепым обвинениям. Но когда Мин запинаясь, нехотя рассказывала о своей жизни в Шенли, Молли немного обиделась.

— Не хочешь рассказывать — не надо, — махнула она рукой и всполошилась. — Маргарет кричит! Посмотри, не надо ли ее переодеть.

Мин была рада возможности убежать из душной влажной кухни. Голова болела, в сердце кололо. Когда она наклонилась над девочкой, глаза Мин наполнились слезами. Она взяла ребенка на руки и прижала его к себе. Какой ужасный был сегодня день! Да и впереди ничего отрадного. Она уже корила себя — зачем добровольно приняла на себя такое наказание, как разлука с Джулианом. Она не знает, что происходит с ним, что будет? Разве прочтет в газетах о разводе. Она вдруг почувствовала острую тоску по нему, сидящему, наверно, в это время в пустом доме вдвоем с собакой. Она чуть было не бросилась к телефону звонить ему. А ведь расстались они сегодня утром, хотя кажется, что прошел уже год. Она любит его, любит безнадежно, и от этого ее не излечит, кажется, даже время.

С огромными усилиями она взяла себя в руки и занялась ребенком. Затем она погасила свет, вытерла глаза и вернулась в кухню, моля Бога, чтобы Молли больше не спрашивала о Джулиане.

Но это началось, конечно, снова, когда вернулся Дэвид и они втроем сели пить чай.

Дэвид был славный малый и хороший инженер, близорукий, в сильных очках, из-под которых маленькие, острые глазки добродушно смотрели на собеседника, любивший свою жену и своих друзей. Он целиком отдавался работе, поэтому Молли и Маргарет были только частью его жизни. Он был безумно влюблен в телевидение.

— Ты, кажется, нашла себе богатого приятеля, который живет где-то у реки? — спросил он, добродушно улыбаясь. — Как там у него дела?

Мин снова вспыхнула и опустила голову. Молли, все еще обиженная за ее молчание, сказала:

— Ты и слова из этой устрицы не вытянешь — об этом ее друге, конечно.

Дэвид, не понимая, как тяжело его собеседнице, задал еще несколько добродушных, но бестактных вопросов о Джулиане и наконец спросил:

— А телевизор у него есть?

Так как Мин ответила «нет», Дэвид списал мистера Беррисфорда со счетов.

— Должно быть, сумасшедший — при всем своем богатстве мог бы купить самый лучший. Вот нам и случай, Мин: можно послать ему рекламные проспекты, может, он заинтересуется. Шенли совсем близко, у него будет хорошее изображение.

Тут Мин чуть улыбнулась: облик Джулиана как-то не вязался с телевидением и его безвкусными шоу. Джулиана не интересовала, по его словам, «современная механическая музыка», у него было только радио на кухне и еще большой проигрыватель, на котором он слушал пластинки с хорошими записями. Ей удалось отвлечь Дэвида от мысли продать Джулиану телевизор; потом она помогла Молли помыть посуду и удалилась в комнатушку, где Молли поставила для Мин раскладушку, служившую Дэвиду еще во время войны.

А Молли, отправившаяся спать позже, услышала из-за двери сдавленные рыдания и быстро распахнула ее. Свет упал на фигурку Мин, рыдавшей уткнувшись лицом в подушку. Молли немедленно забыла обиду и встала на колени у кровати, успокаивая Мин. Она решила, что та оплакивает своего отца.

— Бедное дитя, — говорила она, гладя шелковистые черные волосы Мин, — ты еще не знала таких ударов в жизни. Послушай, дорогая, мы поговорили с Дэвидом и решили тебе предложить кое-что. У него в магазине дела идут хорошо, он сегодня продал три больших телевизора, сейчас — огромный спрос. Он говорит, что я могла бы позволить себе иметь помощницу. Не согласишься ли ты остаться у нас в качестве няни? Я могла бы сделать эту комнатку более удобной, и мы могли бы предложить тебе фунт в неделю и содержание, хотя, конечно, у других ты могла бы заработать больше.

Мин слушала с безмолвной благодарностью за предложенные ей работу и кров. Жить у добрых друзей — уже много значит, хотя денег и немного. Но может быть, это и не лучший выход. Мин не раз задавалась вопросом — не разумнее ли сразу уйти из привычного окружения и начать совсем самостоятельную жизнь.

Молли почувствовала, что ее вопрос застал «бедное дитя» врасплох, и предложила той пока подумать или попробовать, понравится ли ей это дело, в течение месяца. Потом Молли ушла, а Мин снова осталась в своей комнатушке одна, думая и гадая, как жить дальше. Ей не спалось. Она все вспоминала Джулиана. Вдобавок походная кровать была жесткой и неудобной, особенно после прекрасной постели в Шенли.

Поломав свой ночной сон, Мин встала рано, приготовила чай и принесла его на подносе своим друзьям в постель. Молли в восторге разбудила мужа.

— Погляди на нашу новую горничную-француженку, — сказала она.

Дэвид, близоруко щурясь, поглядел на Мин.

— Бонжур, — сказал он с отвратительным выговором. — На что это похоже: ты приносишь чай, вместо того чтобы мне встать и приготовить его самому?

— Мне нравится это! — воскликнула Молли. — Это ведь то, что я делала для Дэвида.

Мин посмотрела на Молли. Та прекрасно выглядела с утра — полная, розовощекая, светловолосая. Они были счастливой парой, и Мин вдруг почувствовала укол зависти. Как, наверное, здорово иметь семью, маленькую дочь.

— Девочка проснулась, — сказала она поспешно. — Пойду принесу ее вам.

Так начался для Мин первый день работы у старых друзей. Трудный жаркий летний день всего лишь с двухчасовым отдыхом в постели, на чем настояла Молли, так как Мин выглядела еще очень бледной и слабой. Но это не был несчастливый день, потому что общение с Маргарет было для Мин всегда приятно. Сплошным удовольствием было посидеть с ней одной, отпустив Селерсов в гости. Работа эта могла быть и не очень оплачиваемой, и утомительной, но все же Мин не зря тратила время.

Но весь день она гадала, что Джулиан и миссис Тренч думают о ее бегстве, и так жаждала новостей о нем, что еле удержалась, чтоб не позвонить.

Она, наверное, была бы польщена, если бы узнала, как они оба были встревожены ее исчезновением. Когда Джулиан услышал об этом, придя на работу, он почти рассердился на Мин, доставившую ему новые неприятности, как будто старых было мало. Потом, прочтя ее записку миссис Тренч, он понял, какая самоотверженность двигала девушкой, и был глубоко тронут этим. Но остался очень обеспокоен.

— Нельзя позволить ей вот так пропасть, — сказал он, расхаживая по кабинету с патетическим письмом Мин в руке. — Куда она могла деваться?

— Ей-Богу, не знаю, — ответила Ева Тренч. — У нее вроде не было никого, кроме тети в Стритхэме, но туда она не вернется. Но я знаю, что она хотела бы работать с детьми. Можно обратиться в известные семейные агентства. Попрошу одну из своих девушек обзвонить их и узнать, не обращалась ли туда Мин Корелли за работой.

— Вы умница, — сказал Джулиан.

Миссис Тренч вспыхнула. Похвала Джулиана много значила для нее.

К его разочарованию, она сообщила через некоторое время, что найти следов Мин таким путем не удалось.

— Ну, конечно, — добавила она, — можно подождать и потом позвонить еще раз.

— Но какого дьявола она будет делать ночью? — спросил Джулиан. — У нее и денег ведь нет. Вот что беспокоит.

Еще больше он встревожился, когда та же ситуация сохранилась до конца недели. При всех их усилиях найти Мин Корелли ее исчезновение продолжало оставаться тайной. Но Джулиан не пошел на то, чтобы нанять частного детектива или дать объявление по радио. Такие вещи в этой ситуации были неуместны. Имеет ли он право искать ее? Раз у нее были причины исчезнуть из его жизни, надо их уважать, думал он мрачно. И все же он не мог смириться с тем, что не знает, где она. Он все вспоминал ее лицо, печальные голубые глаза. И выходит, не будет ничего, кроме волнующих воспоминаний? А ведь она оставила большой след в его жизни. С ее появлением он приобрел что-то неощутимое, и теперь горечь утраты казалась еще сильнее.

Между тем жестокая машина закона, однажды запущенная, надвигалась на него.

Осенью он переживал тяжелое одиночество. Продолжалось оно и зимой, когда деревья обнажились. С Нового года земля лежала под снегом, а сад и дом погрузились в суровое белое безмолвие.

Уродливая сделка с Клодией имела много неприятных последствий, одним из которых стало отчуждение дяди Филиппа. Он был непреклонен в осуждении развода, и все эти долгие горькие месяцы не поддерживал с племянником никаких отношений, кроме деловых. Несправедливую опалу Джулиан тяжело переживал.