Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

— Ага.

Рассказ Аны о светском рауте

— Как-то раз, — сказала Ана, — один мой коллега и друг, по имени Пако, то есть Франсиско, оказал мне услугу — не очень большую, но и не такую уж маленькую. И я стала раздумывать, как бы его отблагодарить.

Несмотря на различие в менталитете, способы выражения благодарности у простых испанцев несколько напоминают наши, российские. Поставить бутылку, например, или денег дать — это слесарю; женщине — цветы; чиновнику — фигурально выражаясь, борзых щенков… ну, и конечно, универсальный прием — сводить в ресторан.

Однако мы с Пако вместе работали и были близки… но почему так напряглось твое тело? Во-первых, тебя тогда не было, я хочу сказать, что мы с тобой не были любовницами тогда, а во-вторых, я говорю о духовной, платонической близости. Иной и быть не могло. Во-первых, мы уважали друг друга, а во-вторых, он был безнадежно, смертельно влюблен, и я знала это; кроме того (хотя признаваться в таком и не очень приятно), он был изрядно моложе меня.

Незадолго до того я оказала ему услугу, и он пригласил меня в ресторан… а может быть, и наоборот — я уже точно не помню. Мы много раз оказывали друг другу услуги и поэтому ходили в ресторан почти систематически. Ясно, что на этот раз мне захотелось сделать ему сюрприз, отойти от этой унылой ресторанной обыденности. И я пригласила его на концерт, да не кого-нибудь, а самого Пако де Лусия. По деньгам — даже дороже, чем в ресторан.

Концерт проходил в зале имени Мануэля де Фалья… это наверху, близ Альгамбры. Мы немножко припозднились: во-первых, я должна была по дороге купить себе веер и никак не могла найти, а во-вторых, Пако очень плохо водит машину и в результате запутался в переулках с односторонним движением. Слышала бы ты, как он ругал эти переулки! Короче говоря, когда мы наконец добрались, все парковочные места были уже заняты, и Пако поставил машину поодаль, вдоль какой-то боковой железной ограды. Как раз это обстоятельство, на первый взгляд вовсе малозначительное, оказалось существенным для моего рассказа и, возможно, судьбоносным для Пако.

Потому что когда мы после концерта покинули зал и, потрясенные, двинулись к машине вдоль железной ограды, дверь в этой ограде, прежде бывшая закрытой и вообще нами не замеченная, неожиданно оказалась распахнутой настежь. Мы недоуменно переглянулись и посмотрели вовнутрь этой двери.

Там звучала негромкая музыка, благоухало цветами и жареным мясом. Круглые столы, освещенные настоящими свечами, ломились от еды и питья. Человек восемьдесят, не меньше, с бокалами в руках прогуливались между столами, ведя неторопливые разговоры. Дамы были в вечерних туалетах. Мужчины были в смокингах. Это был настоящий светский раут.

Я вопросительно посмотрела на Пако. Лицо его сделалось целеустремленным; я неожиданно вспомнила, что после работы никто из нас не успел даже легонько перекусить — все содержимое наших желудков составляла парочка чуррос, что мы схряпали в поисках веера. Да и те-то, наверно, уже успели перевариться; во-первых, чуррос еда нетяжелая, а во-вторых, музыка Пако (де Лусия) в смысле активности захватывает весь организм.

Ноги сами занесли нас в ворота. Прежде чем я успела сама для себя оценить уместность нашего как бы вторжения, к нам подскочил официант — в ливрее, в белых перчатках, чуть ли не в парике — и распростер перед нами огромный круглый поднос с аперитивами. Что оставалось делать? Мы взяли по бокалу, уж не помню чего — помню только разноцветную сладкую крошку на верхней грани стекла, да еще ломтик лимона, вполне обычный.

Я посмотрела на нас с Пако взглядом со стороны. Конечно, мы были одеты не в джинсы — мы все же посещали концерт; сообразив это, я вспомнила о веере и тут же достала и раскрыла его. С веером и с бокалами в руках мы уже были как бы не совсем с улицы, однако контраст между нашими одеждами и одеждами тех был все же слишком велик. Поняв это, я приуныла.

«Пако, — тихо спросила я, — нас не вытурят?»

«Tranquilo, chica, — сказал мой спутник тоном вполне уверенным, — то есть не беспокойся, крошка… Нужно только узнать, кто здесь вообще».

Он вступил в быструю беседу вначале с очередным официантом, потом уже с кем-то из гостей, потом еще с кем-то, и еще… и ровно через пять минут мы были знакомы с четвертью присутствующих, и все дружно удивлялись, что я только что из России, но уже могу связать по-испански пару слов. Несколько гостей, как и мы, уже после нас прибыло с концерта; внимание присутствующих переключилось на них. Поговорили о Пако (де Лусия), о музыке. Потом разговор зашел о погоде. Мне показалось, что люди вокруг говорят о погоде несколько дольше, чем это принято, когда больше не о чем говорить.

«Пако, — тихо спросила я, — они не издеваются?»

«Tranquilo, — сказал мой спутник. — Это общество воздухоплавателей; у них только что закончилась ежегодная конференция, а сейчас — неофициальная часть».

«А почему они говорят только о погоде?»

«Потому что она для них крайне важна».

Я успокоилась и стала разглядывать туалеты и блюда. Я сказала тебе, что мы там немного покушали? Да, мы попробовали понемножку всяких блюд — у испанцев очень легко есть всего понемножку, потому что именно для этого существует манера подачи блюд para picar. Picar — значит, своей вилкою наколоть кусочек с общей тарелки и отправить его себе в рот; а потом с другой тарелки и так далее. Кусочки делаются удобных размеров, и ничего не должно капать — кроме, конечно, выбранного тобой соуса, но здесь уж ответственность полностью на тебе.

«Пако, — тихонько спросила я, — а почему здесь так много женщин? Разве женщины бывают воздухоплавателями?»

«Полагаю, что нет, — сказал мой спутник. — А давай спросим у знатока. ¿Gerardo, — зацепил он за рукав проходящего мимо председателя общества, — не скажешь ли, почему здесь так много женщин? разве они бывают воздухоплавателями?»

«Разумеется, нет, — снисходительно улыбнулся председатель. — Именно потому, после длительного пребывания наедине с воздушным океаном… и кулачком-с, — добавил он шепотом и подмигнул, недооценивая то ли мой слух, то ли знание испанского, — воздухоплаватели особенно ценят женское общество. А что?»

Пако задумался.

«¿Скажи, compañero, — неожиданно для меня спросил он у председателя Gerardo, — а трудно ли сделаться воздухоплавателем?»

«Нисколько, — с готовностью ответил тот. — Нужно только иметь хороший кредит на покупку воздушного шара, а также по крайней мере одну хорошую, крепкую руку».

«Все это, — сказал Пако, — у меня есть».

«¿А тысчонка на вступительный взнос найдется?»

«Si», — твердо сказал Пако.

«В таком случае, милости просим. ¡Друзья! — обратился председатель к присутствующим. — Хотя сейчас и неофициальная часть, наша организация, похоже, пополняется еще одним членом. Предлагаю выпить в его честь».

«И в честь его очаровательной спутницы», — добавили сразу несколько человек из толпы.

В воздухе поплыл нежный звон хрустальных фужеров.

Я с волнением наблюдала это необычное действо. Я представила себе огромный воздушный шар, а в его корзине — моего друга Пако. ¿Справится ли он? Во всяком случае, там уж не будет столь нелюбимых им узких переулочков. Я представила, как шар уплывает вдаль, вдаль, и Пако машет мне рукой… и вот уж он пропадает из виду.

Я тихонько заплакала.

«Tranquilo, chica, — сказал мой спутник и сжал мое плечо своей крепкой рукой. — Ты думаешь, я забуду тебя? Нет; я тебя никогда не забуду».

«А вдруг ты разобьешься?» — спросила я.

«Я буду молиться», — серьезно сказал Пако, и я опять увидела на его лице то самое выражение целеустремленности, с каким он заходил на раут.

Бог располагает, философски подумала я.

* * *

— Да, — сказала Вероника, поняв, что рассказ подошел к концу, — действительно красиво и романтично. Вот что такое красивый сюжет! Ведь история эта нисколько не веселей, чем та, предшествующая… но от той на душе было как-то муторно, а от этой такая приятная, элегическая печаль.

Ана пожала плечами и сделала струю воды слегка горячей.

— Единственное, что я так и не поняла, в каком городе происходили события, — сказала Вероника, — начиная с концерта. Ведь ты работала в Барселоне?

— А что, — нахмурилась Ана, — Барселона для Пако (де Лусия) недостаточно хороша?

— Но мне кажется, что Альгамбра в Гранаде, — нерешительно заметила Вероника. — Я запомнила это с той поры, как ты в первый раз показывала мне свои испанские фотографии.

— А я сказала «Альгамбра»? — удивилась Ана.

— Ну да.

— Это оговорка, — улыбнулась Ана. — Я наверняка имела в виду дворец Монклоа.

Вероника вздохнула.

— Ах, как это звучит — Монклоа! Как сказка… все равно что Сан-Суси… или Савой… Скажи, а Пако (тот, что не де Лусия) действительно сделался воздухоплавателем?