Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

О, эти детали… Я проникаю пальцем под верхнюю кромку гульфика. Насколько это может быть по-разному в зависимости от типа застежки! «Молния» или пуговицы? Или взяться за длинный, плоский язычок, отштампованный символ конца тысячелетия; схватить его, поймать двумя напряженными пальцами и тащить вниз, влачить сквозь слабый треск разделяемых зубцов, преодолевая сопротивление складок грубой материи! Это пахнет насилием, голливудской сценой: люди в черном хватают жертву за шиворот и влекут по лестнице… ноги жертвы прыгают со ступени на ступень… Это волнует. Или — сжать край ткани двумя пальцами, потянуть на себя, в то время как третий палец контролирует рельефную поверхность пуговицы; напряжение увеличивается; хлоп! — пуговица не выдерживает, панически ныряет в предельно вытянутую петлю, как в черную дыру, в фантастическое приспособление для спасения, для эскейпа. И опять, с другой пуговицей, и с третьей… В этом — некая освободительная миссия. Она тоже волнует, но по-другому. Разве можно сказать, что «лучше»? Как это субъективно!

И еще о деталях. Сейчас я напишу нечто важное. Вы назвали меня эстетом. Я воспринимаю это как комплимент — возможно, даже отчасти заслуженный. Но должен заметить, что Ваши письма мне нравятся больше моих; они гораздо короче, а деталей в них отнюдь не меньше. Я по-интеллигентски растекаюсь, а Вы пишете конкретно и по существу. Конечно, Вы за чат. Иначе и быть не может. Я чувствовал, что рано или поздно мы коснемся этой коварной темы; я избегал ее сколько мог, но сам же и спровоцировал ее появление, сам же приблизил ее и в итоге оказался поглощенным ею, как кролик пастью удава.

Смысловая пауза.

Это заслуживает быть начатым с чистого листа.

SEND

Дорогая! (Помните ли — «Товарищи!» — в эпоху осуждения онанизма так начиналась очередная, предваряемая стаканом воды, глава любого из публикуемых центральной печатью докладов?) В последней серии моих сообщений я уже коснулся некоторых психологических причин, отвращающих меня от концепции чата. Однако, кроме них, есть моменты и чисто практические, организационные. Пока и поскольку мы связаны off-line, мы сами планируем свое время; мы можем быть за компьютерами одновременно (как чаще и бывает), но это условие не является критически необходимым. Мы вольны отложить сладкое чтение на потом; вольны, как только что сделали Вы, пережить его заново. В противоположность этому, чат не только изменит формальный стиль нашего общения, но превратит одновременность в обязанность и долг. Справимся ли мы, получится ли это? Если кто-то из нас в назначенное время занят, не в настроении и т.д., не превратится ли чат в насилие, в ту же бытовуху, от которой мы бежим?

С учетом всего сказанного мною ранее и теперь, не кажется ли Вам, что резкий переход на новую форму общения, столь отличную от настоящей, был бы шагом опасным и безответственным? Может быть, это будет удачно. А если нет? Решительно я не сторонник поспешных и непродуманных действий. В обществе — в политике или экономике, например — такие действия всегда приводят к плачевным результатам; Вы ежедневно видите вокруг себя многократные подтверждения этому. Но разве частная жизнь подчиняется иным закономерностям? Ведь мы рискуем потерять друг друга, дорогая. Нет, я предпочитаю плавные переходы, позволяющие в случае необходимости отступить без особых потерь.

Не раз и не два я задумывался над этим. Мало-помалу, похоже, у меня сформировалась одна идейка, которую я сейчас и изложу — признаюсь, не без некоторого внутреннего трепета. Итак: что бы Вы сказали, если бы я предложил Вам ответить на мое послание не через день-два, как обычно, а прямо сейчас? Мы могли бы обменяться несколькими сообщениями в течение одного и того же вечера. Эта простая и почему-то еще не исследованная нами возможность избавила бы нас от рисков поспешного перехода на чат, но вместе с тем позволила бы нам попробовать, например, кончить одновременно.

Я понимаю — несмотря на обнадеживающее, в этом смысле, содержание Вашего постскриптума — что мое предложение, тем более в таком безыскусно-деловом виде, может выглядеть нелепо или оскорбительно. Если так, то прошу Вас немедленно уничтожить данное послание и вообще ничего сегодня не отвечать — просто будем считать, что его не было. Ведь я люблю Вас; я не должен обидеть Вас даже случайно. Но если Вам это по душе… необязательно сейчас, может быть, позже… прошу Вас, дайте мне знать!

Сейчас я отправлю письмо и буду ждать с замиранием сердца. Я долго вынашивал эту идею; был мнителен, как беременная женщина, так же страдал токсикозом; а теперь, родив наконец, внезапно ощутил, что она — недоделанная, уродливая на вид, как большинство новорожденных — сделалась мне близка, захватила меня целиком и полностью.

Я ничего не буду делать, пока не получу ответ.

Какой угодно ответ, но поскорее.

SEND

Да, да, да, да, да!

Я готова!

Только чуточку быстрей, если можно.

SEND

О, радость!

Конечно, любимая, я могу быстрей. Я предвосхищаю — какое красивое, точное слово! — что такие сеансы нашего секса вначале даже могут сделаться предпочтительными. Постепенно мы начнем чередовать их с режимом off-line. Боже, сколько неизведанных радостей впереди! Только бы не загубить… не испортить излишней поспешностью…

Вы чувствуете, что я уже печатаю одной рукой. Сегодня я в джинсах с металлической «молнией» (см. предыдущее сообщение); «молния» эта уже расстегнута; мой член полностью объят свободной рукой и стремительно набухает. Он еще не вполне тверд. Я слегка сжимаю и разжимаю свои пальцы. Я не умею доить — я только видел, как это делают, — но мне кажется, мои пальцы совершают движения именно этого типа.

SEND

Я спустила трусы и сижу на кресле голой задницей. Мое кресло покрыто грубой тканью, типа плетенки, и мне нравится этот контакт. Сегодня, в честь такого события, я попробую печатать одной рукой. Я знаю, что не смогу таким образом кончить, но какое-то время смогу одновременно печатать и мастурбировать. Это забавно. Знаешь, какого цвета у меня волосы на лобке? Они русого цвета. Сейчас я поглядываю на эти волосы и ерзаю задницей по креслу. Волосы встали дыбом, а это значит, что я вот-вот начну возбуждаться.

Прием!

SEND

«Прием» — это да! Пока я читал Вашу записку, мой член отвердел и сделался настолько могучим, насколько он вообще может быть. Начинаю дрочить! Как-то раз я замерил штангенциркулем размеры члена, я имею в виду члена в состоянии максимальной эрекции. Продолжаю дрочить сильно и ровно, не очень быстро. Длина получилась (возможно, с некоторой натяжкой) 17 сантиметров; толщину точно не помню, но что-то около полутора дюймов (увы, не в радиусе — в диаметре). Слегка увеличиваю сжатие члена. Вышеприведенные антропометрические данные, возможно, помогут Вам конкретизировать Ваши фантазии. Я же, в свою очередь, представляю себе Ваши русые волосы и, кажется, ощущаю их вкус на губах. Я начинаю ускоряться.

SEND

Пусти, противный, твоя ручища не дает мне прижаться к нему, наложить на него мои губы. О, как это сладко. Я еще не сосу его — просто беру в рот и выпускаю, беру и выпускаю. Мое влагалище уже мокро, клитор набух, губы набухли; ты чувствуешь этот запах, милый?

SEND

Твой запах сводит меня с ума. Так нельзя, слишком скоро… Постой… замедлись хоть ненамного… ты замедляешься, да? Я чувствую, как ты замедляешься.

Моя рука приоткрылась, словно выпуская на свободу бившуюся в ней птицу. Распахнутый гульфик похож на матерчатую модель женского органа, ожидающего, готового к акту. Член, торчащий из него в обрамлении темных, почти черных волос. Ваши губы на нем… Какой сюрреалистический образ. О, почему я не художник?

Возьмись за мои яйца нежно, снизу.

Погладь их. Перейди выше. Выше.

Вставь мой член куда положено.

SEND

Я делаю это.

Я больше не могу печатать

прости

я сейчас буду

SEND

Я тоже Я тоже

Я тоже

Я тоже

Я тоже

Я тоже

SEND

Боже, как ты славно придумал. Как хорошо. Но ты прав: это изнуряет гораздо сильнее, и часто так нельзя. Я уже больше не могу сегодня.

Пока, милый! Я поцеловала Его на прощанье, но не возбуждайся, умоляю, не дрочи без меня!

SEND

Обещаю.