Александр Зорич - Пилот на войне

• Название: Пилот на войне
• Автор: Александр Зорич
• Жанр: Космическая фантастика

Война между Конкордией и Объединенными Нациями, возглавляемыми Российской Директорией, стала одним из крупнейших астрополитических потрясений третьего тысячелетия.

В космосе сошлись бронированные армады. Сотни боевых звездолетов — линкоры, авианосцы, фрегаты, мониторы — обрушили друг на друга потоки стали и огня. Конкордианские десанты, воспользовавшись фактором оперативной внезапности, захватили ключевые планеты пограничья — Грозный, Клару, Лючию, Махаон.

В эти страшные дни, когда судьба Отечества повисла на волоске, грудью на защиту России встали пилоты боевых флуггеров. Отражая массированные налеты врага, атакуя неприятельские звездолеты сквозь убийственный огонь зениток, они похоронили надежды конкордианцев на скорую победу. А затем пришел черед генерального сражения — Битвы за Восемьсот Первый парсек…

Герой эпопеи «Пилот мечты», лейтенант Андрей Румянцев — в действующем флоте. Что ждет его и пилотов 19-го отдельного авиакрыла в судьбоносных сражениях 2622 года?

---

Кафе «Арсенал» встретило меня неброской вывеской в стиле флотского минимализма и шикарными плакатами в гардеробе. На одном танкист делился зажигалкой с пехотинцем на фоне покоренных развалин чего-то вроде Хосрова. Надпись констатировала: «Дали прикурить!»

Другой — годный на все времена, принадлежал классику агитационной живописи, Ромэну Папусиди, и сообщал всей Галактике, что «Космос будет наш!»

Третий с горделивыми профилями военачальников на фоне Кремля, над которым плыли линкоры, был украшен бравурным: «Полководцы Победы всегда на страже!»

Четвертый, где обнимались за плечи боец осназ в скафандре и рабочий с аппаратом блиц-сварки, хвастался: «Победили Конкордию, и разруху победим!» (Охотно верилось: под комбинезоном сварщика проступала такая мускулатура, что ее обладатель габаритами не уступал осназовцу в тяжелом скафандре «Валдай».)

Пятый — хрестоматийный «Раздави врага в гнезде», с которым словно бы полемизировал шестой, потрепанный, явно довоенной несвежести. Плечом к плечу на зрителя бегут клонские и наши пехотинцы с автоматами наперевес, позади — силуэты танков, а над ними в тесном парадном строю — «Горынычи» и «Абзу». Надпись гласила: «Крепи оборону Великорасы!»

Причем, следовало признать, в чисто художественном отношении именно этот, с «Горынычами» и «Абзу», был самым привлекательным.

«Вот нет на вас, товарищи рестораторы, Андрея Белоконя! — Думал я. — Он бы вмиг разъяснил, что в военной пропаганде важна не только красочность, но и актуальность, полное соответствие велениям времени!»

В ту минуту я еще не знал, что как раз веления времени, наступившего во второй половине июня, полностью отвечают плакату «Крепи оборону Великорасы» и что через пару месяцев мы с клонами и впрямь, плечом к плечу…

Но это я сильно забегаю вперед.

Зал был заполнен на две трети. Крепко накурено, вентиляция едва справлялась. Народ обстоятельно курил, обстоятельно общался, обстоятельно поглощал провиант. Сквозь никотиновый дух явственно пробивался аромат чего-то вкусного и свежего, так непохожего на опостылевшие продукты глубокой заморозки. В животе моем заурчало, а рот наполнился слюной.

До срока оставалось минут двенадцать, я оккупировал столик, как военфлот Паркиду, заказал еды и пива.

Стол напротив поначалу занимал единоличный товарищ в щегольском костюме с кожаными вставками на плечах и локтях с поддетым свитером серой шерсти и отличной выделки. Судя по лицу — лет двадцать пять, гладко выбрит, шевелюра только-только выходит из уставного состояния.

Мобилизованный студент в ожидании отправки домой? Наверное. Студент потягивал кофе, а ложечкой расправлялся с пломбиром в мороженице. Я успел подумать «как быстро наладилось снабжение» (пломбир на С-801-7, практически чудо!), когда к нему подсели двое.

Черный мундир штурмовой пехоты с погонами старшего сержанта и синяя парадка военфлотца первой статьи с крылатыми минами в петлицах — сапер с тральщика, стало быть. Внутрь вставлены владельцы. Первый — здоровый мужик лет тридцати — тридцати пяти, второй — седоусый дядька, которого так и подмывало назвать «отец». Оба находились под хмелем, чем я и объяснил для себя такую неожиданную компанию — космические саперы крайне редко хороводились с кем-либо еще, кроме саперов же.

Впрочем, на ногах они держались твердо, пространство контролировали уверенно, а, приземлившись, завели такую забубенную одиссею о боях и походах, что нить сразу пропала. Начало одиссеи явно находилось не в одном и не в двух кабаках позади, уж какая нить!

Словом, прислушиваться к ним я быстро перестал, тем более что вскоре пришлось вскочить, приветствуя товарища Иванова. Он появился неожиданно, как тень от пальто на вешалке, когда в прихожей загорается свет.

— Сиди, сиди, Румянцев. Приятного аппетита. — Сказал уполномоченный, заняв место напротив.

— Здравия желаю, товарищ специальный уполномоченный! — Я едва удержался от плац-парадного рыка.

— Андрей, это никому не интересно, не стоит так кричать. — Иванов скривился.

— Прошу прощения.

— Ничего. Закажи мне чаю, Андрей. Терминал у тебя. Тройную заварку, если не сложно, а то тут взяли моду такими помоями угощать!

Я принялся выстукивать заказ на клавиатуре, а Иванов сразу взял быка за рога.

— Андрей, это очень хорошо, что ты сам меня нашел. Я хотел сделать официальный запрос, а тут ты — удачно.

Я молча поглядел на своего личного то ли ангела, то ли демона поверх планшетки меню.

— Я хочу, чтобы ты продолжил службу под моим началом. Или у тебя иные планы?

Если Иванов говорит, что он что-то хочет, значит, это ему в самом деле необходимо. Значит, это что-то ему надо в срочном порядке предоставить, или он сам возьмет. Серьезный человек товарищ спецуполномоченный!

— Планы? Да… как вам сказать? Я боюсь, Григорий Алексеевич меня удавит, если я опять слиняю. Григорий Алексеевич Бердник — это мой комкрыла. — Я повозил вилкой в тарелке, чтобы усилить ощущение неопределенности.

— Спасибо, я помню Бердника. — Иванов даже улыбнулся. — Не удавит. Некоторое время Бердник будет нести службу вместе с тобой и тяжелым авианосцем «Рюрик» в системе Макран.

— Тогда к чему вопрос? Если все крыло поступит в ваше распоряжение? Простите, конечно.

— Я сказал: «первое время». — Официантка принесла чай, визави некоторое время гипнотически перемешивал сахар, а потом продолжил. — Ситуация такова, что изначально в мои планы входило воссоздание Эскадрильи Особого Назначения. В несколько ином виде. Возможно даже в формате полка. У нас очень много работы в Тремезианском поясе — как раз для таких, как ты. Но реальность внесла коррективы. Эскадрилья Особого Назначения откладывается. В данный момент нам нужен наряд сил в системе Макран. Причем, очень может быть, наряд должен быть более чем представительным. Я пока не знаю насколько. Я, Андрей, сейчас вообще очень мало знаю — непривычная для меня ситуация. А вопрос связан с тем, что, во-первых, формально ты будешь подчиняться официальному командованию, но фактически окажешься в моей личной, так сказать, гвардии. Во-вторых, после системы Макран нас уж точно ожидает Тремезианский пояс. По первому пункту, я просто ставлю в известность. По второму — спрашиваю твоего мнения. Мне нужны только добровольцы.

Я часто замигал, будто в глаза пришлось слишком много дыма сигарет.

Чего тут думать-то?!

Словом, я бухнул:

— Согласен, товарищ Иванов. — И широко улыбнулся. — И по первому пункту, и по второму!

Впрочем, габовец остался хмур и невесел. Даже больше обычного своего пессимизма, который, казалось, приобрел галактические масштабы.

— До второго пункта, Андрей, надо еще дожить.

— Даже так?!

— Так. — Постановил он, подтверждая слова убедительным звоном стакана о столешницу.

— Вы боитесь… — Тысячи вариантов в секунду пронеслись внутри моей малоумной головы. — Вы боитесь… как бы сказать… что клоны нарушат договор?

Иванов как-то по-особому, очень устало и грустно улыбнулся и ответил непонятно:

— Если бы ты знал, какие чудовища бродят всего в одном дне пути отсюда…

— Какие чудовища?

— Это цитата, не обращай внимания. Я, Андрей, боюсь сразу всего. И клонов тоже. Но клоны — самое меньшее из возможных зол.

— Фактор К? — Я наклонился поближе и заговорил шепотом. — Ягну, или… или кто-то еще?

— Ты знаешь достаточно, чтобы понять, что наш стабильный, знакомый и понятный мир — не более чем иллюзия. Человек в космосе всего пятьсот лет. Слишком малый срок. И вполне достаточный, чтобы нас успели заметить. Мы всё время находим следы неизвестных цивилизаций. Разумные жили здесь до нас, будут жить и после. Тяжелое Ожерелье из одиннадцати черных дыр у звезды Чентанда ясно показывает, что могущество человека в настоящий момент — ничтожная величина. Мы ходим по чертовски острой бритве, чтобы позволить себе невнимательность. А мы? Мы ведем себя крайне неразумно.

— Вы думаете, что те цивилизации, которые могут за нами наблюдать, или иным образом быть в курсе наших дел, могут… могут признать нас слишком агрессивными? Или недостаточно сплоченными? — Спросил я.

— Я не думаю, Андрей. Я уже говорил: я боюсь.

— Ну хорошо. То есть плохо… То есть, я хотел сказать, что помогу, чем смогу, хоть это и не бог весть какая помощь. Ну то есть я с вами, товарищ Иванов.

— Спасибо, Андрей. — Кивнул он и расправился с чаем. — Как же я устал… Я чувствую себя так, будто мне снова шесть лет. Родители отдыхали на даче, а я по малолетней дурости пошел гулять в лес и заблудился. Было очень страшно. Солнце закатилось, темень, где-то вдалеке воют волки. У нас под Калугой такие дебри, если бы ты знал! Как глупо умереть в зубах дремучего волка, когда человечество покоряет звезды! В общем, меня отыскал старший брат. Ему тогда было одиннадцать, и он казался великаном, который все знает и все может. Брат оттягал меня за уши, а потом обнял, и мы плакали, наверное, вечность. Так вот, ощущения такие же, как тогда. С той лишь разницей, что я знаю: теперь брат не придет меня спасать. Наоборот, мне предстоит выручать брата.