Александр Зимин - Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

• Название: Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1982

В книге автор прослеживает изменения экономической жизни, классовой борьбы, общественно-политической мысли, происшедшие в России после ее освобождения от иноземного ига. Используя большой фактический материал, автор исследует героические страницы истории Российского государства периода становления его на путь самостоятельного экономического и политического развития, когда ненавистное иго было уже сброшено. Большое внимание в книге уделено международной деятельности русского правительства, роли окрепшего государства в европейской политике.

---

Второй источник о соборе 1503 г. — краткая запись Вассиана Патрикеева: «О еже како в второе (очевидно: «второенадесятое». — А. З.) лето князь великий Иван Васильевичь всея Русии повеле быти на Москве святителем и Нилу, и Осифу, попов ради, иже дръжаху наложницы; паче же рещи — восхоте отъимати у святых цръквеи и у монастырей».[601]

Третий — свидетельство Жития Иосифа Волоцкого, составленного Львом-Аникитой Филологом:

«Бысть же и еще царскому повелению, священныя мужа с архиереи в господьствующий град събираюшу ведати о словеси: манастырем села и нивы аще не приаты суть. Некоим бо отцем, иже безмолвное и уединенное житие проходящем и любящем, и отеческая учениа о нестяжании черноризцем добре внявшем, поболеша о стяжении сел манастырем… И сих ради молиша самодержца, яко имуще дръзновение к нему, ради бо крепкаго их жительства и добродетели множества зело от самодержець приемлеми и почитаеми. И о сем собору събрану, не мала же разсуженка добрых лишитися непшующе отци, аще и Иосифу не сушу с ними. Сего ради и паки понудиша его в град Москву взыти…» Далее идет пространное рассуждение в защиту монастырского землевладения, завершающееся изложением решения собора: «Сей събор, избрав тако оправда, яко хотящим истинно спастися, несть поврежение стяжаниа церьковьная, иже в манастырех… И в сих… съвпрашаниих Иосиф разумно и добре, разчиняа лучшая к лучшим, смотря, обоюду ползующая…»[602]

Рассказ жития явно подернут дымкой времени и говорит об умеренно иосифлянских представлениях автора (для него и Нил Сорский — «светило», жившее на Белоозере).[603] По Житию, заседания собора 1503 г. начались по «царскому повелению», но инициатором вопроса о «стяжании сел» выступают заволжские старцы. Роль Ивана III автор фактически обошел молчанием, неопределенно заметив о «царском повелении», по которому собрались иерархи в 1503 г. Не говорил он и о выступлении Иосифа Волоцкого.

Четвертый источник — так называемое «Письмо о нелюбках» иноков Кириллова и Иосифова монастырей:[604] «Егда бысть собор при великом князе Иване Васильевиче всея Русии и при Симоне митрополите, о вдовых попех и о дияконех в лето 7012, а на том соборе были архиепископы и епископы и архимандриты и честныа игумены и честныя старцы изо многих монастырей». На соборе якобы присутствовали Нил Сорский и Паисий Ярославов. «И егда совершися собор о вдовых попех и дияконех, и нача старец Нил глаголати, чтобы у манастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием, а с ним пустынникы белозерские». На это возразил Иосиф Волоцкий, сославшийся на святых Феодосия («общему житию начялника») и Афанасия Афонского, а также Антония и Феодосия Печерских.[605] Волоцкий игумен якобы говорил на соборе: «Аще у манастырей сел не будет, како чесному и благородному человеку постричися? И аще не будет честных старцов, отколе взяти на митрополию или архиепископа или епископа и на всякие честныя власти? А коли не будет честных старцов и благородных, — ино вере будет поколебание».

«Письмо о нелюбках» обычно приводилось как наиболее яркое свидетельство о соборе. Однако аргументация Иосифа Волоцкого в «Письме» изложена тенденциозно и не совпадает с той, которая известна по позднейшим сочинениям основателя иосифлянства. Молчат о выступлении Иосифа на соборе 1503 г. и его первые жизнеописатели. Автор «Письма», составленного в 40-е годы XVI в., ссылался как на источник сведений на рассказ Дионисия Звенигородского и Нила Полева, колебавшихся между иосифлянами и нестяжателями. Все это не позволяет рассматривать рассказ «Письма» как достоверный источник о выступлении Иосифа. У автора вообще были неясные представления о соборе: по его словам, в нем участвовал Паисий Ярославов, умерший в декабре 1502 г.[606]

Г. Н. Моисеева принимает известие Вассиана о том, что инициатива постановки вопроса о монастырском землевладении на соборе 1503 г. принадлежала Ивану III, и отвергает версию «Письма о нелюбках», где спор рисуется как внутрицерковный.[607] Она считает Нила Полева «последовательным иосифлянином», равно как и Дионисия Звенигородского. Отсюда делается вывод, что автор «Письма» «последовательно разделял взгляды… Иосифа Волоцкого». По Моисеевой, «стремление скрыть противоречия между иосифлянами и московскими государями и заставило Нила Полева и следовавшего за его рассказом автора «Письма о нелюбках» представить дело так, будто на соборе 1503 г. возник спор между нестяжателями и иосифлянами без всякой инициативы Ивана III». Тезис Моисеевой о «правоверно-иосифлянских» взглядах Нила Полева, Дионисия Звенигородского и автора «Письма» бездоказателен. Об их пронестяжательских настроениях говорит уже тот факт, что «Устав» Нила Сорского сохранился в двух древнейших рукописях, составителями которых были Нил Полев и Дионисий. Нил Полев уже после 1508–1511 гг. писал, что отец нестяжательства «в Сорьской пустыни мужескы подвизався». Это резко отличается от той характеристики «заволжских старцев» как пособников еретиков, которую давал Иосиф Волоцкий. В «Письме» нет и в помине духа непримиримости к нестяжателям, характерного для сочинении иосифлян. Его составитель пишет даже, что «Иосиф все благочинье и благоговеиньство снимал с Кирилова монастыря, — и се ныне диявол мнением не смирну вражду положи меж таких светил».[608]

С возражением Г. Н. Моисеевой выступила Н. А. Казакова. Отсутствие сведений о выступлении Нила Сорского в сочинениях Вассиана и соборном решении она объясняет тем, что эти источники «совершенно не освещают хода собора и происходившей на нем борьбы». Автор «Письма о нелюбках», наоборот, ничего не говорит ни об обстоятельствах созыва собора (что делает Вассиан), ни о его итогах (что делает соборное определение). «Письмо», по ее мнению, как бы дополняет два ранних свидетельства о соборе. В Житии Иосифа, написанном Львом Филологом, есть рассказ и о созыве собора по «царскому велению», и о споре между иосифлянами и нестяжателями. Вряд ли автор Жития Серапиона, составленного в нестяжательских кругах, стал бы повторять сведения Жития Иосифа о выступлении заволжских старцев, если б его не существовало на самом деле и оно выдумано было иосифлянами. Основной вывод Казаковой сводится к тому, что выступление Нила на соборе, созванном по инициативе Ивана III, «было согласовано с великим князем и, возможно, инспирировано им».[609]

Я. С. Лурье признал вывод Н. А. Казаковой недостаточно убедительным. Ведь в «Письме о нелюбках» сказано, что заволжские старцы «молили самодержца», а это могло быть «только в том случае, если он сам не собирался «отъымати» церковные села». «Письмо», следовательно, противоречит известию Вассиана. Нет данных и о связях Нила с великим князем. В своих сочинениях Нил нигде прямо не говорил о монастырском землевладении. И наряду с этим Лурье пишет, что «само участие Нила Сорского и особенно Иосифа Волоцкого в спорах на соборе 1503 г. или вокруг этого собора представляется достаточно вероятным». В «Письме» аргументы Иосифа и Нила «представляют собой не запись их официальных выступлений на соборе, а выражение тех мнений, которые высказывались обеими сторонами вне собора, кулуарно».[610]

Исключительный интерес представляет обнаруженное Ю. К. Бегуновым «Слово иное» — публицистический памятник начала XVI в., посвященный собору 1503 г. и троицкому игумену (позднее новгородскому архиепископу) Серапиону.[611] «Слово» начинается сообщением о созыве собора самим Иваном III, который «восхоте… у митрополита, и у всех владык, и у всех манастырей села поимати и вся к своим соедините». Владыки и монастыри должны были быть «изоброчены» из великокняжеской казны деньгами и хлебом. Подтверждается, следовательно, известие об инициативе государя в постановке вопроса о секуляризации. Автор сообщает, что «вси ему повинушаяся», кроме игумена Серапиона. Это или обычное автобиографическое преувеличение, или предание о первом этапе соборных заседаний. Далее, в «Слове» рассказывается:

«Приходит же к великому князю и Нил, чернец з Белаозера, высоким житием словый сый, и Денис, чернец Каменский, и глаголют великому князю: «Не достоить чернецем сел имети». К сим же приста и Василий Борисов, Тферския земли боярин, та же и дети великаго князя: и князь великий Василий, князь Дмитрей Углецкий присташа к совету отца своего. И дияки введеныя по великом князе глаголаху: «Не достоить чернецем сел имети». Князь же Георгий всесветлое ничтоже о сих не глаголах».[612]

Итак, на соборе действительно выступал Нил Сорский. Зато об участии Иосифа Волоцкого в соборных прениях «Слово» не упоминает. Дениса Каменского Ю. К. Бегунов отождествляет с Дионисием Звенигородским, о котором сообщало «Письмо о нелюбках». Таким образом, подтверждаются два наших наблюдения: речь Иосифа Волоцкого на соборе 1503 г. измышлена составителем «Письма о нелюбках»; Дионисий Звенигородский не был правоверным иосифлянином.