Кальман Миксат - ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT

• Название: ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT
• Автор: Кальман Миксат
• Жанр: Классическая проза

---

— Поверьте, тетушка Мали, ваши слова очень поучительны.

— Так вот, у Мари Тоот есть один пунктик, мой муж уже говорил тебе о нем. Она с опаской относится ко всем своим поклонникам, думая, что зарятся только на ее деньги. Потому и отказывает одному за другим. Говорят, отвадила уже многих, кто просил ее руки. Бесспорно, оснований у нее на это более чем достаточно; ведь сколько голодранцев-кавалеров ни есть в окрестных комитатах, все уже попытали счастья у Тоотов.

Слух о богатой невесте разошелся повсюду. И вот баричи слетаются, как мухи на мед. Это, можно сказать, их «последний заплыв» — пытаются удержать землю, которая уплывает у них из-под ног. Есть претенденты даже из Шарошского комитата. Дом у Тоотов всегда набит битком. Моя кумушка, госпожа Шайтари, рассказывает, что там с утра до вечера жарят-парят, сливки взбивают, мак толкут в ступке… Одна коляска въезжает, другая выезжает. Мамаша Тоот счастлива безмерно, папаше все это начинает надоедать, он злится иногда, а самой наследнице окончательно опротивели комплименты рыцарей, и она холодна с ними, как сосулька. Более того, сейчас, — и это понятно, — у нее развилась просто мания, что все только и охотятся за ее приданым. Так как будто обстоят дела с самой девушкой.

— Да, не больно утешительно, — заметил Фери Ности, сразу приуныв.

— А ты не вешай нос на квинту, дело хоть и обещает быть трудным, но как раз тем и интересно — меня, во всяком случае, оно потому и занимает. Видишь ли, голубя поймать не хитрое дело, бросишь ему два-три пшеничных зернышка, и он уже слетел на них. А вот застрелить его трудно, потому что летает он по-особенному. И все-таки настоящие господа не ловят его в силки, а предпочитают стрелять. Оно и трудней, и приятней.

— Пожалуй, и это верно.

— Большое счастье, что намедни после собрания ты уклонился от знакомства с ней. Теперь было бы все кончено. Ведь твоя персона еще подозрительней, чем чья-либо.

— Почему, тетушка?

— Потому что, и не сердись на меня, твоя почтенная особа, словно транспарант, кричит уже издалека: «Ищу богатую невесту!» И вывеска эта еще будто лампионами освещена. А нам, исходя из всего, что мы знаем, следует вести осаду очень осмотрительно, применяя тончайшую стратегию.

— Я и сам это понимаю, но…

— Надо заставить ее поверить, что ты влюблен бескорыстно. Придется и романтики немножко подбавить… точно дрожжей в тесто.

— Да, конечно, но…

— Пожалуйста, не перебивай, а то собьешь меня с толку. Молчи и слушай, что тебе надо делать. Прежде всего ты должен узнать, какие газеты и журналы выписывают Торты.

— Это легче всего, надо спросить на почте в Алшо-Рекеттеше.

— Ни под каким видом. Ты не должен оставлять ни малейших следов, которые позднее, когда наступит пора комбинирования, могли бы с маху развалить все, как карточный домик. Про эти газеты и журналы надо выяснить очень осторожно и хитро — да оно и несложно. Когда же узнаешь, должен будешь встретиться с девушкой, причем в таком нейтральном месте, где не знают ни тебя, ни ее. И тебе надо будет подметить в ней нечто такое характерное, что в дальнейшем могло бы послужить зацепкой.

— Не понимаю.

— Сейчас все станет яснее. Допустим, ты встретишься с ней в поезде. Она читает венгерский роман в красном переплете, и платье на ней, скажем, в синий горошек. Ты, как незнакомец, бросишь на нее несколько робких томных взглядов, это тоже относится к тактике, а приехав в Будапешт, поместишь объявление в газетах, которые они выписывают, но также и в тех, которые не выписывают.

— Объявление? — удивился экс-подпоручик. — Зачем же? И тут же, будто спустившись с неба, где надеялся обрести

волшебные крылья, он инстинктивно схватился за карманы, вытащил зеркальце и погляделся в него, будто говоря: «Эх, все тары-бары, вот в чем моя сила!»

— Да, объявление, такое же объявленьице, — продолжала госпожа Хомлоди, — какими полны сейчас последние страницы наших газет. Силки Амура. В этом объявлении, случись у вас такая встреча, должно быть сказано следующее: «Белокурая молодая особа, которая ехала тогда-то и тогда-то, по такой-то дороге, в платье в синий горошек и читала книжку в красном переплете, всем своим милым обликом и красотой произвела столь неизгладимое впечатление На ехавшего вместе с ней молодого человека, что, будь она замужней дамой или девицей все равно осчастливила бы его, если бы в целях более близкого знакомства (все дурные помыслы исключены) прислала письмо poste restante [63] в Будапешт на девиз «Раненое сердце» и сообщила место своего жительства и свой девиз». Словом, что-нибудь в этом духе.

— Да что вы, тетенька! — перебил ее возмущенный Фери. — Ведь это же проделка, достойная влюбленного школяра или провизора. Простите, но за этим может последовать только бутылка со щелоком.

Госпожа Хомлоди рассмеялась с видом превосходства, схватила Фери за волосы, хорошенько потрясла его голову, успев при этом выдавить какой-то прыщик у него на лбу.

— Вот уж никогда бы не подумала, что ты такой тупица. Да ты и понятия не имеешь о психологии! Вижу, что ты знаешь женщин только снаружи, а что у них внутри творится, об этом у тебя ни малейшего представления. Постыдись, сынок! Ведь метод с объявлением хорош как раз своей детскостью и примитивностью. К нему не может прибегнуть какой-нибудь знатный джентри, карьерист, который с помощью своего герба пытается завоевать миллионершу Марию Тоот. На таких, как она, охотятся совсем иначе. А этот способ годится только для швеек и продавщиц парфюмерных лавок. Но потому-то и поразит он Мари Тоот, ибо, прочитав объявление, она задумается: да, этот, видно, не из охотников за скальпами, не какой-нибудь светский хлыщ, те действуют с помощью совсем других томагавков. Этот даже незнаком со мной, не знает, кто я такая, что у меня есть. Просто увидел, и я ему понравилась. Наконец-то первый, кто заметил меня, кому оказалась нужна я сама. Быть может, он неопытный студент-юрист или коммивояжер, приказчик, но это все равно, главное, что я понравилась ему!.. Посмотришь, у девчонки кровь взыграет, и тихими лунными вечерами при свете моргающих звезд, освободившись уже от льстивых поклонников, она нет-нет да и вспомнит, что есть где-то человек, который думает о ней. Где он, и кто он такой, и что он делает сейчас? Грезы откроют ей окошко в мироздание, через которое…

— Но дозвольте узнать, какая мне польза от всего этого?

— Поначалу никакой. Думаю, что она не согласится вести переписку poste restante. Впрочем, даже это не исключено, ибо совсем белые лилии растут только в садах, а про лилии в юбках точно никогда ничего не известно. Так или иначе, но это событие, несомненно, оставит след в душе нашей своеобразной девицы, и теперь будет некто неизвестный, которого она облачит в приятные одежды смутных догадок; потом каждый вечер, снимая туфельки и гася свечку, она будет посылать к нему легкий вздох, покуда однажды не взойдут брошенные в сердце семена и не поспеют колосья… Тогда-то и должен появиться на сцене наш Селадон. Фери. Ности мгновенно вскинул опущенную голову.

— Как-как? — жадно спросил он. Госпожа Хомлоди, победоносно улыбаясь, раскачивалась в кресле-качалке.

— Вот теперь мы и подошли к третьему действию. Наконец-то лев в овечьей шкуре сбрасывает с себя эту шкуру. Господин Ференц Ности из сентиментального провизора преображается опять в того, кто он есть на самом деле. Но перед тем нужно сыграть еще одну роль, причем самую трудную, — надо стать на какое-то время дипломатом, чтобы пожать плоды своей хитрости. А теперь слушай внимательно!

— Говорите, говорите, милая тетенька!

— Ага, стало быть, уже заинтересовало?

— Как халифа сказки Шехерезады.

— Что? Ты еще и насмехаешься? А ну, нагнись ко мне, негодник, чтобы я дала тебе оплеуху. Ты и в самом деле не понимаешь, какую, при известной ловкости, сможешь извлечь выгоду из этой искусно созданной романтики?

— Даже догадаться не могу.

— Ну, допустим, что вся чепуха, которая вошла в мой план, уже осуществилась. Тогда мы позволим девице вариться в собственном соку, скажем, до масленицы. А на масленицу ты приедешь на бал ко мне в Воглань или к зятю в Бонтовар, — ибо до той поры уже и Вильма наверняка приедет и, несомненно, даст несколько губернаторских балов и вечеров. На балу случайно окажется и Мари Тоот, которой ты будешь представлен. Ты чуточку смутишься, что-то пролепечешь и либо выдашь себя, либо будешь просто не понят. Потребуется объяснение. В общем, не знаю, что ты будешь делать, ибо в таких случаях лучший советчик — создавшаяся ситуация. Можешь и так повести разговор, будто ни о чем не подозревающую Мари Тоот ты вовсе и не считаешь той, в которую, судя по объявлениям, влюбился, она попросту удивительно похожа на ту. Ты станешь расспрашивать Мари — только начинай очень издалека — мол, не была ли она осенью в тех-то и тех-то краях, нет ли у нее книжки в красном переплете и платья в синий горошек и так далее. Когда она признается, что есть, ты покраснеешь и замолкнешь, словно школьник, пойманный на месте преступления. Она, может быть, и не покраснеет, и ничем не выдаст себя, ибо наше племя лучше умеет притворяться, Но будь уверен, что она уже все поняла и знает, кто ты такой.