Журнал «Если» - «Если», 2012 № 08

• Название: «Если», 2012 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Александр ГРОМОВ. СО ДНА

Да что говорить об этих туземцах: и внешне, и внутренне они заслуживают только презрения… Во все исторические времена молодые карьеристы из метрополии придерживались подобных взглядов.

Памела САРДЖЕНТ. КЛУБНИЧНЫЕ ПТИЧКИ

Как ни распутывай нити, некоторые все равно оборвутся.

Максим ХОРСУН. ПОКИДАЯ «МАРРАКЕШ»

Этот нелогичный и непредсказуемый человеческий фактор…

Ольга МОИСЕЕВА. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

Ну, и как с ними найдешь общий язык? Легче извести «под корень».

Кен ЛЮ. ИСЧИСЛЯЕМЫЙ

Оказывается, математика, которая «доставала» нас в школе, уже тогда была способна изменить мир.

ЙОСС. СИНДРОМ ШАНГРИ-ЛА № 14

Хотя диагноз, поставленный человечеству, неутешителен, но сам автор относится к нему без паники.

Ян КРИЗИ. ДОРОЖЕ ЗОЛОТА

Всеобщее равенство можно понимать по-разному. И всегда есть искушение сделать его тотальным.

Руди РЮКЕР, Эйлин ГАНН. ЧЕЛОВЕК ИЗ УЛЬЯ

…на этот раз технологического.

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ. НЕ В БОГА, ТАК ХОТЯ БЫ В ДАРВИНА…

Нынешний «Прометей», увы, не подарил людям огонь.

Вл. ГАКОВ. МЕЧТЕ НАВСТРЕЧУ

Вот мы и добрались до «шестидесятников». Кстати, золотое было время…

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Танки снова в моде. А уж о том факте, что это мистические создания, мы давно догадывались.

Сергей ШИКАРЕВ. ВЕЛИКИЙ УРАВНИТЕЛЬ

Быть таким, как все, на самом деле совсем не просто.

Дмитрий ВОЛОДИХИН. РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ

Каждый новый роман популярного пермского писателя неизменно привлекает внимание. Однако нынешней книге московский критик готов выставить счет.

РЕЦЕНЗИИ

В сегодняшнем «меню»: нестареющая классика, боевики, космоопера, социальная НФ — и писательское противостояние политкорректности.

КУРСОР

Его произведения воспитали четыре поколения любителей фантастики. И вот не стало живой легенды…

ПЕРСОНАЛИИ

Приятно встретить давно знакомые имена, не менее отрадно познакомиться и с новыми.

---

— Ваших охранников отвлекли, — сказала женщина высоким детским голосом. — Совсем ненадолго. Мне нужны всего лишь несколько минут вашего времени.

— А мне нужно всего лишь без помех подготовиться, — с нажимом ответил Делрой. — Если вы желаете со мной поговорить, почему бы вам не подождать до конца соревнований?

— Потому что я хотела быть первой. После того как вы побьете рекорд, вас засыпят предложениями. Пробиться к вам будет уже гораздо труднее, и даже если это удастся, я буду лишь одним голосом среди многих… Если я пообещаю, что уйду, скажем, через десять минут, вы меня выслушаете?

— Не думаю, что дело того стоит, — сказал Делрой. — Мичито рекомендовал мне избегать любых контактов. Я не разговариваю даже со своей семьей.

Ему живо вспомнился кадр из старого фильма: моряки, зажимающие уши, чтобы не слышать роковых голосов сирен. Здесь не было никого, кто мог бы привязать его к мачте. Куда все подевались?

— Мичито очень бережет вас, я знаю. Его задержали вместе с остальными. Но ему не о чем волноваться: у меня нет намерения снизить ваши шансы на победу. Я сама хочу, чтобы вы побили рекорд, и уверена: вам это удастся.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Делрой, не вполне успокоенный, но благодарный ей за то, что она до сих пор не всадила ему пулю в коленную чашечку, что с легкостью могла бы проделать, имей оружие. Ее дерзость заслуживала награды. Бунтарская жилка в нем приветствовала это отклонение от расписания, незапланированную встречу, которая могла завести куда угодно.

— Благодарю вас, — сказала она. — Я очень ценю то, что вы дали мне эту возможность. Прежде всего позвольте представиться: меня зовут Яра Родригес, — она сделала короткую паузу, — и как я вижу, вы не узнаете это имя, хотя однажды я находилась в ситуации, очень похожей на вашу. Сорок пять лет назад я входила в состав команды, побившей мировой рекорд для женщин в эстафете на четыреста метров. Насколько я знаю, этот рекорд держится до сих пор. — Она ностальгически улыбнулась. — Мы добились некоторого признания, хотя оно было далеко от того, что предстоит вам. Стометровка для мужчин имеет культовый статус среди забегов.

Делрой начал что-то говорить, но посетительница прервала его:

— Я здесь не для того, чтобы жаловаться на каприз истории, из-за которого одна дистанция считается более значительной, чем другая, а одиночные забеги более интересны для прессы, нежели эстафеты. Не важно, почему ваша победа будет считаться самой престижной, просто это так. И именно поэтому ваше решение имеет такое значение.

— Мое решение?

— Насчет того, что вы будете делать потом. Возможно, вы будете продолжать бегать. — Судя по ее тону, она считала это маловероятным. — Однако если вы бросите спорт, то что дальше? Весь мир будет смотреть на вас, ожидая, что вы выберете.

— И насколько я понимаю, вы хотите сделать мне предложение. — Делрой вздохнул, разочарованный, что все оказалось настолько плоским и прозаическим. — Послушайте, все мои дела ведет мой агент. Меня не интересуют разговоры ни о какой коммерции. Я для того и держу агента, чтобы он разбирался с подобной чепухой.

— Я вовсе не прошу вас рекламировать золотые украшения, — колко отозвалась Яра. Делрой подавил смешок: это выглядело нелепо — его отчитывает существо ростом с малолетнюю девчушку.

Она показала на тело Делроя, даже в сидячем положении возвышавшееся над ней.

— Вот это гораздо более фундаментальная вещь. Вы собираетесь оставить себе то тело, с которым родились?

— А-а… Понимаю, о чем вы. — Делрой помолчал. Над этим ему еще не приходилось размышлять серьезно, поскольку дело не казалось срочным. — Да, наверное, на какое-то время оставлю. Куда спешить? Есть уйма вещей, которых я в этом теле еще не делал; можно заняться ими, прежде чем его усовершенствовать.

Например, наркотики. Легких наркотиков тысячи, а он до сих пор не пробовал ни одного. Это ограничение было наследием старых законов против наркотиков, введенных еще на заре легкой атлетики, а также маниакальной боязни, что любая необычная субстанция может каким-то неизвестным образом улучшить показатели.

Не то чтобы он стремился превратиться в дрожащий сгусток оргазма, вовсе нет. Его привлекало не столько желание какого-то конкретного наркотика, сколько перспектива выбора: роскошь иметь бесконечное число вариантов, открытых для исследования.

— Но в будущем вы не исключаете возможности изменить свое тело? — спросила Яра.

— Конечно, не исключаю, — сказал Делрой. — Может, и переделаю, а может, и нет. Но в любом случае я не какой-нибудь чудик из Естественной Жизни, считающий, что улучшения вообще не нужны.

Яра улыбнулась.

— Они будут разочарованы, когда это услышат. После того что случится завтра, вы станете для них героем. Вы же знаете, что они говорят: если вы можете бегать быстрее всех, кто когда-либо жил на Земле, это доказывает, что в первоначальной модели еще осталась бездна потенциала. А значит, и улучшать интеллект нет необходимости: может отыскаться стандартный, который превзойдет Ньютона и Эйнштейна.

— Ну да… — Делрой не любил людей с улучшенным интеллектом. Они казались ему самодовольными снобами. — Пожалуй, я еще могу какое-то время побыть для них символической фигурой. Как я уже сказал, я не тороплюсь меняться.

— Я тоже не торопилась. Но чем дольше ты живешь в старом теле, тем тяжелее потом приспособиться к новому. — Яра опустила глаза. — Разница велика, действительно велика. Я жалею, что так долго затягивала.

— И значит, насколько я понимаю, вы советуете мне меняться сразу же. — Интонации Делроя тоже стали ироническими, когда он понял, чего хочет от него женщина. — Вы сказали, что это не связано с торговлей. Однако что это, как не коммерческое предложение? Вы хотите, чтобы я произвел улучшение. Но тем самым я подпишусь под всей концепцией улучшения. Это будет плевок в лицо движению Естественной Жизни — если их символ, едва побив рекорд, тут же отправится менять тело.

— Вы сказали, что не принадлежите к движению…

— Не то чтобы я согласен со всеми их заявлениями, — продолжал Делрой, не обращая внимания на ее протест, — но это вовсе не значит, что я хочу дать им публичную пощечину. Я не собираюсь ввязываться в политические склоки между стандартными и улучшенными…

Он осекся, охваченный темным подозрением. Мичито был улучшенным. Все члены команды охраны тоже имели те или иные модификации. Может быть, их вовсе не отвлекали, а они сами намеренно впустили сюда эту женщину, надеясь, что она убедит его присоединиться к ним?

Его охватил гнев. Эти чертовы улучшенные! Они все в сговоре друг с другом; считают себя выше всех…

Делрой сделал усилие, взяв себя в руки, и его гнев утих. Он столько лет жил по регламенту, что привык видеть руку тренера во всем. И все же разумом он понимал: обвинять Мичито — абсурд. Зачем тогда тренер устроил ему затворничество?

К тому же ментальные улучшения Мичито были совершенно другого рода, нежели физические у Яры. Движение Естественной Жизни говорило об улучшенных как о единой массе, строящей какие-то зловещие планы, однако в действительности они представляли собой широкий спектр разнообразных типов тел и умов, у которых было мало причин объединяться.

— Дело не в противостоянии стандартных и улучшенных, — сказала Яра. — Если бы это было так, мы бы попытались помешать вам побить рекорд. Но речь совсем о другом, правда.

— О чем же тогда? — спросил Делрой с резкостью, о которой тут же пожалел.

— Просто если вы действительно решите, что хотите себе новое тело, вам придется выбирать, какой конкретно перечень усовершенствований…

— Ага, ну понятно, — перебил Делрой более спокойным и циничным тоном. — И разумеется, вы можете мне порекомендовать…

— Да. От имени своей клады я уполномочена сделать вам предложение. Если вы присоединитесь к нам, мы заплатим за все трансформационные процедуры, назначим вам наставника и познакомим со всеми радостями полета…

— Но крылья — дорогая игрушка, разве не так?

Дело было не только в стоимости самих крыльев; предстояло еще адаптировать и сократить в объеме все тело. Делрой воззрился на женщину, похожую на цветочную фею, — в ней было не больше четверти его собственного веса.

— Да, но самое важное — это наставник. Летать не так-то просто, у людей нет для этого необходимых инстинктов.

— И насколько я в состоянии предположить…

— Я могу быть вашим наставником, если вы захотите, — подтвердила Яра, снова опуская глаза и уставившись в асфальт, чтобы не встречаться с Делроем взглядом. — Как я понимаю, меня потому и выбрали для разговора, что моя история напоминает вашу. Я знаю, на что это похоже, ведь тоже прошла через все. Это тяжело. Особенно тяжело для атлетов, из-за того что мы настолько настроены на свои тела. Мы привыкли, когда бегаем или прыгаем, иметь абсолютный контроль над собой, добиваться высоких результатов… А потом вдруг оказываешься в другом теле и обнаруживаешь: ты потерял гармонию, мастерство. Это все равно что стать калекой…