Оксана Демченко - Демченко Оксана

• Название: Демченко Оксана
• Автор: Оксана Демченко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1315-7

Ты сын вождя, наследник славы великого деда, получивший право стать воином огня. Вот бледные, и они враги,— все просто. Бери по праву победителя что пожелаешь, бери и не сомневайся! Пусть гудит гневом пламя, дарующее силу. Ты уверенно владеешь им… однако не владеешь собой. Стоит ли победа в бою такой жертвы? И какие еще принесешь ты, стремясь к величию? И от чего откажешься, чтобы, повзрослев, остаться собой в большом мире, где нет простых путей и однозначных ответов?

---

   - Костес, ты сегодня выглядишь ничего, как будто в уме, - весело сообщила арпа. - Не лыбишься во всю пасть. И в городе не лыбься, у тебя зубы неправильные, слишком хорошие. Ни один не выбит, во везуха! И не сломан даже... Прям от ворот пасть захлопни и молчи, не то сразу стража приметит, а лучше от них подальше быть, канальи они. Ны... Ты на палку налегай и кашляй. Понял?

   - Спасибо, понял. Лаура, будешь лук и это вот? - Ичивари показал корень. - Больше ничего нет.

  Девчонка рассмеялась, скаля мелкие острые зубки и щурясь. Замотала головой и даже отодвинулась.

   - Да, лук не всем по вкусу, я понял, - вздохнул Ичивари. - Идем. Какой город, красота...

   - Тебе опять тыкву начинает печь, - посочувствовала Лаура, стуча себя по макушке грязным кулачком. - Просто город. Готовь два медяка. За вход.

  - Почему ты не моешься? - пробормотал магих, принимаясь шупать в мешке узелок с деньгами.

  Найдя монеты, Ичивари подбросил узелок и послушал звон. Два медяка - за каждого? А медяки-то в узле разные, есть крупные и меленькие, одни с оттиском птицы, другие с кривой рожей человека. Какой нужен? Лаура наверняка знает... Пришлось развязать узлы и ссыпать все деньги в ладонь, сомневаясь и рассматривая каждый. Лаура запищала от восторга, цапнула золотой и сунула за щеку. Вскочила, запрыгала, радуясь и повизгивая.

   - Подари! Што хош сделаю, ноги буду целовать...

   - Эту присказку я уже слышал. Зачем? Кругляш тебе зачем?

   - Кругляш? - арпа села, недоуменно глядя на спутника. - Тыква-то у тебя с ба-альшой гнильцой, ны... Это - золото! Настоящее!

  Лаура сплюнула золото в ладошку, попробовала на зуб, словно пытаясь позавтракать металлом. Подмигнула и перепрятала ценность за другую щеку. Вздохнула, мечтательно глянула вверх. Растопырила грязные пальцы и постучала по мизинцу.

   - Я шить умею, двадцать малых серебрушек отдам, в гильдию вступлю. - Арпа постучала по безымянному пальцу, заулыбалась. - Дом куплю. Ма-аленький, совсем старый, зато мой будет! Еще двадцать серебрушек. Телку сторгую за десять, птицу за пять медяков, корм, все прочее... - девочка завизжала от восторга, уже не в силах его скрыть, стукнула себя в грудь и упала, забила пятками по траве. - Дом! Скотина! Гильдия! Я буду такая богатая! И все свое! Никто меня не пнет, а если плюнут, я их на порог не пущу! Я... Да я...

  Она выдохнула, махнула рукой и покосилась на Ичивари, тихо ожидающего продолжения. Покрутила у виска пальцем и безнадежно усмехнулась.

   - Я понял, кругдяш можно выгодно обменять, - сделал верный вывод Ичивари. - Хорошо, бери. Мне все равно вряд ли нужны дом, телка и гильдия.

   - Тёлок я близко не подпущу, - зло прищурилась арпа. Склонила голову и задала совсем странный вопрос: - А ты пьешь?

   - Как все... - Ичивари увидел знакомый по каравелле жест - так обозначали пристрастие к 'живой воде', и решительно замотал головой. - Нет! Нет, такое пить мне совсем нельзя, никогда. Пошли, уже ворота открыты. Лаура, в этом городе есть университет?

  Девочка бросила махигу его рубаху, дождалась, пока вещь будет надета, расправила складочки и сама затянула пояс, подергала, посопела, глянула снизу вверх на махига, вздохнула, смачно и многозначительно облизывая губы - и пошла к дороге.

   - Ты молчи больше, ны? Не хороши твои слова, каждому про гнилую тыкву не втолкуешь. Медяки дай сюда.

  Лаура хозяйски схватила запрошенное, вцепилась в пояс и потащила рослого спутника к воротам, только что не пританцовывая - быстро и весело. Ичивари подумал: наверное, она отдохнула, отоспалась и потому сегодня ведет себя лучше, чем вчера. Или это - временно? Ворота приближались с каждым шагом, стены словно росли ввысь и становились все величественнее... И грязнее. Махиг страдальчески сморщился, прощая городу копоть, трещины на камнях, щербатую кладку, давно не знавшую ремонта. Гнилые доски крыши галереи над стеной. Опухшую морду охранника, ржавчину на его странной рубашке, кожаной с нашитыми тут и там старыми железками. Плесень на камнях у рва, мерзостный запах мертвой гнилой воды...

  Прощать городу его несовершанство становилось все труднее. Но Ичивари старался. Ведь это не самый лучший город, Лаура предупреждала. Миновав ворота, махиг задохнулся и ненадолго замер. Ветерок, лениво гнавший туман к воротам, вместе с сыростью нес и свежий воздух. Тут, за стеной, свежесть вмиг сгинула, зато сырость - осталась. Пахла она столь мерзостно, что предположить источник вони махиг даже не рискнул. Кто-то в городе умер. Не один... Прочие же тяжело болеют. Он читал воспоминания бледных - это называется мор. Правда, обычно в больные города не впускают...

   - Лаура, - кое-как справляясь с собой, сдавленно буркнул Ичивари. - Здесь болеют?

   - Не-а, просто город, - пожала плечами арпа. - Идем. Я тут была два раза, когда мой... не важно, в общем, была. Тебе не понравится, я так и знала. Мы быстро топаем до площади, там поглазеем на карету, вдруг имеется? И в западные ворота - шасть!

   - Во-во, шасть, - угрюмо согласился Ичивари.

   - До заката, - строго уточнила арпа. - Ночевать тут хлафски дорого. И жрать тоже.

  Махиг кивнул и более не затевал разговоров. Есть сейчас он не мог, сама мысль о пище вызывала тошноту. Начисто пропало желание рассматривать дома и вымерять ширину улиц. Это был неправильный город, такой, который нельзя повторять дома. Почему бледные, доверяя свою память бумаге, не написали честно: города есть зло! Нельзя жить в замшелых гнилых стенах и не болеть. Душа тут сворачивается и гаснет, нет возможности позвать асхи и хуже того, неявленное беспокить - Ичивари признался себе без стыда - страшно! Потому что есть ощущение, что дух воды или мертв, или обходит стороной рукотворное каменное кольцо зловония. Обтекает, исключая его из живого мира, отрицая целиком, с домами, шумом, яркими красками, с толпящимися людьми, создающими суету, толчею, лихорадочное подобие жизни. Мимо ног протерлась тощая собака, глянула грустными гниющими глазами и, поджав хвост, заковыляла прочь, поскуливая. Задрала лапу и намочила угол... Ичивари поморщился, заподозрив, что мостовую жители не моют никогда. По крайней мере они точно не прочищают желоб с краю, у стены.

  Лаура упрямо тащила вперед, и махиг был ей благодарен за это усердие, позволяющее расстаться с испоганенной мечтой как можно скорее. Совсем не трудно было и кашлять, и гнуться, и молчать... Обещанной кареты на площади не оказалось, но по крайней мере площадь оказалась самым высоким, наверное, местом в городе, потому несколько более чистым. Её, возможно, мыли: не видно пыли и грязи на мостовой. Ичивари вздохнул с некоторым облегчением - и снова нырнул в тесноту гнилых темных улочек. Спуск сделался заметным, даже довольно крутым, и махиг понадеялся, что скоро увидит ворота, позволяющие выбраться из каменной ловушки на свободу. Лаура дернула за пояс, уговаривая ненадолго остановиться. Осмотрела желоб, посопела, пристраиваясь, подобрала подол, уселась... и по желобу зажурчало. Ичивари прикрыл глаза, отказываясь принимать то, что уже не мог отрицать. Город бледных набит нечистотами. И люди в нем ничем не отличаются от собак. Они все - с поджатыми хвостами, гноящимися глазами и заранее сгорбленной, ждущей кнута, спиной.

   Дальше махиг шел на деревянных, плохо гнущихся ногах и не помнил дороги. В голове, гулкой, как орех, сухим ядрышком билась одна мысль: почему монетки собирают на входе? И зачем люди платят за право войти? Он бы все отдал наоборот, чтобы покинуть это место и никогда более не видеть, чтобы вытравить из памяти. Лаура тормошила, что-то спрашивала, он кивал и кашлял. Отдал безропотно монеты, весь узелок - пусть делает, что хочет. И пошел дальше, прямо. На запад. Уже по каменной дороге, хотя теперь и вне стен запах мира казался иным. Оскверненным. Участь здешнего бога выглядела плачевно. Ведь все храмы, или почти все, стоят в городах! Словно нарочно они упрятаны в недрах чудовищного скопления нечистот тела и духа. Зачем там - молитвы, зачем песнопения? Единое живое двух граней мира - явленной и неявленной - создает висари, но единое не слышит отравленных гнилью людей, даже если желает принять и исполнить их молитвы.

  Очнуться по-настоящему позволила лишь острая боль в ноге. Ичивари вздрогнул и огляделся. Опушка леса? Город так далеко позади, что его уже и не видно, только темное пятно в силе асхи осталось, и оно - ощущается... Махиг потер ногу и вопросительно глянул на Лауру, бурно дышащую, стирающую пот и всхлипывающую. С палкой в руке - это, значит, она ударила.

   - Прости. Мне было плохо.

   - Я жратву купила, я тащила, я бежала, а ты даже не оглянулся, каналья! - визгливо и жалобно запричитала арпа. - Куда ты прешь, там лес! Вечером нельзя в лес! Понимаешь? Он для охоты донов, застанут - убьют, а не застанут, так нас разбойники зарежут!

   - Да видел я здешних разбойников, - отмахнулся Ичивари. - Было бы, на кого глядеть. Идем, мне в лесу спокойнее. Найдем речку, я знаю, там впереди есть вода. Надо вымыться после города.