Уильям Айриш - Вальс в темноту

• Название: Вальс в темноту
• Автор: Уильям Айриш
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00435-8

В основе сюжета романа «Вальс в темноту» захватывающая история, полная тревожного ожидания возмездия за давнее преступление, отчаяния и утраченной любви.

---

— Замечательно! — просиял Ворт. — Значит, договорились. Я вам скажу, где нам лучше всего встретиться. Тут есть одно местечко под названием «Грот». Открыто допоздна. Вполне приличное заведение. Там можно отлично поужинать. Хорошая музыка, и вино подают отменное. Мы с мисс Касл туда частенько заглядываем. Тут в гостинице слишком много любителей посудачить, так что лучше нам встретиться прямо там. Я приведу обеих дам.

— Отлично, — ответил Дюран.

Полковник удовлетворенно потер руки: его прошлые привычки давали себя знать явственнее, чем ему бы того хотелось.

— Я закажу у них отдельную нишу. За занавеской, чтобы никто не докучал. Там вы нас и найдете. — Он ткнул Дюрану в грудь указательным пальцем. — И не забудьте — я приглашаю.

— Тут я готов с вами поспорить, — возразил Дюран.

— Что ж, поспорим, когда придет время. Так, значит, завтра вечером. Договорились?

— Завтра вечером. Договорились.

Ворт поспешил к коридорному, который ждал его в дверях, поскольку, по-видимому, получил от особы, хорошо знакомой с полковником, указание привести его непременно.

Вдруг Ворт остановился, повернулся и, поспешно вернувшись к Дюрану, приподнялся на цыпочки и прошептал ему на ухо:

— Я забыл вас спросить. Блондинка или брюнетка?

На мгновение перед мысленным взором Дюрана возник ее образ.

— Брюнетка, — коротко ответил он, скривившись на мгновение, словно от боли.

Полковник по-панибратски ткнул его локтем под ребра.

Глава 35

Однако на следующий день на него напала такая апатия, что он не послал вовремя своих извинений и не успел оглянуться, как наступил вечер, так что, пускай по недосмотру, он подтвердил свое согласие на встречу и уже не мог от нее отвертеться, не проявив при этом величайшей грубости, чего бы не случилось, отмени он эту договоренность несколькими часами раньше.

Одевшись, он после обеда прилег на постель, чтобы немного вздремнуть, а когда проснулся, назначенное время уже почти подошло, и ему ничего не оставалось, кроме как выполнить обещание и отправиться в «Грот».

Вздохнув и скроив своему отражению в зеркале недовольную гримасу, он тем не менее начал приготовления и так яростно стал взбивать кисточкой пену в глиняной плошке, что она перевалилась через край посудины и струйками потекла вниз. Он решил, что посидит полчаса для приличия, а потом подойдет официант, с которым он заранее договорится, и вызовет его, якобы по неотложному делу. И обязательно нужно будет расплатиться, чтобы его уход не истолковали превратно. Они, конечно, обидятся, но меньше, чем если бы он вообще не появился.

Приободренный этим намерением, он побрился, надел чистую рубашку, влез в пиджак, расстегнул бумажник, чтобы убедиться, что его содержимого будет достаточно, и отправился в путь. Наверное, с таким угрюмым взглядом и кислой физиономией никто еще не шел на встречу, обещавшую приятное времяпровождение. Закрывая за собой дверь, он тихонько бормотал проклятия: в адрес чрезвычайно заботливого полковника, который вовлек его в эту затею; в адрес незнакомки, за которой ему предстояло ухаживать и которая, будучи женщиной, имела право его к этому принудить; но прежде всего — в свой собственный адрес, за то, что накануне у него не хватило смелости напрямик отказаться от навязанного ему приглашения.

Какая-нибудь глупая, жеманная телка, на которую никто больше не польстился. Можно догадаться, зная самого полковника, какой у того вкус на женщин.

После десятиминутной ходьбы под звездным куполом неба, нисколько не смягчившим его язвительного состояния ума, он достиг цели.

«Грот» оказался узким и длинным одноэтажным строением, имевшим снаружи, подобно многим недолговечным курортным заведениям, довольно безвкусный и аляповатый вид. Сквозь все щели сочился свет масляных и газовых ламп, окрашенный в голубые и розовые оттенки. Здание было, вероятно, построено в ложбине, поэтому, чтобы попасть внутрь, нужно было, после поклона темнокожего лакея, спуститься на несколько ступенек вниз. Поглядев сверху на обеденный зал, можно было увидеть беспорядочно разбросанные столы под белыми скатертями, окруженные головами сидящих за ними посетителей. На каждом столе мерцала лампа с голубым или розовым абажуром — новшество, заимствованное из Европы, — затемнявшим обычный для таких заведений блеск до сумеречной мягкости и намекавшим на скрытый романтизм и недозволенную таинственность. Это придавало помещению вид поляны с мигающими огоньками светлячков.

У подножия ступенек его приветствовал напыщенный метрдотель с густыми завитыми бакенбардами, наискосок, словно художник палитру, державший в руках меню.

— Вы один, сэр? Посадить вас за столик?

— Нет, у меня здесь назначена встреча, — ответил Дюран. — С полковником Вортом и его друзьями. В одной из кабинок. Где они?

— А, сэр, тогда вам нужно пройти прямо в конец зала. Вас ждут. Они в первой кабинке справа.

Он направился в глубь ресторана по длинному центральному проходу, продираясь, словно сквозь густую толпу, через пелену разговоров и запахов. Совершенно несопоставимые друг с другом ароматы распределялись по зонам, находились каждый в своей ячейке, не смешиваясь друг с другом; в одном месте пахло омаром, в другом — поджаренным на углях антрекотом, в третьем — пролитым вином и промокшей скатертью. Точно так же обрывки разговоров и смех концентрировались, не смешиваясь, в своих изолированных кружках.

— Мне он говорит одно, а другой даме — совсем другое. Имейте в виду, я все про вас знаю…

— …Такое правительство погубит нашу страну! Плевать, что меня слышат, я имею право на собственное мнение…

— …А теперь перехожу к самому интересному. Я вам сейчас такое расскажу…

Затем помещение сужалось до служебного коридора, ведущего на кухню. Однако по обеим его сторонам располагались те самые кабинки, о которых говорил Ворт. Дверей у них не было, но все они были деликатно отгорожены занавесками. Самые первые по обе стороны висели не параллельно проходу, а под углом к нему.

Еще не дойдя до той, что была справа, когда до нее оставалось пройти мимо последнего столика, он уже нацелился на нее взглядом, и в этот момент занавеска откинулась в сторону и из-за нее показалась спина официанта, который, видимо уже собравшись уходить, задержался на минутку, чтобы дослушать какие-то указания. И на это короткое время он отодвинул рукой занавеску так, что между тканью и стеной образовалась конусообразная щель.

Опустившаяся на пол нога Дюрана уже больше не поднялась. Он замер на месте как вкопанный.

И сквозь эту щель, словно специально открытую для его взора, перед Дюраном предстали предельно отчетливые и ясные очертания картины, выписанные на темном бархатном фоне подобно рисунку на греческой вазе.

С одной стороны был виден кусочек грузной фигуры полковника, отдававшего приказания официанту. С другой стороны выступал курносый профиль незнакомки, темноволосой и темноглазой.

А между ними анфас, вполовину роста, белая, как алебастр, ослепительная, как мрамор, безупречно сложенная, как миниатюрная Юнона, прекрасная, как белокурая Венера, с обнаженными плечами и полуобнаженной грудью, перед ним, словно по мановению волшебной палочки, воплотившей его грезы в материальную сущность, предстала фигура, которую он никогда в жизни не мог бы забыть.

Джулия.

Он даже увидел, как блестели золотистым отливом ее волосы. Он даже увидел, как ее глаза, когда на них упал свет, вспыхнули хрустальной искоркой.

Джулия, убийца. Разрушительница.

Удивительно, как она его не заметила. Все в ней, кроме зрачков, было обращено к нему. Видимо, они — он не мог разглядеть этого на таком расстоянии — перемещались от одного собеседника к другому и не остановились на нем.

Официант опустил вытянутую руку, край занавески коснулся стены, рисунок на вазе исчез.

Он стоял как громом пораженный, застывший, обездвиженный, словно это на мгновение вспыхнувшее и тут же снова угасшее видение опалило его слишком близко ударившей молнией и пригвоздило к полу. Хорошо еще, что она не повергла его ниц, прямо здесь, у всех на глазах.

Тут официант, поспешивший пройти мимо, задел его и привел в движение; так бывает, когда один бильярдный шар начинает катиться, ударившись о другой.

Теперь он неуверенно двинулся назад, в противоположном направлении, натыкаясь на столы и спинки стульев, окаймлявшие его маршрут, на мгновение встречаясь с удивленно поднятыми ему навстречу лицами, мимо затемненного света настольных ламп, которые, как бесполезные маяки, только сбивали его с толку и не могли указать верный путь прямо по центру.

Когда он добрался до входа, к нему заботливо обратился тот же самый метрдотель: