Пол Андерсон - Собака и Волк

• Название: Собака и Волк
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016695-8

Власть Империи велика — и воины ее железным шагом идут все дальше и дальше, к последним пределам мира, от царства — к царству.

Закон Империи незыблем — и подчиниться ему должны все Даже обитатели города, о котором неизвестно ничего, кроме прекрасных и страшных легенд. Обитатели Иса — магического Города девяти королев, девяти колдуний, владеющих огромной Силой и тайной властью…

---

— Спокойной ночи, Марк, — и глянул на нее через плечо. — Неблагодарный разбойник. Скорчил мне гримасу.

Она наморщила нос:

— Весь в отца, — а потом торопливо исправилась: — Да нет, шучу. Ты не часто гримасничаешь.

«Мой сын, — думал он. — Продолжатель рода». Родители ее решили, что он выбрал имя Марк в честь евангелиста, и были довольны. Верания, весело приняв участие в заговоре, не стала их разочаровывать. Отца Грациллония звали Марком. Как странно, что род его возродился через много лет после того, как отец успокоился в могиле.

Он взял плащ и вышел из дома. Через несколько месяцев они переедут из дома Апулея в собственный дом. Теперь это будет не мазанка. Впрочем, таких добрых людей, как родители жены, сыскать было невозможно. Саломон иногда дерзил, но беззлобно. Он уже легко и естественно, словно семя, превратившееся в молодое деревцо, сделался лидером молодежи Аквилона.

Пусть же деревцо это станет могучим дубом.

Над Монс Ферруцием поднялась луна. Дня через два настанет полнолуние. Воздух все еще теплый, напоенный запахами земли. Грациллоний пошел вверх по тропе. Деревья отбрасывали на тропу тень, но ноги Грациллония помнили дорогу.

Он вспомнил, как поднимался по этой тропе через несколько дней после потопа. Убегал от пустоты. Сегодня все было по-другому. Как смеет он быть счастливым?

Народ его пустил корни в новом месте, но Рим мог вырвать их в любой момент. В голове его теснились мысли, наскакивая друг на друга. Стены Запада рухнули под напором дикарей, но Восток должен стоять непоколебимо. Христос силен и странен. Искалеченная Нимета живет одна. А как же Дахут с ее одиночеством?

Верания подарила ему сына.

Добравшись до вершины, встал возле плавильной печи и посмотрел вниз. Луна посеребрила поля, запятнала вершины деревьев, навела блеск на покрытые рябью реки. Мерцали звезды.

Грациллоний поднял руку.

— Все это будет твоим, Марк, — поклялся он. — Никто и никогда не отнимет этого у тебя.

И потом добавил:

— Ниалл умрет. Я сделаю это ради тебя. Христос да будет моим свидетелем.

Глава семнадцатая

I

«— …принято к сведению.

Если интерес ваш искренний, то он заслуживает всяческой похвалы. Содержание доклада, однако, вызывает большие сомнения. Кроме слухов и похвальбы, которых наслушался ваш агент в Эриу, он ничего более достоверного вам не представил. Варвары всегда отличались переменчивостью настроений. Поэтому на предполагаемое их вторжение я смотрю как на дикую фантазию мелкого племенного вождя.

Фортификации в устье Лигера весьма надежны. Следовательно, ваши рекомендации по укреплению обороноспособности тамошних саксов, подразумевающие, что солдаты-христиане попадут под начало командиров-язычников, являются не чем иным, как профанацией. Советуя усилить гарнизоны в истоке реки, вы обнаруживаете полную неосведомленность относительно угрозы, исходящей со стороны германской границы, не говоря уже о том, что политические интересы требуют сосредоточения максимального количества солдат на юге и востоке.

Ваш план по созданию народного ополчения абсолютно неприемлем. Законом это запрещено, и никаких исключений быть не может. Нам стало известно о том, что вы самовольно начали работу в этом направлении, поэтому делаю вам на первый раз самое жесткое предупреждение. В случае нарушения закона последствия для нарушителя будут самыми серьезными. Появление в долине Лигера вооруженных гражданских лиц будет расценено как мятеж. Ссылки в качестве оправдания на опасное положение приниматься не будут, и вслед за этим последует неизбежное наказание.

От вас требуется неуклонное соблюдение имперского закона и содействие в подавлении любой попытки к насильственным действиям. Копии письма направляю в…»

Грациллоний бросил письмо на стол. Он читал его вслух.

— Ничего, — сказал он глухо. — Там есть и еще кое-что, но больше я читать не буду.

— А что может сделать Апулей? — спросил Руфиний.

— Ничего. Ведь это письмо от самого правителя.

— Да, он командует всей нашей обороной. Выходит, Глабрион добрался-таки до него. — Руфиний подергал себя за бородку. — М-м… все не так просто, я полагаю, — на хитром лице промелькнула улыбка. — У Рима, стало быть, есть причина прятать оружие от своих граждан.

— Во имя Бога! — простонал Грациллоний. — Неужели они думают, что мы тут заговор готовим? Мы просто хотим помочь.

Зимний дождь лился на крышу и стекал по оконному стеклу. Несмотря на то, что дом только что построили, и стены сверкали яркой краской, в атриуме было холодно и мрачно. Даже стенную панель, которую в редкие свободные часы расписывала Верания, было почти не видно. Она рисовала на ней яркие цветы. Сначала хотела запечатлеть Ис, но Грациллоний воспротивился: пусть город спит в своей могиле. Верании пришлось поцелуями стереть боль, которую она ненароком причинила мужу.

— Что ж, они нам не доверяют, поэтому лучше не высовываться, — сказал Руфиний. — После того как скотты нанесут удар, они, наверняка, к нам прислушаются.

— Не слишком в этом уверен. Да к тому же — вся долина разграблена. Мертвецы на жнивье, сожженные города, Галлия с ножом в сердце. Сколько можем мы терпеть это?

— Отлично тебя понимаю, хозяин. Руки у тебя связаны. — Руфиний выпрямился. — Зато мои — нет.

Грациллоний посмотрел на худощавую фигуру, затянутую в кожаную куртку.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу, чтобы ты дал мне ранней весной корабль и команду. Ниалл до праздника Бельтайна никуда не уедет, так что у меня будет время что-то придумать.

У Грациллония заколотилось сердце.

— Один? Да в уме ли ты?

— Да вроде не меньше, чем всегда, — рассмеялся Руфиний. И тут же стал серьезен: — Я, разумеется, ничего заранее не обещаю, но попытаюсь. Я давно уже ожидал такого рода письмо и обдумывал, что сделать. Пока все выглядит довольно смутно. Нет, сейчас я ничего не могу сказать, даже тебе. Не спрашивай. Дай мне попытаться.

Грациллоний протянул дрожащую руку:

— Клянусь Геркулесом, дружище, ты настоящий человек.

Руфиний пожал ему руку и отвернулся.

— Мне нужно идти, — сказал он, не глядя на него.

— Да подожди ты, пообедаем вместе.

— Извини, но у меня дела там… в лесу. Возможно, меня не будет несколько дней. Удачи тебе, хозяин. — Руфиний поспешно вышел из комнаты.

II

Над побережьем Далриады нависло небо, туман закутал горные вершины. Холодный ветер морщил воду. Скалы, песок и карликовые каменные дубы казались в такую погоду еще более мрачными. Над домами поднимался клочковатый дым. Под навесом, возле деревянного дока, находился, скорее всего, небольшой корабль. Руфиний заметил и несколько шлюпок, когда судно его подошло к островку, находившемуся в распоряжении Эохайда Мак-Энде.

На берег торопливо выскочили воины и выстроились в линию. Гребцы Руфиния подвели судно к пирсу, а сам он выпрыгнул на берег с поднятыми руками. На Руфинии была красивая одежда: красный плащ, под ним — шерстяная туника, выкрашенная шафраном, синие полотняные бриджи, кожаные сапоги. На богатой перевязи висел длинный меч. Пояс, подсумок и рукоятка ножа украшены янтарем и гранатами.

— Мир! — закричал он на местном наречии. — Я друг вашего вождя и хочу говорить с ним.

Эохайд выступил вперед, опустив меч. Одет он был в грубую одежду. Зиму провел в помещении, и три рваных шрама на бледном лице выглядели еще уродливее.

— Кто это? — спросил он и, вглядевшись, закричал: — Да неужели ты?

Уронив меч, кинулся обнимать гостя.

— Тысяча приветствий, друг мой, тысяча приветствий!

Руфиний тоже его обнял. Эохайд обернулся к воинам:

— Это тот самый человек, который шесть лет тому назад освободил меня из плена. Неужели с тех пор прошло уже шесть лет? Да пусть бы и шестьсот лет прошло, его я никогда не забуду. Все, что у меня есть, — твое, Руфиний.

— Благодарю, — сказал галл. — И команда моя благодарит тебя, и король мой просил тебя благодарить.

— Входи же в дом. Какой бог прислал тебя ко мне, дорогой?

— Бог мщения, — понизив голос, ответил Руфиний. — Нам с тобой о многом нужно поговорить, тебе и мне.

* * *

За земляным валом располагались дома, конюшни, хлев и загоны для скота. Жавшиеся друг к другу строения эти имели жалкий вид. Незавидное имение пожаловал беглому принцу король Ариагалатис. На территориях, удаленных от берега, ему было бы лучше. Однако, как объяснил Эохайд, ему пришлось бы иметь там дело со смещенным вождем, да и от моря было бы слишком далеко.

— Здесь мы рыбачим, торгуем, иногда совершаем набег и надеемся на удачу, — сказал он. — Будет когда-нибудь и на нашей улице праздник.

Дом его был самым большим, но построен из тех же материалов, что и другие дома: дикий камень и торф, сложенные без раствора. Зато внутри были предметы из золота, серебра и стекла. У него, как и у его приближенных, имелись слуги, мужчины и женщины. В основном рабы, хотя имелось и несколько наемных рабочих из бедных семей. Среди слуг выделялась пленная женщина, знавшая латынь, все еще красивая, несмотря на тяжкую работу. Она успела родить ему двоих детей, которые, впрочем, прожили недолго. Эохайд предложил Руфинию ее или любую другую женщину на выбор.