Пол Андерсон - Собака и Волк

• Название: Собака и Волк
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016695-8

Власть Империи велика — и воины ее железным шагом идут все дальше и дальше, к последним пределам мира, от царства — к царству.

Закон Империи незыблем — и подчиниться ему должны все Даже обитатели города, о котором неизвестно ничего, кроме прекрасных и страшных легенд. Обитатели Иса — магического Города девяти королев, девяти колдуний, владеющих огромной Силой и тайной властью…

---

Бешеное желание закипело в крови. Это Белисама… нет, Дахилис, вон она, зовет к себе. Сейчас она будет его!

Да нет, это Дахут, а галера вот-вот разобьется о скалы.

Задержись он хоть на мгновение, засмотрись на нее, и ему не сдобровать. Высвободиться было так же тяжело, как кастрировать самого себя. Гребцы в его лодке сидели к ней спиной. Они не видели ее, но и они дрогнули.

— Гребите! — зарычал он. — Гребите, негодяи. Раз, два! Раз, два! — Он вытащил нож и, угрожая им, не давал матросам повернуть голову. Дважды поцарапал щеку ослушавшемуся матросу. Беспрестанно кричал, командовал, ругался, молился и даже пел: «Вперед, вперед, труба зовет. Легионеры, вперед». — Делал все, лишь бы отвлечь моряков от волшебной песни.

Лодка догнала галеру. Грациллоний схватился за борт, прыгнул на палубу. Кинулся к команде. Моряки, застыв, смотрели перед собой. На носу галеры, подавшись вперед, сидел Амрет. Сирена манила к себе капитана гардемаринов и пела:

Когда пена бежит волной на мою грудь,
Такая белая, мерцающая, ласковая,
Твои поцелуи горячи.

Когда солнце блестит в твоих глазах,
Таких голубых, похожих на море, любимых,
Мой взгляд светится от счастья.

Приди сюда, когда солнце коснется пены
Во всей красоте.
Приди ко мне сейчас.

Ты подари мне поцелуи,
восторженные взгляды
Со всею нежностью и страстью — ты рядом.
Пока же вместе наши души, мы чтим обряды.
И воздаем хвалу мы Леру, который в глубине воды.

Грациллоний кричал. Жестоко бил кулаками, пинал ногами, лишь бы вывести моряков из ступора. Силой усадил на скамьи. Они сидели, сгорбившись, качая головой. Сунул в руки весла и кричал, что было сил, прямо в уши:

— Греби! Греби! Греби!

В голосе сирены послышалась радость. Неужто победила? Галера понеслась в ее сторону. Грациллоний прыгнул на корму, схватил штурвал и резко повернул. Для быстрого разворота нужно было грести только с одной стороны. Отдать приказ он не решился. Матросы находились в оцепенении. Работали веслами, как волы, ворочающие жернов. Пусть уж лучше побудут в трансе. Не надо рисковать.

«Волк» развернулся, и теперь Грациллоний заслонял своим телом обольстительницу.

— Гребите! Раз, два. Раз, два!

Амрет, находившийся на носу судна, взвыл и прыгнул с галеры. Волна подхватила его и понесла к корме, в сторону Дахут.

— Раз, два! Раз, два! Раз, два! — Грациллоний, грозно вращая очами, погонял матросов. Спасательная лодка следовала за ними. Грациллоний осторожно оглянулся. Что-то мелькнуло в волнах. Амрет ли то был, а, может, водоросли или обломок их города? Солнечный луч исчез. Позади остались лишь скалы да буруны.

Моряки перестали грести, и пустота в их глазах сменилась недоумением.

— Что случилось? Что на меня нашло? Приснилось, что ли… ничего не помню.

В это время к ним подошла и другая галера. Моряки с «Бреннилис», перегнувшись через борт, приветствовали их радостными возгласами.

Грациллоний, ослабев, сидел у штурвала.

«Христос, Ты был с нами в эти минуты. Благодарю Тебя. Хотелось бы мне сказать Тебе нечто большее. Быть может, я скажу это позже. Сейчас я слишком устал, обессилел. Единственное, чего мне хочется, — это уползти отсюда и заснуть. Если удастся. Скорее всего, зарыдаю, когда останусь один. Прости меня за то, что не буду оплакивать ни тех, кого потеряли мы в сражении, ни друга моего Амрета. Я буду оплакивать Дахут».

IV

— В этом, сэр, нет ни малейшего сомнения, — сказал Нагон Демари.

Бакка поднял брови.

— Вот как? А какими источниками ты пользовался? — поинтересовался он. — Как-то не верится, чтобы тебя там любили.

Удивившись тому, что прокуратор не ухватился с радостью за его рассказ, Нагон угрюмо ответил:

— У меня свои приемы.

— Ну разумеется, при твоей работе без этого нельзя. Расскажи мне все же, какими приемами пользуешься ты.

Широко расставив ноги, ссутулив плечи и выставив вперед голову, словно удерживая на спине груз, Нагон стоял перед прокуратором, удобно устроившимся в кресле.

— Ну, мне кое-что рассказывают два человека, беженцы из Иса, бывшие портовые рабочие. Они не забыли услуги, которые когда-то я им оказал, и не считают великого Граллона таким уж замечательным. За те небольшие деньги, что я им плачу, они готовы поделиться информацией. Другие же — либо действительно очень нуждаются в деньгах, либо затаили злобу, либо боятся, что я, зная об их грешках, выведу их на чистую воду.

— Ну что ж. В таких приемах нет ничего нового. К тому же ты набрался опыта в Исе. Каковы же последние новости?

— Это не просто слухи. Когда я услышал об этом, то сам поехал туда и навел справки. Не в городе, как вы понимаете. На фермах, в деревнях. В тех местах, где не знают, кто я такой.

— Да разве деревенские люди обладают политической информацией такого рода? И все же, что они тебе рассказали?

— Граллон вернулся с богатой добычей. В этот раз он отнял ее у пиратов, которые припрятали ее на островах в Британском море.

Бакка сложил губы в трубочку, словно желая свистнуть.

— В самом деле?

— Именно так, сэр, — маленькие бесцветные глазки на плоском лице сияли от восторга. — Теперь он у вас в руках! Совсем зарвался. Организовал военизированный отряд из гражданских лиц и совершил нападение. Теперь вы можете его обезглавить.

С минуту Бакка сидел неподвижно. Нагон же трясся от возбуждения.

Наконец прокуратор вздохнул.

— Боюсь, что нет, — сказал он. — Те, кто принимал участие в этой вылазке, никогда в ней не признаются.

— Нет, но ведь слухи-то просочились, словно вода через сито.

— Он заранее знал, что об этом станет известно, а значит, просчитал ситуацию.

— Арестуйте несколько человек, принявших участие в операции, и допросите под пыткой.

— Ты не без способностей, — сказал Бакка, — но политика не твой конек. Сам подумай. Если мы выступим сейчас открыто против Грациллония, в тот самый час, когда он с победой вернулся домой, то бунта нам не миновать. Может быть, ты пойдешь тогда объясняться с преторианским префектом? Думаешь, Стилихон похвалит нас за это? А пока суд да дело, Грациллоний вместе с главными смутьянами улизнет от нас в лесные дебри. Друзья же его, трибун и епископ, заявят, что все это лишь недоразумение.

Нет, мы не можем действовать, исходя из слухов, пусть даже они выглядят абсолютно достоверными. Приказываю тебе в дальнейшем ни с кем об этом не говорить. Ясно?

Плоская физиономия налилась кровью. Нагон потряс кулаками.

— Так что же, моя работа была впустую? — закричал он. — И этот дьявол только посмеется над нами? Как вы не можете понять, что он опасен?

Бакка поднял ладонь:

— Потише. Придержи язык, перед тобой старший по должности.

Нагон обмяк.

— Простите, сэр, — выдавил он.

— Так-то лучше. — Бакка потер переносицу и вперил взор в стену. Потом заговорил: — Я твою работу ценю. Само собой, все эти слухи дошли бы до меня, но с опозданием и без подробностей, которые ты потом сообщишь. Самое главное: нам стало известно о том, что в распоряжении Грациллония имеются воинские силы, способные осуществить военную операцию. Воинство это пока невелико. Надо принять меры, чтобы войско не разрослось, и в нужный момент его уничтожить. Сейчас он добился успеха. Наша задача — таких успехов больше не допускать. А для этого следует очень тактично поговорить с правителем Арморики. Не нужно провоцировать его на поспешные действия, направленные против Конфлюэнта. Однако мы должны внушить ему, что помощь таких людей опаснее набега варваров. Мужайся, Нагон. Ты хорошо поработал. Сядь и расскажи все подробно. В свое время я тебя достойно вознагражу.

V

— Мне пока не хочется спать, — сказал Грациллоний. — Пойду прогуляюсь.

Верания зевнула, как котенок.

— Ну а я, — призналась она, — уже засыпаю.

Он потрепал ее по подбородку.

— Я ненадолго. Как только ты оправишься, никуда от тебя не уйду.

Она взглянула на него из-под тяжелых век:

— Возвращайся скорей.

Они поцеловались, не так страстно, как бы им этого хотелось.

— Я не буду гасить лампу, — сказала она. — Приятной прогулки. Вечер сегодня замечательный.

Он нагнулся над крошечным чудом в колыбели.

— Спокойной ночи, Марк, — и глянул на нее через плечо. — Неблагодарный разбойник. Скорчил мне гримасу.

Она наморщила нос:

— Весь в отца, — а потом торопливо исправилась: — Да нет, шучу. Ты не часто гримасничаешь.

«Мой сын, — думал он. — Продолжатель рода». Родители ее решили, что он выбрал имя Марк в честь евангелиста, и были довольны. Верания, весело приняв участие в заговоре, не стала их разочаровывать. Отца Грациллония звали Марком. Как странно, что род его возродился через много лет после того, как отец успокоился в могиле.