Леонид Алаев - Такой я видел Индию

• Название: Такой я видел Индию
• Автор: Леонид Алаев
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1971

Основу книги составляют личные впечатления автора от двух длительных научных командировок (в 1963 и 1968 гг.). Побывав во всех частях страны, он видел города и деревни, величественные памятники древности и современные заводы, религиозные обряды и пр. Он рассказывает о людях, С которыми познакомился и подружился во время поездок. Специальность историка Индии и личные встречи дают автору богатый материал для освещения сложных проблем современного политического и социального строя страны, стремящейся вырваться из вековой отсталости.

---

Однако на юге страны живут дравиды — народы, определенно не имевшие отношения к ариям. Откуда же взялись они? Одни считают, что дравиды двигались тем же путем, что и арии — через северо-западную границу Индии, но раньше тех. Они заселили Индию, а затем были оттеснены ариями на ю г. Тогда Индская цивилизация, возможно, — создание предков современных дравидийских народов.

Другие связывают дравидов с археологической культурой, распространившейся на Декане в первые века до н. э., и тогда они могли попасть в места их нынешнего расселения только морем.

Интересно, что эта точка зрения, возникшая на базе новых археологических открытий, как-то перекликается с преданиями тамилов. Они утверждают, что их культура насчитывает несколько тысячелетий, что они пришли в Индию с юга, с какого-то неведомого материка, который теперь принято называть Гондваной. Но хронология легенды и археологии не совпадает, так что решение вопроса о происхождении дравидов — дело будущего.

Различные варианты решений предлагаются уже сейчас, что вызывает обострение национальных противоречий между Севером и Югом.

Очень трудно националистически настроенным историкам переварить идею развития. С одной стороны, их оскорбляет высказанное в английской историографии мнение, что индийцы не способны к развитию, к эволюции взглядов и институтов. С другой стороны, развитие предполагает, что раньше что-то было недоразвито, а это тоже неприятно. Некоторые находят выход в том, что признают всякого рода изменения, но подчеркивают, что в основе индусское общество оставалось прежним. Если же что-то и менялось, то лишь к худшему, под влиянием завоевателей — мусульман или европейцев.

Такая позиция, как видим, по существу не отличается от колониалистской. Она только квалифицирует как положительное то, что европейцу показалось бы отрицательным.

В коридоре здания Бенгальского азиатского общества со мной однажды заговорил не старый еще человек в национальной белой одежде, державший в руке толстую папку, завязанную ботиночными шнурками. Горящие глаза свидетельствовали о том, что он жаждет излить кому-то душу. Оказалось, что это вышедший на пенсию государственный служащий, брахман, занявшийся на досуге историей.

— Вам это будет интересно, — убеждал он меня громовым голосом. — Хоть вы коммунист (так часто называют всех советских людей), но все же историк. Знаете, я занялся историей и увидел, что все написанное до сих пор — ложь. Европейцы безбожно переврали и оболгали нашу историю. Я сейчас заканчиваю книжку об иконопочитании в Индии. Я доказал, что все великое в индийской культуре существовало всегда — и касты, и идолопоклонство. А ведь самхиты, брахманы, араньяки и упанишады (различные памятники религиозной литературы) были созданы одновременно и не имеют даты. И Индия всегда была индусской. Конечно, здесь возник еще буддизм. Но то была всего лишь преходящая фаза — он удержался в стране не больше каких-нибудь полутора тысяч лет. Я доказал все это неопровержимо, ссылками на писания наших святых, которые, как вы понимаете, не могут оспариваться.

Конечно, я далек от того, чтобы выдавать этого не совсем нормального брахмана за типичного представителя индийской исторической школы. Но он развивал и довел до логического конца идеи, которые в более мягкой и не в столь неприемлемой форме проводятся также в работах профессиональных историков.

Многие удовлетворяются тем, что отмечают превосходство древней Индии над Европой в области хозяйства, науки и культуры. Их не заботит то, что на каком-то этапе это превосходство сошло на нет.

Иные поступают наиболее хитроумно. Они не отрицают, что в развитии хозяйства Европа обогнала Индию, хотя не прочь напомнить, что индийская металлургия или ткачество славились во всем мире, когда европейцы еще «ходили в шкурах». Но хозяйственный застой они используют в качестве аргумента для доказательства величия индусской цивилизации, которая в отличие от Европы избрала-де путь не материального, а духовного совершенствования.

Безусловно, положительной чертой современной индийской историографии является ее стремление отбросить идею, что только завоеватели, люди со стороны, двигали Индию вперед. Я уже говорил об ариях. В свое время англичане утверждали, что история Индии начинается с арийского завоевания, каким бы веком его ни датировать. Светлокожие, энергичные и жестокие арии стали надолго олицетворением величия индийской цивилизации. После открытия Индской культуры образ ария, пришедшего якобы в дикую страну, чтобы ее цивилизовать, значительно потускнел. Однако не исчез. И вот ни в чем не повинные арии стали вдруг прародителями немецких фашистов, тоже светлокожих (да еще и светловолосых!), тоже энергичных и тоже жестоких. «Арийцы» даже сделали свастику, индусский религиозный знак, означающий благополучие, своим гербом.

С научной точки зрения попытка связать «северную расу» с индийскими ариями — блеф. Но интересно, почему фашисты стали искать своих праотцов именно среди создателей «Ригведы». Некоторое значение имела, конечно, надежда когда-нибудь прийти в Индию в качестве «братьев». Но главное, что привлекло их в ариях, — это приписанная последним цивилизаторская миссия.

Следующими «толчками» по этой теории послужили персидское завоевание северо-западных районов, поход Александра Македонского и, наконец, мусульманские вторжения XI-XII вв. Из списка странным образом выпали нашествия гуннских племен эфталитов в V-VI вв., грабительский поход Тимура в конце XIV в., нашествия персов и афганцев в XVIII в., поскольку было совершенно ясно, что никакого положительного вклада в индийскую культуру они не внесли. Завершало список британское завоевание, окончательно вырвавшее Индию из «варварства».

Ни один историк не станет отрицать роли взаимодействия культур в истории любой страны. Но по отношению к истории Индии была совершена явная несправедливость: каждый шаг в ее социальной и культурной эволюции многие западные ученые связывали с теми или иными чужеземцами.

Индийские ученые сейчас активно борются с такими взглядами, но часто перегибают палку в другую сторону. Так, хотя большинство их склонны видеть решение «арийской проблемы» во взаимовлиянии культуры пришельцев и местной высокой культуры, некоторые, как я уже говорил, стремятся снять проблему вообще, заявляя, что арии вовсе не проникали в Индию, а жили здесь вечно.

Вопрос о походе Александра Македонского не вызывает особых споров — влияние эллинистической культуры в целом не отрицается, но справедливо указывается на ограниченность этого влияния.

А вот проблема мусульманского завоевания стала причиной настоящих сражений, причем не всегда бескровных и не менее ожесточенных, чем те, которые велись в XI-XIII вв. В данном случае прошлое уж совсем прямо смыкается с настоящим. Тюрко-афганцы, мусульмане по религии, действительно пришли в Индию как завоеватели, действительно чувствовали себя поначалу как цивилизаторы — распространители истинной веры среди язычников, действительно захватили политическую власть во многих ее районах. Потом ислам приняли некоторые индийцы, однако население в целом сохранило верность религии предков. Постепенно пришельцы начали испытывать все растущее воздействие индусской культуры, переняли многие местные обычаи и институты, в частности касту. Словом, тоже сделались индийцами. И расцвет архитектуры, изобразительного искусства, литературы, философии, наблюдающийся в это время, явился результатом синтеза двух культур.

Вместе с тем мусульмане остались мусульманами — отличались по обрядам, верованиям, обычаям, одежде. Позже, когда и индусы и мусульмане оказались под властью Британии, противоречия между ними не уменьшились, а приблизительно с конца XIX в. начали усиливаться.

По мнению многих, именно опытные колонизаторы своей политикой «разделяй и властвуй» вызвали к жизни эти противоречия. Слов нет, они сделали для этого немало, но были здесь и другие, объективные причины, которые еще ждут исследователя.

Углубление противоречий между национальностями, а также между религиозными общинами, принадлежащими к одной нации, в последнее время явление, нередкое повсюду в мире. И не всегда его можно объяснить вмешательством какой-нибудь внешней силы. В той же Индии, например, кастовые конфликты приобретают сейчас колоссальную остроту явно без участия колонизаторов.

Так или иначе, индусско-мусульманские противоречия все обострялись. Несмотря на стремление Национального конгресса стать организацией, выражающей интересы и индусов, и мусульман, несмотря на то что в его руководство всегда входило определенное число мусульман, парсов и представителей других религиозных групп, ему не удалось добиться единства индусов и мусульман в борьбе против английского господства. Мусульманская лига, партия, претендовавшая на роль главы мусульман, все больше отдалялась от Конгресса и ратовала не столько за независимость от англичан, сколько за «освобождение» от индусов. Она выдвинула лозунг образования Пакистана — «страны чистых». Такая позиция позволила англичанам уйти из Индии, крепко хлопнув дверью, — независимость была предоставлена не одному, а двум государствам. Последствия этого решения до сих пор дают себя знать на Индийском полуконтиненте.