Уистан Оден - Стихи и эссе

• Название: Стихи и эссе
• Автор: Уистан Оден
• Жанр: Публицистика

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН (WYSTAN HUGH AUDEN; 1907–1973) — англо-американский поэт, драматург, публицист, критик. С 1939 года жил в США. Лауреат Пулицеровской и других литературных премий. Автор многих поэтических сборников, среди которых «Танец смерти» («The Dance of Death», 1933), «Гляди, незнакомец!» («Look, Stranger!», 1936), «Испания» («Spain», 1937), «Век тревоги» («The Age of Anxiety», 1947), «Щит Ахилла» («The Shield of Achilles», 1955), «Избранные стихи» («Collected Shorter Poems», 1968).

---

МОЙ ДОКТОР. [75]

На вид мой доктор — куропатка,
Коротконог и гузка гладка;
Он — эндоморф, чьи нежны руки,
Кто никогда твердить от скуки
Не станет о вреде порока;
И мне у смертного порога
Не будет строить кислых рож,
А скажет прямо: "Ты умрешь".

Мне б, доктор.

Мне б, доктор, куропатку рядом,
Коротконожку с толстым задом,
И нежнорукого юнца,
Кто не твердил бы без конца,
Что для меня вредны пороки,
Но мне б, у смерти на пороге,
Сказал, не строя кислых рож,
Сверкнув глазами: "Ты умрешь".

МОЙ ДОКТОР [76]

Мой доктор (я такому рад!) —
Коротконог, широкозад,
Упитаннее куропатки,
А руки ласковы и гладки:
Он эндоморф, но не дебил —
Внушать, чтоб я грехи забыл.
Свалюсь — он с искоркой в глазах
Промолвит: — Ваше дело швах!

МОЙ ВРАЧ [77]

Мой врач (какому буду рад)
Коротконог, широкозад,
Упитан, точно куропатка;
Он не потребует прегадко,
Чтоб я забыл свои грешки.
Начну откидывать коньки —
Он не состроит жалкой рожи,
А молвит: — Ну, давай Вам Боже!

ПЕСНЯ ТРИНКУЛО. [78] (новый вариант)

Купца и короля
Согреет зябкий шут,
Их мысли — в облаках,
До нас не снизойдут.

В уединенье, где
Не прижился б толстяк,
Вихрь снов меня вознес;
Норд-ост мне рвет колпак.

Днем вижу я внизу
Все в зелени — село,
И дом большой, где я
Был крошкой Тринкуло.

Там — тот надежный мир,
Побыть бы где — хоть раз……
Любовь и жизнь моя —
Случайный выбор фраз.

От страха стаи слов
Летят с ветвей нагих
Туда, где смех трясет
Богатых и святых.

Кружит рой образин,
Из мглы промерзлой мча, —
Умру, как те, кто мал,
Над шуткой хохоча.

ГИМН В ДЕНЬ СВЯТОЙ ЦЕЦИЛИИ (для Бенджамина Бриттена)[79]

I

Под сенью древа святая дева,
Как черный лебедь в предчувствьи смерти,
Возносит к небу псалмов напевы,
Без тени гнева свой жребий встретив.
Молитве вторя, у края моря
Орган вознесся ее трудами.
И звуков стая парит, взрывая
Над Римом воздух, в могучей гамме.

Как орхидея, нагая, рдея,
Богиня встала из пены вод
Светла и рада. Ее услада
Мелодий дивных к себе влечет.
К чертогам рая взлетев, играя,
Земные звуки прельстят святых.
И огнь кромешный, что души грешных
В аду терзает, уснет на миг.

Пусть музыкантов сны будут вдохновлены
Пламенем неземным, светом вечным твоим,
                                                       О, Цецилия!
Взята на небеса, свята твоя краса,
                                                      чистая лилия!

II

Мне не стать взрослей;
Тело без теней,
Чтоб от них бежать,
Лишь могу играть.

Мне не согрешить;
В мире нет души,
Чтоб меня хранить,
Чтоб я мог — убить.

Я побежден
И боль признанья
Не утолить уже
Страданьем.

Все, что жизнь дала,
Ты, смеясь, сожгла
В танце огневом —
Нет нужды в былом.

Мне никогда не быть
Иным. Меня люби.

III

О, слух, твоим созданьям чужда власть
Желанья нестерпимого упасть.
Спокойный мир, где Скорбь, забыв про страсть
И нетерпимость юношеских лет,
Себе верна, где из истертых мыслей
Надежда вновь рождается на свет,
Где Страх, как дикий зверь, оставил след
Средь повседневных неизменных истин:
Верни ушедший день; раскрой секрет

О, дети, что как выводок птенцов,
Играют средь обломков языков,
Столь неприметны рядом с грудой слов,
Столь радостны в сравненьи с тишиной
Ужасных дел твоих: Свою главу склони,
О, резвое дитя. Как ясен разум твой!
Рыдай, дитя, рыдай, слезами мир омой.
Растленный, смерти пожелав любви,
Плачь о судьбе, не прожитой тобой.

О, скрипки стон, когда греха смычок
Пропилит душу мне наискосок.

Рыдай, дитя, рыдай! Слезами мир омой.

О, непрестанный барабанный бой
Сердец горячих с хладной головой.

Прошедшего не встретить впереди.

О, трепет флейты, так благодарит
Дыханье не сошедшего в Аид.

Благослови свободы дар чужой.

О, безрассудно-детский трубный зов
У стен твердыни, что полна врагов.

Неси свой стыд, как розу, на груди.

Тот, кто любит сильней

Глядя вверх на звезды, я понимаю вполне,
Что, по их разуменью, я мог бы тонуть в дерьме,
Но среди тревог и страхов земных
Безразличие меньше многих иных.

Что подумали б мы, если звезды стали пылать
Безответною страстью, которую нам не понять?
Если равным любовям нет места в кругу людей,
Пусть я останусь тем, кто любит сильней.

Восхищенный, чего не стану скрывать,
Стадом звезд, которым на все плевать,
Я не могу сказать, к небу свой взор стремя,
Что тоска по звездам подступит при свете дня.

Если б все звезды решили пропасть с небес,
Я б научился глядеть в пустоту, всю без —
звездную горнюю тьму ощущая насквозь,
Хоть бы неделю-другую потратить пришлось.

Слезы льет на перепутьях…

Слезы льет на перепутьях
Девушка о том,
Кто охотится с борзыми
В сумраке ночном.

Подкупи же птиц на ветках
Чтоб умчались прочь,
Прогони светило с неба,
Чтоб настала ночь.

Ночи странствия беззвездны,
Ветер лют зимой;
Впереди — один лишь ужас,
Горе — за спиной.

Мчись, покуда не достигнешь
Моря, чья волна
Глубока, горька, и все же
Пей ее до дна,

Испытай свое терпенье
В глубине морской,
Отыщи среди обломков
Ключик золотой.

И на самом крае света
Будет вражий пост —
Поцелуй проход оплатит
Через ветхий мост.

Замок там стоит заброшен
Между мрачных скал.
Вверх по лестнице парадной,
Через бальный зал

Пробеги, забыв сомненья
И отринув страх,
Чтоб саму себя увидеть
В темных зеркалах.

Нож найди за тайной дверцей
И вонзи туда,
Где давно уже не бьется
Сердце изо льда.

1940

ГИМН В ДЕНЬ СВЯТОЙ ЦЕЦИЛИИ (для Бенджамина Бриттена) Вариация[80]

О, рыдай на скрещеньях дорог
О своей невозможной любви.
Он несется с охотой сквозь сумерки,
С ястребом на рукаве.

Чтобы птицaм не петь — подкупи их,
Взглядом солнце с небес отзови,
Чтобы темная ночь
Поскорей утонула в траве.

О, беззвездность скитаний!
О, зимнего ветра оскал!
Страх стоит пред тобой,
За плечами печаль холодна.

Убегай к океану,
Чьих песен извечна тоска.
Хоть вода и безбожно горька,
Ты должна его выпить до дна.

И в пучинах морских,
Где обломки крушений лежат,
Порастратив терпенье, найди
Тонкий ключ золотой.

А у самого края земли,
Где кошмары пути сторожат,
Оплати поцелуем
Проход через мостик гнилой.

Там заброшенный замок стоит,
Как когда-то стоял,
Ты по лестнице гулкой взбеги,
Отопри заржавевший замок,

И себя разгляди в глубине
Помутневших зеркал
Без сомненья и страха,
Поскольку исполнился срок.

Детский нож перочинный
Лежит в тайнике до сих пор.
Доставай. Роль доиграна.
Вместо суда

Ты сама прочитаешь
Себе приговор,
Нож вонзая в поддельное
Сердце из льда.

ОТРЫВОК ИЗ "С КАКОЮ ЛИРОЙ"